Сумерки
Шрифт:
Тут Ян из Сенна ударил рукой по грамоте, которую привёз от короля.
Воевода бросил быстрый взгляд на посланца и спросил:
— Ясновельможный пан, известны ли королю эти разногласия в совете?
— Конечно, но он не в силах их погасить. Это по плечу Свидригайлу, но король уже не…
— Гей! А знаешь ли ты, пан староста, что произошло бы, если бы Свидригайло на самом деле встал во главе народа и порвал не только с боярами, но и с вельможами? Кабы из бояр отобрал двести — триста военачальников и ударил бы всей серой массой холопства по вас?
Ян из Сенна оторопело уставился в грозно сверкающие глаза Юрши.
— Тогда, — пробормотал он, — тогда… полетел бы вверх тормашками
Наступила пауза. Андрийко со страхом слушал слова посланца. Получалось, что польские магнаты отдадут скорей корону Свидригайлу, чем допустят существование отдельного Русского государства. Значит, сторонникам независимости надеяться на великого князя не приходится.
— Для чего же ведётся война? — спросил Монтовт, который из их беседы хоть и не все, но всё же кое-что улавливал, — пусть король признает великого князя, объедет Русь и Литву и возвращается в Польшу во главе панства, которое волей или неволей заставит слушаться всех, кто не хочет покоряться его величеству,
— Войну ведёт шляхта, а не паны-вельможи, не князья и не король. Может быть, вы, досточтимый боярин, не понимаете, но это так.
— Значит, — вмешался внезапно в разговор Андрийко, — король ведёт войну в союзе со шляхтой, которая может столкнуть его в борьбе за власть с престола.
— Помалкивай, щенок! — полушутливо-полусердито прикрикнул на племянника воевода. — Не твоего это ума дело!
— Не сердитесь, ваша милость, на юношу, — защитил Андрия посланец. — Этот, как вы говорите, щенок, прав! Король, окружённый врагами королевской власти, ведёт войну в содружестве с теми, кто подтачивает самостоятельность князей.
— Однако не забывайте, досточтимые, что королевская власть и самостоятельность князей тоже не родные сёстры! — не согласился Монтовт.
— Как аукнется, так и откликнется! — заметил Юрша. — Ты, досточтимый боярин, и вы, ясновельможный пан староста, всё же недооцениваете народа. Не понимает его и Свидригайло, не желают понять король и паны.
Старый Савва налил греческого вина в серебряные чары, и разговор потёк по другому руслу. Вскоре Ян из Сенна поднялся, но перед тем как отправиться на покой, отвёл молодого Юршу в сторону и сказал:
— А коли ты, парень, заметил, что король окружён врагами, гляди в оба, чтобы эти враги не захватили бы его друзей врасплох, сам видишь, они враги и потому королевский договор их нисколько не связывает.
Андрийко пристально поглядел парламентарию в глаза и после небольшой паузы сказал:
— Понимаю, ваша милость, — и, понизив голос, продолжал: — Король подписал соглашение, а шляхта заняла Каменец. Теперь король заключил перемирие, а шляхта…
— Тсс! Не всё говорится, что думается.
— Я ничего! Я только сказал, что королю печать и подпись, а шляхте… трёпка!
Королевский посланец захохотал и потрепал юношу по плечу.
— Голова у тебя, сынок, не половой набита!
Перед сном Андрийко рассказал воеводе о своём разговоре с биричем. Юрша всплеснул руками.
— Диву даюсь, что тебе, такому молодому, удалось так глубоко войти в суть важнейших государственных задач. Для дела, может, это и хорошо, но для тебя самого, не уверен. Скороспелый плод ненадёжное, а порой и ядовитое зелье. Как же ты понял слова посла?
— Полагаю, дядя, что мне легче будет жить, если своевременно пойму всю сложность происходящих событии. Мне кажется, шляхта проливает здесь кровь под Луцком потому, что ни король, ни магнаты не желают падения Свидригайла. Когда она ослабнет окончательно, сенат возьмёт её за чуприну и вернутся времена неограниченной
— Сам канцлер не выразил бы его лучше! — обрадованно подтвердил Юрша. — Вижу, что могу на тебя положиться в своих сокровенных намерениях. Монтовт слишком стар, Горностай неопытен, а мне нужен молодой, стойкий парень, такой, у кого хватило бы смелости резать правду-матку в глаза самому князю, а что ещё важнее, который сумел бы её высказать.
— Что, дядя, вы задумали? — спросил Андрийко. — Если я вам в чём-либо пригожусь, только прикажите, я готов!
— Повременим, — сказал Юрша, придётся подождать до осеннего ненастья, а когда в стане врага начнёт свирепствовать волынская лихорадка, тебе придётся поехать в Степань и просить великого князя двинуть войска на Луцк. Одним ударом он уничтожит всю шляхту, а договориться с сенатом и королём будет уже не так трудно. Понял? Поедешь?
— Да, дядя, понял и поеду! — ответил Андрийко, — доброй ночи!
Всю ночь по приказу Монтовта горели огни на стенах замка, а в шопах всю ночь ходила стража, опасаясь очередной вылазки.
Рано поутру, увозя с собой написанную Андрием грамоту воеводы, королевский посланец отбыл, а вслед за тем у рва закопошилась челядь, разыскивая своих убитых господ. И хоть польские ратники зазывали городовую рать к себе, хоть и показывали издали бутылки с вином, добытые в луцких погребах, никто не покинул стены. Отделываясь шутками и насмешками, мужики старательно чинили порубленные и разрушенные во время приступа заборола. Андрийко же с пристальным вниманием следил за безопасностью замка, чтобы в любую минуту дать отпор нападающим. Так прошёл день, потом другой. На третий день поляки спустили в ров плот, на него взошла челядь с баграми — вылавливать утонувших. Внимание Андрия привлекла к себе стоявшая на краю рва большая группа шляхтичей, они громко восклицали, когда челядинцы вытаскивали с илистого дна чёрные, облепленные грязью вонючие груды железа, кожи и тряпья, ещё три дня тому назад называвшиеся рыцарями либо ратниками. И вот плот подплыл как раз к тому месту, где стоял Андрийко. Перегнувшись через забороло, чтобы лучше рассмотреть, что именно вытаскивают плотовщики, он вдруг увидел, что помост плота, на котором складывали мертвецов, состоит из одних лестниц, какими пользуются во время приступа. Андрийко опрометью кинулся с заборола и позвал дежурившую у ворот стражу. Три сотни ратников, в полной боевой готовности, поднялись с ним на стену.
А плот тем временем быстро приближался к месту между южной башней и главной браной, где собралась толпа. Один конец плота упёрся во внешний берег рва, другой, будто ненароком, коснулся внутреннего. Мертвецов унесли, за ними двинулась и челядь, а плот остался заклиненным между берегами, точно какой мост…
И вдруг, словно наперегонки со смертью, кинулись вооружённые ратники на плот, мигом подхватили с помоста лестницы и подбежали к стенам. Но диво дивное! Железные вилы откинули лестницы от заборола, а сверху посыпалась такая туча стрел, ратищ, камней и брёвен, что толпа ринулась назад под прикрытие шоп. Однако на этот раз городовая стража не ограничилась отражением приступа. Засвистели стрелы, завыли камни, загрохотали пушки, и всё, что находилось в пределах их полёта, подверглось уничтожению и смерти. А отборный отряд во главе с Андрием и Горностаем, спустившись с заборола, зажёг осадные шопы. И они снова заполыхали, надолго отравив воздух смрадом горящих шкур.