Сумма стратегии

Переслегин Сергей Борисович

В-третьих, она оценивает уровень связности трех слоев сложного пространства: нижнего (подземного, бессознательного), среднего (земного, сознательного), верхнего (небесного, сверхсознательного) в сюжете.

Как ни странно, первоначально избежать провалов сразу мне помогало то, что я москвич. Питерцы качали головой, говорили: «А-А-А!» и как-то слушали и делали со мной дальше. Здесь было въевшееся противоречие ленинградцы-москвичи, оно было знакомо и примиряло, как ни удивительно. Это не давало мне шансов стать местным, но меня принимали как неизбежное зло развития. Этот город развивался тихо, исподволь, в лопухах через эпохи. Их местный фантаст Андрей Столяров блистательно воспел этот дикий путь преобразования и осознания городом себя в своих лирических повестях

о Питере. Я пошел и познакомился с ним, он оказался приличным ученым с метамоделями и положением в обществе. В Питере два общества, они знают, что имеют пересечения, но отрицают это. Культурно-научный бомонд и богатые, статусные люди, точнее их безмозглые дети. Культурно-научное не имело энергии, а богатое – мозгов. При этом город выползал из прошлого на пузе подвалов и заброшенных храмов окраин. Еще посредине Невского торчал «Колизей», в который вселилась евангельская церковь и ставила там, на большой сцене, мистерии о Боге. Там еще было много чего, но они пока не кричали об этом на весь город. Площадка – модное слово. Коворкинг – еще одно. Питер отличался от Москвы кардинально одним: здесь было с кем поговорить. Везде. В кабаке. У фонтана. На лестнице. Поссорившись у помойки за парковку. В сети появлялись загадочные промышленные компашки, которые вдруг делали едва ли не лингвистический анализ темы, которой владели и которую в услугах продавали населению. В этом Питере точно гнездилось мировое зло. Москва стремилась поглотить все это. И вылечить потом фармакологически. Ей не хватало ресурса, она была Империей. Я настраивал скрипку Аполлона.

Во-первых, свою экспансию я синхронизировал в сети, в миру и в собственном безумном мероприятии. Как-то само собой получилось, что на месте кабака на Пестеля какие-то креативные ребята завели моду каждый день играть безумное чаепитие по «Алисе в стране чудес». Они звали физика, старого и противного, наливали ему кофе или вина и заставляли читать лекцию про то, что знает. Потом играли это в безумном чаепитии. Так рождался квантовый мир. Снизу. В кафе. Под пиво. И иногда эти безумцы срывали аплодисменты невинных участников действа. Не то чтобы я за этим стоял, у меня было много других дел. А квантовые наблюдатели мне просто были нужны. Я еще в Москве выяснил – не надо бояться, что проект скатится в шоу или распил. Со своей первой и самой затратной фазы ты получишь людей, которые пойдут с тобой в другой проект. Мой новый цикл был не 15-30-летний, а где-то трехмесячный, я ставил на проектик, он становился чем-то продуктовым, а я уходил на другой. С командой. Жена грозила мне разводом. Я зарабатывал и тратил в обход дома

Сложное пространство

Если сложное время вполне имманентно европейскому мышлению, то сложное пространство рассматривается нами исключительно как архаическое. Действительно, сложное пространство описано только в шаманских практиках (например, у Мирчи Элиаде) и, в очень незначительной степени, у пионеров «революции сознания» 1960-х годов – Т. Лири и Дж. Лилли. Язык описания слоистого пространства остается мистическим.

Сложное пространство опирается на образ Оси мира (Мировой лестницы, Мирового дерева и пр.), сшивающего миры, которые можно рассматривать или как вполне реальные, или как психические миры сознательного, бессознательного и сверхсознательного. Путешествие между мирами является возможной, но технически очень сложной задачей. Боги, некоторые духи и отдельные люди в состоянии совершать такие переходы. Для шаманов это представляет собой повседневную практику.

Для человека базовым является средний мир (Мидгард, земной, или живой мир). Пространство этого мира является пустым и эвклидовым – это логический вакуум. Нижний мир заполнен энергией; его описание в скандинавских источниках (Нифльхейм) и отчасти индийских текстах (Тамас) заставляет отождествить его с физическим вакуумом, миром мертвой жизни. Верхний мир заполнен структурностью, информацией, связностью и может быть назван мистическим вакуумом. Он довольно близок к представлениям современной квантовой гравитации о пространственно-временной «пене».

Эти три мира находятся в постоянном, но скрытом от нас взаимодействии, и любой сложный объект среднего мира представлен в верхнем и нижнем мирах. Взаимовлияние миров может открыть шаман

во время экстатического путешествия.

Вертикальная спутанность проявляется как значимое, но очень плохо рефлектируемое влияние верхнего и нижнего миров на земной мир. Например, как взаимодействие человека и его рода (эффект Хеллингера).

В-четвертых, вертикальная связность измеряет уровень сложности системы деятельностей на некоторой территории при площади этой территории, устремленной к нулю

Вертикальная связность Питера была странной. Словно городу исподволь подменили «крышу» и его теперь корячит. Когда-то с нами, русскими, злую шутку сыграла возможность отдыхать в европейских городах. И мы стали мерить количество и качество жизни ими. А Питер не дорос, был построен молодым царем, и лет ему от роду не 1000, а 300. Наш нижний мир еще помнил себя как труд на холоде и жаре, амбиции царя и соратников, проклятья, посылаемые им вслед, в общем вечный Некрасов… Пока мы были столицей, новой и смелой, все шло как-то ничего себе, потом мы заявили три революции и тоже проявились в мире по полной, а теперь ожесточенно сопротивлялись судьбе стать спальным районом Москвы. У нас было прошлое и будущее, а вот с настоящим были проблемы. У нас был подземный мир из костей строителей и небесный город – дерзновение северной цивилизации, но не было точки на земле, откуда можно было провести ось снизу вверх. Мы застряли вне времени и пространства, не сделали свой следующий шаг и были готовы и дальше портить жизнь Москве. Кстати, я мог вполне публиковать свои варварские заметки о Питере, потому что мой псевдоним был Москвич и журнальчики признавали это стильным.

Вертикальная капитализация территории по Е. и С. Переслегиным

«Теорема о последней миле» неопровержимо доказана современной экономикой и является ее логистической основой. Наибольшую прибыль получают те структуры, которые сидят на последней миле доставки груза или услуги конечному потребителю. Поэтому невыгодно обслуживание трубопроводов, если это не обслуживание короткого ответвления на продажу: «сидеть на трубе» – это значит сидеть на последнем участке или участках трубы.

Интересно, что бизнесмены задают вопросы о рентабельности их потенциального бизнеса без учета того факта, будет ли он включать последнюю милю или нет. Если да, бизнес будет прибыльным, если нет, то не будет. Это – экономический, а не прогностический закон.

Поставим, однако, другой вопрос: будет ли в следующем веке экономика «горизонтальной», то есть ориентированной на потоки вдоль земной поверхности, или «вертикальной», эксплуатирующей потоки, ортогональные земной поверхности в космос или под землю? Например, солнечная энергетика, равно как и геотермальная, относится к вертикальной экономике, а ветро-, гидроэнергетика, приливная энергетика, газовая, угольная, нефтяная – горизонтальная. Атомная энергетика сегодня – исключительно горизонтальная, но в условиях замкнутого топливного цикла может быть любой.

Для территорий, на которых созрели предпосылки для вертикальной логистики и экономики, когнитивное развитие точно начнется раньше, чем там, где труба и поверхностное залегание создают привычную распределенную прибыль.

Будущее приходит за нами на ту территорию, на которой с большей вероятностью может выжить из-за особенностей рельефа, природы и существующего мифологического слоя о возможности такого будущего. Время же прихода этого будущего определяется людьми, точнее сообществами, живущими на территории, и, до некоторой степени, противоречиями между чаяниями сообществ.

Как пример, рассмотрим Урал. Вертикальная логистика, она же – вертикальная экономика, для Урала возможна по четырем причинам. Во-первых, структура цивилизационного спектра территории тяготеет именно к такому решению. Во-вторых, на территории Урала существует – и даже пережила «лихие 1990-е годы» – сверхглубокая скважина с потенциалом до пятнадцати километров глубины. В-третьих, налицо потребности местной серьезной энергетики и наличие у нее заделов по формированию замкнутого ядерного топливного цикла (Заречье), глубокой переработки ОЯТ («Маяк»), локальных источников энергии. В-четвертых, здесь есть онтологическое «небо», которое определяет миф о том, что энергию можно и должно доставать из-под земли.