Сумма теологии. Том II

Аквинский Фома

Этому противоречит следующее: свобода воли является достоинством человека. Но ангельское достоинство превосходит человеческое. Следовательно, коль скоро людям присуща свобода воли, то тем более она должна быть присуща и ангелам.

Отвечаю: одни вещи действуют не в силу предварительно принятого [ими] решения, но движутся и приводятся к действию чем-то другим подобно тому, как стрела направляется к цели лучником. Другие действуют после принятия как бы некоего решения, но не вследствие [наличия у них] свободы воли, например, неразумные животные; так, когда овца бежит от волка, то это своего рода решение избежать пагубы, но оно не произвольно, а укоренено в нее природой. И только наделенный умом действователь может действовать в соответствии со свободно принятым решением в той мере,

в какой он схватывает общее представление о благе, на основании которого решает, насколько хороша та или иная вещь. Следовательно, где есть ум, там есть и свобода воли. Отсюда понятно, что коль скоро у ангелов есть ум, у них есть и свобода воли, причем в большей степени совершенная, нежели человеческая.

Ответ на возражение 1. Философ говорит о человеческом выборе; в самом деле, в том, что касается умопостижения, человек отличается от ангела, поскольку последний не нуждается в исследовании, а первый – нуждается; то же относится и к вопросам практическим. Таким образом, у ангелов есть выбор, но следует он не из пытливого размышления над возможным решением, а из мгновенного восприятия истины.

Ответ на возражение 2. Как уже говорилось выше, познание возникает постольку, поскольку познанный объект находится в знающем (2), и если нечто не заключает в себе того, что может заключать естественным образом, то это свидетельствует о его несовершенстве. Следовательно, ангел не был бы по природе совершенен, если бы его ум не был определен к каждой истине, которую он может знать естественным образом. Далее, стремление возникает тогда, когда появляется склонность к тому что находится вовне. Однако вещь не совершенствуется посредством всего того, к чему испытывает склонность, но только посредством того, что выше нее. Поэтому индифферентность ангельской воли к тому, что ниже, не свидетельствует о его несовершенстве; таким свидетельством могла бы быть только его неопределенность к тому, что выше.

Ответ на возражение 3. Свобода воли, равно как и умозаключения, у высших ангелов совершеннее, нежели у низших. Хотя что касается свободы в смысле отсутствия принуждения, то она действительно не распределяется по степеням, поскольку лишенность и отрицание не могут становиться большими или меньшими сами по себе, но только или посредством своей причины, или через введение некоторого ограничения.

Раздел 4. Присущи ли ангелам вспыльчивость и похотливые пожелания?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что ангелам присущи вспыльчивость и похотливые пожелания. Ведь сказал же Дионисий, что демонам присуща «бессмысленная ярость и безумная страсть» [238] . Но природа у демонов та же, что и у ангелов, ибо грех не изменил их природы. Следовательно, ангелам присущи вспыльчивость и похотливые пожелания.

Возражение 2. Далее, похоти сопутствуют любовь и радость, а вспыльчивости – гнев, надежда и страх. Но Священное Писание относит все это равно и к добрым и к злым ангелам. Следовательно, ангелам присущи вспыльчивость и похотливые пожелания.

238

De Div. Nom. IV, 23.

Возражение 3. Далее, говорят, что некоторые добродетели проистекают из страстной вспыльчивости, а некоторые – из похоти; так, похоже, из похоти рождаются милосердие и воздержанность, а из вспыльчивости – упование и стойкость. Но указанные добродетели свойственны ангелам. Следовательно, ангелам присущи вспыльчивость и похотливые пожелания.

Этому противоречат слова Философа о том, что вспыльчивость и похотливость находятся в ощущающей части [души], которой у ангелов нет. Следовательно, у ангелов нет ни вспыльчивости, ни похотливых пожеланий.

Отвечаю: среди умственных устремлений нет ни вспыльчивости, ни похоти; таковые относятся исключительно к устремлениям чувственным. Причину здесь надобно усматривать в том, что коль скоро способности отличаются друг от друга в связи не с материальным, а только с формальным различием объектов, то если объекты подпадают под ту или иную способность согласно некоторой общей им идее, то не может быть никаких особых способностей, которые бы соответствовали тем или иным частным вещам, содержащимся под этой общей идеей. Так, если природным объектом силы зрения является цвет как таковой, то, следовательно, не существует отдельной силы зрения для черного и отдельно – для белого цвета, тогда как если бы природным объектом какой-либо способности был белый цвет как именно белый, то тогда бы способность видения белого отличалась от способности видения черного.

Далее, очевидно, что объектом умственных устремлений, т. е. воли, является благо согласно универсальному аспекту благости, и при этом не может быть никакого иного объекта желания помимо блага. Следовательно, в части умственности пожелания не разделяются согласно различию частных благ, тогда как чувственные пожелания разделены, ибо устремлены не к тому, что является благом согласно своему универсальному аспекту, но к некоторым частным благам. Таким образом, коль скоро в ангелах наличествует только умственное пожелание, оно не может быть разделено на вспыльчивость и похоть [хотя бы только] потому, что оно неделимо и называется волей.

Ответ на возражение 1. О том, что демонам присущи ярость и страсть, говорят метафорически, исходя из подобия следствий; таким же образом и Богу приписывается гнев.

Ответ на возражение 2. Любовь и радость сопутствуют похоти настолько, насколько они суть страсти, но в том, насколько они выражают простое действие воли, они находятся в умственности, и в этом смысле любовь означает желание кому-либо блага, а радость – успокоение воли в обретенном благе. Строго говоря, ничто из приведенного [в возражении] в смысле страсти не может быть отнесено к ангелам, о чем писал еще Августин [239] .

239

De Civ. Dei IX, 5.

Ответ на возражение 3. Милосердие как добродетель зарождается не в похоти, а в воле, поскольку объектом похоти является благо услаждения чувственности, что не имеет ничего общего с божественной благостью – объектом милосердия. По той же самой причине и упование зарождается не во вспыльчивости, ибо объектом вспыльчивости является некая напряженность к чувственному, что никак не может быть отнесено к добродетели упования, чьим объектом является напряженность к божественному. С другой стороны, воздержанность, рассматриваемая как [именно] человеческая добродетель, имеет дело с пожеланиями чувственных удовольствий, относящихся к похоти. Аналогичным образом и стойкость управляет отвагой и страхом, которые обитают в чувственности. Следовательно, воздержанность как именно человеческая добродетель связана с похотью, а стойкость – со вспыльчивостью. Но в этом смысле в ангелах их нет, поскольку в ангелах нет ни страстей похоти, которые бы умерялись воздержанностью, ни отваги и страха, которыми бы управляла стойкость. Воздержанность приписывается ангелам в том смысле, что они сдерживают свою волю, подчиняя ее воле Бога. Стойкость же им приписывают постольку, поскольку они тверды в исполнении воли Божией. И все это происходит согласно их воле, а не согласно вспыльчивости или похоти.

Вопрос 60. Об ангельской любви, или наслаждении

Следующим предметом нашего рассмотрения будет акт воли, называемый любовью, или наслаждением, поскольку всякое действие желающей способности происходит от любви.

В связи с этим будет исследовано пять пунктов: 1) присуща ли ангелам естественная любовь; 2) присуща ли им избирающая любовь; 3) любит ли ангел самого себя естественной или избирающей любовью; 4) любит ли один ангел другого естественной любовью так, как [он любит] самого себя; 5) любит ли ангел Бога естественной любовью более, нежели самого себя.