Сумма теологии. Том IV

Аквинский Фома

Возражение 4. Далее, счастье пребывает в счастливом. Но деятельность не пребывает, а проходит. Следовательно, счастье не является деятельностью.

Возражение 5. Далее, у человека только одно счастье, деятельностей же – множество. Следовательно, счастье не является деятельностью.

Возражение 6. Кроме того, счастье пребывает в счастливом непрерывно. Однако деятельность человека часто или прерывается, например, сном либо каким-нибудь иным занятием, или прекращается. Следовательно, счастье не является деятельностью.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «счастье – это некая деятельность души в полноте добродетели» [55] .

Отвечаю: коль скоро счастье человека есть нечто сотворенное и существующее в нем, то надлежит утверждать,

что оно является деятельностью. В самом деле, счастье – это наивысшее совершенство человека. Далее, всякая вещь совершенна настолько, насколько она актуальна, поскольку лишенная акта потенция несовершенна. Следовательно, счастье должно состоять в конечном человеческом акте. Но очевидно, что деятельность является конечным актом действователя, в связи с чем Философ называет ее «вторичным действием» [56] , поскольку обладатель формы является деятельным в возможности, равно как и знающий – рассуждающим в возможности. И коль скоро она [т. е. деятельность] свойственна всему, то о любой вещи можно сказать, что она существует «ради своей деятельности» [57] . Следовательно, счастье человека необходимо состоит в деятельности.

55

Ethic. I, 13.

56

De Anima II, 3. Точнее, Аристотель назвал «второй энтелехией» «деятельность созерцания»

57

De Coelo II, 3.

Ответ на возражение 1. О жизни говорится в двух смыслах. Во-первых, в смысле самого бытия живущего, и в таком случае счастье не является жизнью, поскольку, как уже было сказано (2, 5), бытие человека, в чем бы оно ни состояло, не является тем же, что и его счастье. В самом деле, об одном только Боге можно поистине утверждать, что Его Существование является Его же Блаженством. Во-вторых, в смысле той деятельности живущего, через посредство которой актуализируется начало жизни, по каковой причине мы можем различать жизнь деятельную, созерцательную или чувственную. И именно в этом смысле о вечной жизни говорится как о конечной цели, что явствует из сказанного [в Писании]: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога» (Ин. 17:3).

Ответ на возражение 2. Когда Боэций дает определение счастью, он рассматривает его в целом, а в целом оно суть совершенное всеобщее благо, которое он и обозначает как «совершенное состояние, которое является соединением всех благ», давая тем самым понять, что блаженство заключается в обладании совершенным благом. Аристотель же выражает самую сущность счастья, показывая как то, посредством чего человек утверждается в таком состоянии, так и то, что оно является своего рода деятельностью. И на основании всего этого он доказывает, что счастье есть «совершенное благо» [58] .

58

Ethic. I, 7.

Ответ на возражение 3. Как сказано в девятой [книге] «Метафизики» [59] , действие бывает двояким. Одно проистекает от действователя вовне, например, «горение» или «резание». Такая деятельность, как говорит [Аристотель], не может быть счастьем, поскольку она является актуализацией и совершенствованием не действователя, а, пожалуй, претерпевающего воздействие. Другое же действие находится в том, кто действует, например, ощущение, мышление или желание, и такое действие суть со вершенствование и акт действователя. И такая деятельность может быть счастьем.

59

Metaph. IX, 8.

Ответ на возражение 4. Коль скоро под счастьем понимается некоторое конечное совершенство, а все те, кому доступно счастье, могут достигать различных степеней совершенства, то, следовательно, само понятие счастья может разниться. В самом деле, Бог блажен сущностно, поскольку Его бытие есть то же, что и Его деятельность, по каковой причине Его блаженство находится в Нем Самом. У блаженных ангелов конечное совершенство связано с той деятельностью, благодаря которой они соединены с несотворенным Благом, и эта их деятельность единственна и постоянна. У людей в нынешнем состоянии жизни конечное совершенство также связано с деятельностью, соединяющей их с Богом, но эта деятельность не является ни постоянной, ни, следовательно, единственной, поскольку прекращающаяся деятельность множественна. В силу этого в нынешнем состоянии жизни человек не может достигнуть совершенного счастья. Поэтому Философ, говоря о человеческом счастье в этой жизни, указывает на его несовершенство, и завершает долгое рассуждение словами: «Мы можем назвать человека счастливым, но счастливым именно как человека» [60] . Однако Богом нам обещано и совершенное счастье, когда мы будем «как ангелы… на небесах» (Мф. 22:30).

60

Ethic. I, 11.

Следовательно, если речь идет о совершенном счастье, то возражение не имеет силы, поскольку в том состоянии счастья человеческий ум будет соединен с Богом одной непрерывной и постоянной деятельностью. Что же касается теперешней жизни, то насколько нам недостает единства и непрерывности такой деятельности, настолько мы и не достигаем совершенного счастья. Но, тем не менее, это – причастность к счастью, и притом тем большая, чем более эта деятельность непрерывна и единственна. Таким образом, отягощенная множеством вещей деятельная жизнь приносит меньше блаженства, чем жизнь созерцательная, которая направлена на одно, а именно умозрение истины. И хотя человек не может постоянно осуществлять такую деятельность, но если он всегда стремится обратиться к ней и упорядочивает к ней даже ее прерывание, например, на сон или что-либо другое, то она в определенном смысле кажется непрерывной.

Из сказанного очевидны ответы на возражения 5 и 6.

Раздел 3. Является ли счастье деятельностью только умственной или же еще и чувственной части?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что счастье заключается, в том числе, и в деятельности чувств. В самом деле, наилучшей человеческой деятельностью после умственной является деятельность чувств. Но наша умственная деятельность зависит от чувственной, поскольку «мы не можем мыслить без представлений» [61] . Поэтому счастье состоит также и в деятельности чувств.

61

De Anima III, 7.

Возражение 2. Далее, Боэций сказал, что счастье – это «совершенное состояние, которое является соединением всех благ» [62] . Но некоторые блага являются чувственными, и мы достигаем их благодаря деятельности чувств. Поэтому похоже на то, что для счастья необходима деятельность чувств.

Возражение 3. Далее, счастье, как доказано в первой [книге] «Этики», суть совершенное благо [63] , а достижение такого блага возможно только в том случае, если человек совершенен во всем. Но некоторые части души совершенствуются посредством деятельности чувств. Следовательно, для счастья необходима деятельность чувств.

62

De Consol. Ill, 2.

63

Ethic. I. 5.

Этому противоречит следующее: у неразумных животных наличествует та же деятельность чувств, что и у нас, но у них нет общего с нами счастья. Следовательно, счастье не состоит в деятельности чувств.

Отвечаю: к счастью можно относиться трояко: сущностно, акцидентно и опосредованно. Деятельность чувств не может относиться к счастью сущностно, поскольку сущностное блаженство человека заключается в его соединении с несотворенным Благом, Которое, как было показано выше (1), является его конечной целью и с Которым человек не может быть соединен посредством деятельности своих чувств. Кроме того, это связано еще и с тем, что счастье человека не состоит в телесных благах, о чем также было сказано (2, 5), а ведь именно их мы и достигаем благодаря деятельности чувств.