Сумма теологии. Том IV

Аквинский Фома

Если, таким образом, человеческий ум, зная сущность некоторого сотворенного следствия, знает о Боге только то, что «Он есть», то в процессе своего совершенствования такой ум еще непосредственно не постиг первую Причину и потому в нем сохраняется естественная потребность ее постигать. Следовательно, его счастье еще не совершенно. Поэтому для достижения совершенного счастья уму необходимо постигнуть самую сущность первой Причины. Следовательно, он может обрести свое совершенство только через соединение с Богом как с тем объектом, в котором единственно и заключается человеческое счастье, о чем было сказано выше (1, 7; 2, 8).

Ответ на возражение 1. Дионисий говорит о познании странников, идущих по пути к счастью.

Ответ на возражение 2. Как было сказано выше (1, 8), о цели говорится в двух смыслах. Во-первых, как о том, что желанно само по себе, и в этом смысле одна и та же вещь может быть целью как высшей, так и

низшей природы, и [вообще] являться целью всего. Во-вторых, как о том, что служит достижению цели, и в этом смысле цель высшей природы отличается от цели низшей настолько, насколько разнятся их относящиеся к цели навыки. Поэтому блаженство Бога, Который, мысля Свою сущность, постигает ее, выше блаженства человека или ангела, который созерцает ее, но не постигает.

Вопрос 4. О том, что необходимо для счастья

Теперь нам надлежит исследовать то, что необходимо для счастья, В связи с чем будет рассмотрено восемь пунктов: 1) необходимо ли для счастья наслаждение; 2) что важнее для счастья, наслаждение или видение; 3) необходимо ли разумение; 4) необходима ли правота воли; 5) является ли тело необходимым условием человеческого счастья; 6) является ли необходимым какое-либо совершенство тела; 7) являются ли необходимыми какие-либо внешние блага; 8) необходима ли дружба.

Раздел 1. Необходимо ли для счастья наслаждение?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что счастье не нуждается в наслаждении. Так, Августин говорит, что «видение полностью вознаграждает за веру» [81] . Но счастье, согласно Философу, и есть награда добродетели [82] . Следовательно, для счастья необходимо одно только видение.

Возражение 2. Далее, счастье, как говорит Философ, является «наиболее самодостаточным» [83] . Но то, что нуждается в чем-то еще, не самодостаточно. И коль скоро сущность счастья, как было показано выше (3, 8), состоит в созерцании Бога, то похоже на то, что счастье не нуждается в наслаждении.

81

De Trin. I, 8.

82

Ethic. I. 5.

83

Ibid.

Возражение 3. Далее, «деятельные проявления счастья, или блаженства, должны быть беспрепятственны» [84] . Но наслаждение препятствует деятельности ума, поскольку уничтожает представление благоразумия [85] . Следовательно, счастье не нуждается в наслаждении.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что блаженство – это «радость в истине» [86] .

Отвечаю: одно может быть необходимо другому четырьмя способами. Во-первых, как приготовление к нему и преддверие; в этом смысле обучение необходимо науке. Во-вторых, как его совершенствование; в этом смысле телу для жизни необходима душа. В-третьих, для оказания помощи в том, что без такой помощи невозможно; в этом смысле для некоторых свершений необходимы друзья. В-четвертых, как нечто сопутствующее; в этом смысле можно сказать, что для огня необходима жара. И именно так для счастья требуется наслаждение. В самом деле, оно обусловливается желанием, покоящемся на достигнутом благе. Поэтому, коль скоро счастье есть не что иное, как достижение Высшего Блага, то оно никак не может быть без сопутствующего ему наслаждения.

84

Ethic. VII, 14.

85

Ethic. VI, 5.

86

Confess. X, 23.

Ответ на возражение 1. Награду обретает тот, воля которого по достижении желаемого пребывает в покое, а в этом как раз и заключается наслаждение. Следовательно, наслаждение входит в определение награды.

Ответ на возражение 2. Самосозерцание Бога является причиной наслаждения. Следовательно, созерцающий Бога не нуждается в наслаждении.

Ответ на возражение 3. Наслаждение, которое сопутствует деятельности ума, не препятствует ей, поскольку придает ей совершенство, о чем сказано в книге «Этика» [87] ; в самом деле, то, что мы делаем с наслаждением, мы делаем настойчиво и осторожно. С другой стороны, наслаждение, являющееся посторонним для деятельности, служит ей помехой, поскольку в одних случаях отвлекает наше внимание (ведь, как уже было сказано, мы наиболее озабочены тем, что доставляет нам наслаждение, и, будучи увлечены чем-то одним, теряем интерес к другому), а в других – поскольку связано с чем-то противоположным (поэтому чувственное наслаждение, которое противоположно разуму, препятствует представлению благоразумия даже в большей степени, чем представлению созерцательного ума).

87

Ethic. X, 4.

Раздел 2. Предшествует ли в счастье порядок видения [порядку] наслаждения?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в счастье порядок наслаждения предшествует [порядку] видения. В самом деле, «наслаждение делает деятельность совершенной» [88] . Но порядок совершенства предшествует тому что совершенствуется. Следовательно, порядок наслаждения предшествует [порядку] деятельности ума, то есть видению.

88

Ibid.

Возражение 2. Далее, делающее что-либо желанным еще более желанно. Но деятельность желанна ради приносимого ею наслаждения, по каковой причине, в частности, от природы наслаждение сопутствует необходимой для сохранения вида и индивида деятельности, что побуждает животных к такой деятельности. Следовательно, в счастье порядок наслаждения предшествует [порядку] деятельности ума, то есть видению.

Возражение 3. Далее, видение принадлежит вере, в то время как наслаждение, или удовольствие, принадлежит любви. Но порядок любви, согласно апостолу, предшествует порядку веры (1 Кор. 13:13). Следовательно, порядок наслаждения, или удовольствия, предшествует [порядку] видения.

Этому противоречит следующее: причина всегда значительней своего следствия. Но видение – это причина наслаждения. Следовательно, порядок видения предшествует [порядку] наслаждения.

Отвечаю: Философ рассуждает об этом, но к окончательному решению не приходит [89] . Но если вдуматься, то деятельность ума, то есть видение, должно в порядке вещей предшествовать наслаждению. В самом деле, наслаждение есть некоторое успокоение воли. Но то, в чем находит успокоение воля, может быть только каким-то благом того, на чем она успокаивается. Если, таким образом, воля находит успокоение в деятельности, то это успокоение обусловливается благом деятельности. И при этом не то что бы воля стремилась к благу ради успокоения, иначе само действие воли было бы целью, каковое мнение было опровергнуто выше (1, 1 ; 3, 4), но [напротив] она стремится успокоиться в деятельности, поскольку сама эта деятельность является ее благом. Следовательно, очевидно, что деятельность, в которой находит успокоение воля, в порядке вещей предшествует успокоению воли в ней.

89

Ethic. X, 5.

Ответ на возражение 1. Как говорит Философ, «наслаждение делает деятельность совершенной подобно тому, как красота делает совершенными людей в расцвете лет» [90] . Но [в данном случае] красота является следствием расцвета лет. Следовательно, наслаждение – это сопутствующее видению совершенство, а не совершенство, посредством которого видение становится совершенным в своем виде.

Ответ на возражение 2. Чувство не способно схватывать универсальное благо, но – только некоторое частное благо, которое и доставляет ему наслаждение. В связи с этим, согласно [тому] чувственному пожеланию, которое обнаруживается у животных, [их] деятельность желанна ради наслаждения. Но ум схватывает универсальное благо, с достижением которого связано наслаждение, по каковой причине он скорее определен [именно] к благу, а не к наслаждению. Таким образом, божественный ум, творец всяческой природы, упорядочивает наслаждение в отношении деятельности сообразно характеру деятельности. И нам надлежит оценивать вещи, исходя не столько из порядка чувственного, сколько – из порядка умственного пожелания.

90

Ethic. X, 4.