Сумман твоего сердца
Шрифт:
— Что это? — Взяв в руки отключённый телефон, мсье Фил внимательно оглядел его.
— Телефон, с его помощью в мире, где я жила, можно общаться с родными, друзьями, которые находятся далеко от тебя. — Поясняя это, я нажала на кнопку, включая телефон. Экран засветился синим цветом, приветствуя меня, а на нём появилось фото моих родителей.
Слёзы тут же потекли из глаз, в груди сдавило и стало трудно дышать. Всё это время, находясь в мире Эродар, я умышленно ни разу не включила его, чтобы лишний раз не бередить душевные раны, а теперь, увидев лица родных и любимых, я
В руках снова затрещало... Кошка, вновь неожиданно появившаяся, уткнулась мне в ноги, успокаивая. А я быстро положила телефон на стол, опасаясь, что его постигнет печальная участь кувшина и чашки.
— Интересная вещица… А рисунок просто потрясающий! — рассматривал фото лекарь, не решаясь взять его в руки.
— Это фотография моих родителей. В телефоне также закачано много музыки, а это единственное фото папы и мамы. И около двух десятков фотографий одногруппников. — Телефон я купила за день до поездки в туристический поход. Успела только один раз сфотографировать маму и папу, а в автобусе накачала музыки, чтобы четырёхчасовая дорога до места нашего пешего туристического похода не казалась столь долгой.
— Я сомневаюсь, что тебе удастся продать свой теле-фон здесь в деревне. А нож, хоть он и необычен, но всё же мал. Да и тебе самой, может, пригодится.
— Что же делать? — прошептала.
— А это что? — Не отвечая на мой вопрос, мсье Фил заинтересовался жевательной резинкой.
— Это жевательная резинка; после еды с её помощью можно освежить дыхание. Кажется, ничего полезного в ней нет, но иногда я её жую. Хотите попробовать? — И высыпала одну подушечку на раскрытую ладонь лекаря.
— Хм… мятой пахнет. И на вкус сладкая, чуть щиплет язык, — прокомментировал мсье Фил, понюхав и лизнув маленькую пастилку.
— Да, предпочитаю мятную. Вкус «Морозная свежесть», — улыбаясь, произнесла, наблюдая за сменой эмоций на лице лекаря. Блаженная улыбка резко сменилась изумлением. Глаза расширились, рот непроизвольно открылся, и мсье Фил громко задышал, делая себе только хуже.
— Сейчас всё пройдёт, лучше вам закрыть рот. — Сдерживая смех, я попробовала помочь, но куда там: он схватил чайник и, налив полную чашку воды, тут же сделал глоток. Стоило ожидать, что после этого действия у него перехватит дыхание и глаза расширятся ещё больше.
— Какое чудовищное средство! — переводя дух, он с опаской глядел на маленький комочек, который всё же выплюнул.
— Освежает… — протянула я.
— Как будто в холодной сутки провёл. Во рту холод, в мозгах холод. Это же как ты эту резинку жуёшь? — почти с восхищением глядя на меня, спросил мсье Фил.
— Привыкла, — пожимая плечами, ответила я: как объяснить по-другому, я не знала.
— Ладно. Убирай свои вещи подальше и никому не показывай.
— Да, сейчас, — ответила я, но замерла, слушая, что ещё скажет лекарь.
— Есть одна мысль, надо обдумать. — Мсье Фил, тяжело поднявшись, направился к входной двери. За ней оказался Мика, нагруженный авоськами и как, он услышал приближение мальчика? Слух совиный у деда, что ли?
Боже, какая только чушь не лезет мне в голову! Задумавшись, я всё же не забыла убрать со стола и спрятать в руке телефон и нож. Мсье Фил настойчиво рекомендовал не говорить никому о своём иномирстве.
— Всё сделал, — улыбаясь, произнёс мальчишка.
— Отлично! Значит, у нас есть день на подготовку. Платье принёс?
— Да, здесь лежит. — Я наблюдала, как мужчины распаковали свёрток, вытащив на свет жуткое на вид платье, и принялись смотреть то на него, то на меня, сравнивая.
— Подходит, — довольно проговорил мсье Фил. — Так, и чепец есть… замечательно. Останется только лицо чуть подправить, и можно отправляться.
С недоумением и с нарастающим страхом я внимательно следила за каждым их шагом, всё ещё пребывая в неведении относительно того, что задумали эти двое.
— Натали, самый быстрый способ заработать средства на дорогу – это идти горничной в замок, — тяжело опускаясь на табурет, чуть слышно сказал мсье Фил. — Там тоже небезопасно: хозяин мерзкий, но хоть руки попусту не распускает, а вот его сынок – та ещё гадина! Вот в герцогстве никто и не задерживается, работников не хватает. А горничных на весь замок осталось только две, но платят хорошо. За месяц работы как раз хватит на дорогу, если, конечно, экономить, а продуктами мы тебя обеспечим.
— Но как же граф Терри? — Мне стало по-настоящему страшно. Наслушавшись жутких рассказов от мальчика об этом монстре, мне совершенно не хотелось попасть в его логово.
— Он уехал. Граф Терри уехал в столицу, его два месяца не будет. Дядька Хэм сказал, — ответил за мсье Фила Мика.
— Тогда ладно. А платье это зачем? Для маскировки? — После полученной информации было нетрудно понять, для чего оно. И чепец этот дурацкий, со свисающими ушками вдоль лица — жуткое творение!
— Да. В своём наряде ты будешь слишком привлекать внимание, — задумчиво ответил лекарь. — Надо примерить, посмотреть наглядно. — И мсье Фил протянул мне маскировочный комплект.
— Давайте. — Вздохнув, я отправилась в комнату, которую уже считала своей. Там, разложив на кровати это чудо, мы вместе с Молнией скептически посмотрели на него.
— Ты тоже считаешь, что оно ужасно? — спросила кошку, не ожидая получить ответ на свой вопрос. Молния, фыркнув, подняла переднюю правую лапу и прикрыла ею свои синие глазищи. Увидев это, я не смогла сдержаться и расхохоталась.
Смеялась до икоты, до слёз, обхватив живот обеими руками, который уже сводило от колик. Наверное, я сошла с ума. Другой мир, магия, кошка, не умеющая говорить, но вполне способна донести своё мнение при помощи лап, оскала и фырканья.
— Ох, Молния, ты чудо! — Обнимая её, я поняла, что благодаря этому безумному смеху мне стало чуть легче. — Ну-с… приступим.
Пока я распутывала завязки на платье, вспомнила, наверное, все бранные слова (оказалось, я знаю их достаточно много). Нет, ошибалась: не всё вспомнила, новые возникли в голове, когда я надела серое платье и завязывала его.
— Да, красота — страшная сила, и вид мой это подтверждает, — пробурчала, разглядывая себя в небольшом, размером примерно двадцать на двадцать, зеркале.