Сунул Грека руку в реку
Шрифт:
– Не-е-е, Вадик, это же надо кучу времени потратить, а где у нас сейчас свободное время? Мне вот ещё месяц на подготовительные ездить, хорошо, что хотя бы русский с литературой отпали. Остались только рисунок и черчение.
– Олег, а ты… это… в ар-хер-тер-т-турный собрался? – это встревает, заплетающимся языком Ирочка Рудинская, висевшая на руках Вадима и Олега.
– Ира, спи дальше, не встревай в мужские разговоры. Скоро уже будешь дома.
– Когда это Ира мешала?
– обижается Рудинская. Она здорово перебрала в этот раз, поэтому реакция у неё слегка заторможена. – Ир-ра всегда всем помогает! Вот. А ты дурачок!
– Ира, проехали,
– До кроватки конечно, а кто из вас будет помогать мне, раздеваться, вы тут сами решите, - кокетничает девчонка.
– Нафиг, нафиг, мы твою мамашу знаем, она за такие раздевания нам бошки быстро открутит. Мы тебя в подъезд впихнем, а дальше ты уже ползи сама.
– Фу, какие вы не воспитанные, противные мальчишки, ни разу вы не рыцари, вот!
Изобразив движением плеч верх презрения, Ирка скрывается за дверями подъезда. Остальная дружная компания продолжает долгие проводы.
– Народ, а представляете, уже осенью, мы не будет так весело праздновать разные праздники, - вдруг печально замечает Калашникова.
– А кто нам рискнёт запретить? – резонно замечает Витька.
– Кто-кто, конь в пальто! Мы будем учиться в разных институтах, в других компаниях, и на одноклассников наверняка времени уже не останется.
– Велика беда! Будет желание, нах, сможем и собраться, а не будет, так и собираться незачем. – Подводит итог грустным мыслям Коновалов. – Кто со мной, тот герой! – кричит он и с разбегу катится по скользкой ледяной полосе. Вся компания с дикими криками несётся в след за ним.
ГЛАВА 36. РЕФЛЕКСЫ И ИНСТИНКТЫ
16 марта позвонил Захаров из Москвы. Разговор у них с отцом был довольно долгий. Я сидел в это время у себя в комнате, писал очередной пасквиль для газеты, и не мог слышать, о чем там ветераны шепчутся.
– Борь, подойди к телефону, тут Николай Иванович хочет с тобой парой слов перекинуться.
Беру трубку. – Здравствуйте, Николай Иванович, как ваши дела? – Вежливо приветствую полковника.
– И тебе не хворать, – отвечает он и тут же без пауз начинает делиться своими переживаниями по произошедшим событиям.
– Меня, - говорит, - здорово ты с Берлингуэром угадал. Прямо слово в слово! Еще всё остальное можно было как-то с натяжкой, но объяснить, но чтобы вот так слово в слово угадать речь этого предателя… Я ведь специально смотрел весть съезд от начала до его речи, чтобы проверить твои слова.
– Всё правильно, сами подумайте, ну зачем мне врать то?
– Вот тут ты, Борис, не прав! Совсем не прав! Потому что в этом вопросе, если соврать, можно таких дел в результате понаделать, - мама не горюй!
– Допустим. – Недолго подумав, соглашаюсь я с ним. – Теперь скажите, Николай Иванович, что из этого следует?
– Ты намекаешь на то, что если совпали вся информация на январь-февраль, то и всё остальное будет так, как ты говоришь?
– Как-то так… Я-то всё это пережил не во сне, а на яву… Я предлагаю пока не горячиться, не бежать впереди паровоза, а немного подумать. Время у нас ещё немного есть. Главное в этом деле найти те силы, которые были бы заинтересованы в сохранении страны. Я пока таких не нашёл. Даже среди тех, кто больше всех пострадает в результате обрушения, кто впоследствии будет жалеть о том, что не догадался, проспал, прохлопал ушами, сейчас никто не готов поверить в эту фантастическую версию. На самом деле в ней нет ни грамма фантастики, всё закономерно. Однако за такие закономерности у нас могут и на зону упрятать за клевету и антисоветизм. Летом я буду в столице, - напоминаю я снова, тогда еще раз и поговорим в спокойной домашней обстановке без чужих ушей. Вы с папой будете разговаривать? – я показываю, что нашу тему пора заканчивать.
– Ага, дай ему трубку, попрощаюсь.
Отец, быстро обменивается приветствиями со старым другом, ещё что-то говорит, кладёт трубку и как-то с интересом смотрит на меня. Он, вероятно, слышал наш разговор, а так как я говорил довольно много странного, то у него сейчас будут ко мне вопросы.
– Давай, Боря, рассказывай, что за таинственные и опасные дела вы там с Захаровым завели? Почему надо сохранять страну? Ведь мы и так «…от тайги до британских морей всех сильней»? Про какое такое обрушение ты говорил, неужели ты что-то услышал про астероид, который обрушится на Землю?
– Пап, не торопи события, никакое, к счастью, небесное тело нашей старушке не угрожает. Обещаю, что всё расскажу, но позже, пока всё настолько невероятно, что я бы никогда не поверил, не произойди это всё со мной. Вот летом поеду поступать, переговорю, переговорю ещё раз с твоим другом, а потом может быть, и открою секрет. Пока – нет, не могу, слишком всё невероятно.
…
В середине апреля весь комитет комсомола нашей школы был мобилизован на важное мероприятие – приём новых членов ВЛКСМ. Вернее фильтрация всех кандидатов с выдачей им рекомендации для вступления. Само вступление происходило в райкоме, там билет вручали. Идеологи партии считали, что пока неокрепший детский мозг ещё послушно следует путём подражания, следует охватить, как можно больше детей-подростков. Позже сделать это будет уже сложнее, человек с возрастом становится критичнее и его уже сложнее уговорить на не нужные ему действия. Вступление обычно происходит в два потока: в седьмом классе ко дню рождения Ленина, для тех, кто достиг 14 лет к этому сроку, и в восьмом к годовщине Октябрьской революции.
К этому событию мы с Ленкой Адониной готовим последний в этом году выпуск газеты с очередным моим новшеством. Я придумал провести в школе социологический опрос. С двумя вопросами:
1. Считаешь ли ты, что комсомол поможет тебе в твоей жизни.
Варианты ответов: Поможет. Очень поможет. Не знаю.
2. Всех ли надо принимать в ВЛКСМ
Варианты ответов: Всех. Только лучших.
Результаты опроса будут помещены в газете с моими комментариями. Вопросы специально придумал такие, чтобы невозможно было ответить как-то неблагонадёжно
Кроме того, надо будет взять интервью у нескольких свежеиспеченных членов. Это будут, конечно, отличники. Интервью тоже разместим в газете и проиллюстрируем фотографиями. Обязательно хочется взять интервью у Козлова Дмитрия Ивановича, как у самого старого учителя в нашей школе. Он с 1910 года, поэтому должен хорошо помнить самое начало молодежного движения.
Только о том, что надо бы согласовать вопросы анкеты с Кузьминичной, я совсем не подумал. Опять упустил из виду, что любая инициатива здесь должна проводиться только после согласования со старшими товарищами. Это привело к очередному конфликту. Стоило завучу увидеть меня после уроков на крыльце школы с листочками, как она сразу сделала охотничью стойку.