Суп из золотых рыбок
Шрифт:
Месье Мартель — учитель четвертого класса, который был сначала у Жана А., а потом у меня. Стоило ему произнести твое имя, как пальцы ног невольно подворачивались внутри ботинок.
— А еще у одного мальчика из пятого класса начались страшные судороги в руке, после того как он вывел чуть ли не тысячу прописей. Пришлось ампутировать, — продолжал кормить меня страшилками Жан А.
— А за что его наказали? — спросил я, с трудом сглотнув слюну.
— Кашу не доел в столовке…
Я обалдел:
— Ты
Жан А. зловеще засмеялся. Шутит он или нет? Непонятно. Мы лежали в полной темноте на соседних кроватях, и я не мог видеть выражения его лица.
— И это я тебе еще не все рассказываю, а то ты завтра от страха в штанишки наделаешь, — не унимался Жан А.
— Я тебе не верю. Просто ты сам боишься.
— Я боюсь? Не смеши меня!
— Потому что мы уехали из Шербура и тут у тебя нет друзей.
— Чтобы задать тебе отличную взбучку, друзья мне не нужны!
— Ну давай, попробуй! — не сдавался я.
Но завтра было первое сентября, и время было уже позднее, так что мы остались мирно лежать в кроватях.
— Кстати, обычно седьмой класс на каждой переменке поколачивает пятый. Так что берегись!
Хоть до конца я ему и не поверил, но коленки на следующее утро у меня все-таки тряслись. Всю ночь мне снился один и тот же кошмар: я на школьном дворе, директор проводит перекличку, и, когда называет мое имя, я понимаю, что стою в пижамных штанах.
— В путь, ребятишки! — подбодрил нас папа, когда мы собрались выходить.
Но почему-то никто не улыбнулся. В одинаковой одежде у нас был одинаково дурацкий вид. Мы сели в машину. Мама и малыши выстроились на пороге и махали нам, как будто мы уезжали в экспедицию в страну охотников за головами.
— Счастливого пути! — прокричала мама.
— А я, а я тозе сколо пойду в сколу? — не умолкал Жан Д.
За всю дорогу мы не проронили ни слова. Только папа все пытался шутить. Жан Г. дожевывал свой завтрак, а Жан В. тайком дочитывал «Тинтина», которого успел на выходе засунуть в портфель.
— Пока, малявки! — сказал Жан А., когда мы подъехали к начальной школе.
— Сам малявка! — ответил Жан В.
Но на душе было неспокойно.
— Ну как, всё в порядке? — спросил папа у нас с Жаном А., когда настал наш черед выходить из машины. — Точно не хотите, чтобы я пошел с вами?
— Да-да, точно, — крикнули мы хором.
На самом деле не так уж плохо, что я был тут вместе с Жаном А. Когда мы открыли калитку нашей «взрослой» школы, мои ладони покрылись потом и сердце заходило ходуном.
На школьном дворе было много детей, и все — мальчишки. Жаль, что школа в Тулоне только для мальчиков. Но в таких смешных коротких штанах и клетчатых рубашках, как у нас, никого не нашлось. Наверное, наша мама — единственная мама в Тулоне, которая любит заказывать одежду по каталогу. Тоже жаль!
Списки классов висели на доске. Мы попытались было к ним прорваться, но сразу же получили локтем в глаз, а потом нас и вовсе чуть не раздавили.
— Не бойся, все равно будет перекличка! — успокаивал меня Жан А.
— Эй, народ! Смотрите-ка на этих двух! — раздался сзади чей-то голос.
Голос принадлежал длиннющему мальчишке — он был на две головы выше Жана А. У мальчишки практически не было лба — волосы начинались прямо над бровями. Его дружки тут же обступили нас с Жаном А. и стали тыкать пальцами.
— Откуда это вы такие нарядные? — съязвил первый.
— Ну и классные же у вас рубашечки! — подхватил второй.
— А штанцы до ботинок не достают, — поддержал их третий. — В цирке украли или это такой прикол?
— Как вас зовут, новенькие? — не унимался четвертый. — Братья-клоуны?
— Чтоб вы знали, я учу латынь и у меня есть учебник по карате, — предупредил ребят Жан А.
— Ты что, решил нас запугать, очкарик? — уточнил высоченный парень.
Их было человек двенадцать, а нас только двое. Первое знакомство удалось, ничего не скажешь! Что мог Жан А. против этого дылды? А уж тем более против всей банды? Тем временем Дылда уже схватил Жана А. за воротник дурацкой клетчатой рубашки и тряс, как сливовое дерево.
В этот момент во дворе раздался громкий свисток.
— Цыц! Кажется, идет месье Башмаковьё! — крикнул кто-то из банды.
Дылда отпустил Жана А., и наступила полная тишина, будто перед пенальти.
— Ух! — выдохнул я.
— Ты хотел сказать «досадно»? Только я собрался применить свой фирменный захват!.. — расстроился Жан А.
При этом он был бледный как полотно. Вот с ним всегда так: строит из себя крутого, а сам в очках и дурацкой рубашке из каталога.
— Я и без малявки-пятиклассника могу за себя постоять, — добавил он.
Мне хотелось ответить что-нибудь грубое, но тут началась перекличка.
Сначала назвали восьмые и седьмые классы. Надзиратель выкрикивал фамилии так резко, словно бомбы бросал. Услышав свое имя, ребята аж подпрыгивали, как подстреленные, а потом подходили к одноклассникам и вставали по двое в шеренгу за своим учителем.
— До вечера, редиска, — шепнул мне Жан А., когда настал его черед. Уверенной походкой он направился к своему классу… и, конечно, оказался в строю рядом с тем самым Дылдой, который только что над ним измывался.