Супер Американ Папа!
Шрифт:
Закончив вытирать ее руки, выбрасываю салфетку в урну, после чего поворачиваюсь к девушке снова и натягиваю куртку ей на плечи. Заглядываю в глубину ее глаз и вижу на дне синих омутов уйму различных чувств: страх, смятение, страсть, осуждение. Знаю, что должен что-то сказать, объяснить и успокоить, поэтому чуть сильнее сжимаю ее плечи и произношу:
– Маш, я не пытаюсь использовать тебя…
– А что вы пытаетесь? – резко перебивает. Зрачки девушки расширяются, и она отступает на шаг назад, будто опасается находиться слишком
– Ты мне нравишься. Вот и все. Я не буду обманывать тебя и говорить, что не хотел того, что только что случилось. Я хотел бы пойти и дальше.
– Не будете обманывать? Вы уже меня обманули! Вы сказали, что не станете приставать, а вместо этого…
– Маш, ведь я не один этого хотел.
– Верно, - сглатывает она, признавая, что и сама испытывает ко мне сильное влечение.
– Но дело ведь не только в желаниях, мистер Дорнан… Кевин, - девушка суетливо подходит к небольшому зеркалу на стене и, смотря на свое отражение, прикладывает ладони к щекам.
– А в чем еще? Если ты боишься, что я что-то доложу твоим боссам, то зря. Ты действительно думаешь, что я стану посвящать в свою личную жизнь посторонних людей?
– Даже если не вы, то кто-то может об этом рассказать. Отвечать придется мне, а не вам, это во-первых, а во-вторых, вы через неделю уже уедете. Какой смысл что-либо начинать? И стоит ли ради парочки приятных вечеров рисковать своей работой? Если у вас сложилось мнение обо мне, что я легкодоступна и что мне нравятся подобного рода развлечения, то вы ошиблись, потому что это не так…
Бл*дь…
Маша говорит запальчиво и эмоционально, грудь ее часто вздымается, а дыхание становится поверхностным и рваным. Она не смотрит на меня напрямую, глядит через отражение. В полутемном зеркале глаза ее мерцают и отливают тревожным черным.
Готов признать, что в ее страхах есть рациональное зерно, хоть в своих выводах относительно моего отношения к ней она ошибается.
– У меня не сложилось о тебе такое мнение, Маш. Как раз наоборот. Я думаю о тебе совсем иначе.
– Тогда почему…? – она сбивается, когда я подхожу ближе и прижимаюсь к ее спине.
– Маш, ты на самом деле думаешь, что я стану избегать тебя только из-за твоего начальства? Ты мне по-настоящему нравишься и вряд ли меня можно назвать человеком, который позволит посторонним контролировать свою личную жизнь. Другое дело, если бы я выставлял свои чувства к тебе на всеобщее обозрение, подставляя, таким образом, тебя под удар. Но мне этого не нужно. И Ковальски не следят за тобой. Зачем им это? Наши периодические встречи никому не навредят. И даже если бы они обнаружили факт нашего общения, то я сумел бы защитить тебя, Маш. Поверь, им не выгодно заполучить врага в моем лице, как раз наоборот, они хотят видеть меня свои партнером. Ни Жасмин, ни Джейс не имеют никаких рычагов давления на меня, понимаешь, о чем я?
Утыкаюсь в ее макушку и вдыхаю сладкий запах девушки. Чувствую, как от моих слов она расслабляется. В глазах перестает плескаться страх.
– Понимаю… вроде…
– Наверное, ни один человек не сможет дать обещание так рано. Мы с тобой совсем недавно познакомились. И даже если бы я жил тут в России, и мне не нужно было улетать обратно в Америку, я бы не смог тебе на сто процентов пообещать какого-то продолжения между нами, как и ты мне, я ведь прав?
Маша закусывает губу и осторожно кивает, словно мысленно взвешивает мои слова на весах разумности и справедливости.
– Но я знаю точно, что ты мне нравишься, Маша, и я тебе нравлюсь. Поэтому сейчас я прошу лишь о возможности попробовать. Без афиширования. Просто попробовать чаще видеться, проводить время вместе. Ты, я и Джини. Иногда только ты и я. Не будем торопиться. И в этот раз, я тебе, правда, это обещаю. Не хочу, чтобы ты меня избегала.
Усмехаюсь, видя, как краснеет Мари. Мне нравится, что она такая: неиспорченная, эмоциональная, чувствительная. Она не играет в некую идиотскую игру «поймай меня, если сможешь». Это просто настоящая она: искренняя и ответственная.
– Подумай об этом, Маш.
************
После того, как Маша уходит в свой домик, я еще долго не могу заснуть. Не совершил ли я ошибку? Не отпугнул ли ее своим напором? Сам-то я еще ни в чем не уверен, и играть в игры с юными девушками не в моих правилах. Беру камеру и разглядываю фото, которые мы сделали сегодня у озера. Слишком чистая, слишком невинная, слишком молодая. П**дец, Кевин, ты попал. Хотеть девушку, которую через неделю обязан будешь оставить, провоцировать ее на ответные чувства и склонять к встречам. Ох*енное решение.
Убираю камеру в ящик комода и наспех принимаю душ. Надеюсь смыть с себя запах Маши, который, кажется, проник под кожу. Этот запах рождает во мне слишком яркие фантазии о том, что сделал бы я дальше, если бы Мари не убежала к себе, как бы продолжал ласкать ее в комнате, как бы облизал каждый уголок ее хрупкого тела, а потом трахал бы до беспамятства. Душ ни хрена не помогает. Не вытираясь полотенцем, заваливаюсь спать, одев только боксеры. Еще долго кручу в голове воспоминания о том, как закончился вечер, после чего все же засыпаю, а во сне снова вижу ее искаженное удовольствием лицо, приоткрытый рот, из которого вылетают сладкие стоны. Отлично поспал!
– А что Мари нет что ли? – первое, что выдает Джини утром, выйдя из комнаты завтракать.
– А она должна быть здесь? – улыбаюсь, глядя на заспанную дочку. В такие мгновения она как никогда похожа на свою мать.
– Нуу, в прошлый же раз была. Я думала и в этот раз останется.
– Нет. В этот раз, Мари решила пойти к себе, малыш.
Усаживаясь за стол, Джини хмурится и покусывает губу, после чего все же поднимает на меня взгляд и строго изрекает:
– Ты даже не пытался ее поцеловать?