Суперфрау из ГРУ
Шрифт:
Неутомимая журналистка развила в Китае бурную деятельность. Ей сразу же заинтересовалась полиция, поскольку она имела не то два, не то три паспорта — один британский и не то один, не то два американских. В разное время она активно участвовала в работе таких политических организаций, как «Друзья Советского Союза», «Всекитайская федерация труда, «Китайская лига защиты прав человека», «Комитет защиты супругов Ноуленс». Она много ездила по стране, знакомилась с огромным количеством людей, активно занималась журналистикой. Так, только для «Франкфуртер цайтунг» с 1929 по 1932 годы она написала более шестидесяти статей. Ее связи были огромны и обширны. Она была в дружеских отношениях с Сун цин-лин, вдовой Суть Ят-сена, сестра которой была замужем за самим Чан Кай-ши, а министр финансов Китая был ее родным братом. По этим каналам она получала множество информации о политическом и экономическом положении Китая. Скрупулезно и тщательно она собирала и заносила в картотеку данные на высокопоставленных китайских генералов. Вскоре в ее картотеке имелись сведения о 218 генералах, как официально произведенных, так и самозваных.
Рихард Зорге слышал об Агнес Смедли еще в Европе, читал все ее репортажи из Китая. Приехав в страну, он познакомился с Агнес лично, и вскоре подружился с ней. Журналистка вводила своего нового друга везде, куда была входа сама. Так, например, именно благодаря контактам с ней советский разведчик стал членом «Китайского автомобильного клуба». Агнес же познакомила его и с Сун цин-лин. Естественно, он имел доступ и ко всей информации, которой располагала журналистка. Через Агнес он также свел знакомство со своим лучшим агентом, внесшим огромный вклад в советскую разведработу на Востоке.
Японец Ходзуми Одзаки, сын журналиста, принадлежал к древнему самурайскому роду. Он вырос на Тайване, где его отец работал редактором газеты «Тайван ници-ници симбун». Учился в лучших школах, изучил английский язык, затем поступил в Токийский университет. Вскоре он обратился к марксизму. В Японии Одзаки поступил в штат газеты «Асахи симбун» и в 1927 году в качестве корреспондента газеты отправился освещать восстание в Китае. Там он задержался на несколько лет. В конце 1930 года в книжной лавке Коминтерна в Шанхае Агнес Смедли познакомила его с Зорге. Они подружились, но в то время Одзаки еще не стал агентом советской разведки. Это произошло позже, в Японии, когда Зорге сказал другу, что тот может помочь бороться с фашизмом, если будет поставлять сведения Коминтерну.
Итак, к 1930 году в Шанхае работала сильная группа, которая регулярно поставляла в Москву сведения о политическом и экономическом положении в Китае, военную информацию, материалы о производстве оружия. Наши нелегалы и напрямую помогали китайским товарищам, как в нелегальной работе, так и в организации военных операций. Было много и других дел.
В 1933 году Рихарда Зорге в Шанхае сменил Яков Бронин (Лихтеншталь).
Сын раввина Яков Григорьевич Лихтеншталь родился под Ригой в 1900 году. В 1918-м сдал экстерном курс гимназии в г. Кременчуге. До 15 лет он был правоверным иудеем, а в 1920 году уже вступил в РКП(б) и стал не менее страстным пропагандистом коммунизма. Работал журналистом, редактором газеты. В 1922 году пошел на службу в РККА. Был политработником, редактировал армейский журнал, затем — начальник бюро печати ПУР РККА. С октября 1928 по октябрь 1930 года — слушатель Института красной профессуры. Затем поступил в распоряжение Разведупра. В 1930-33 годах работал в Германии, потом отправился в Шанхай.
В апреле 1934 года к нему прибыла радистка — молодая француженка Рене Марсо, которая должна была сменить прежнего радиста «Вилли» — тот начал пить. Мы еще встретимся с Рене Марсо, которая, кстати, вскоре стала Элли Брониной…
Ее работа в Китае началась с курьеза. Элли надо было найти квартиру достаточного размера для того, чтобы натянуть 15-метровую антенну. Наконец, это удалось. Она собрала рацию, вышла в эфир и… обнаружила, что где-то рядом действует мощная радиостанция. Яков навел справки — оказалось, что этажом ниже работала рация Коминтерна. Так что коллеге из сопредельного ведомства пришлось искать себе другую квартиру. Да, оказывается, Шанхай не так уж велик…
Познакомилась Элли и с Зорге — ей пришлось съездить к нему на консультацию в Токио. Причем не опытный разведчик консультировал молоденькую радистку, а наоборот. У него был высококлассный радист, но рация почему-то не работала.
Так что Элли пришлось ехать в Токио, разбираться. Впрочем, знания теории работы передатчика от нее не потребовалось. Она включила рацию — и оказалось, что все в порядке, все работает. Дело было не в рации, а в радисте — он просто боялся выходить в эфир, так как в Токио действовали пеленгаторы. Радиста отправили в Союз, Элли вернулась в Шанхай.
А вскоре пришла беда. Однажды Яков, который к тому времени уже был ее мужем, принес домой пачку секретных документов и запер в сейф. Обычно он никогда не хранил дома подобные вещи, а тут почему-то сделал исключение. Вечером они пошли в гости — провожать товарища, уезжавшего в Москву. Расходились, как и полагалось по правилам конспирации, поодиночке. Элли пришла домой одна, стала ждать мужа, но в этот вечер он не пришел, и вообще он больше не вернулся домой. Вскоре она узнала, что Яков арестован. При нем не было его собственных документов, зато нашли несколько фальшивых паспортов. «Что же делать?! — мучительно думала Элли. — Если установят его личность и адрес, придут с обыском, найдут и эти документы» Если это случится, она не обольщалась по поводу приговора — в Китае в условиях военного времени это означало смертную казнь.
Яков Бронин утверждал, что он француз, только что приехал в Шанхай. Паспорта? Паспорта ему подложили. Его били в тюрьме, но он стоял на своем. Полиция опубликовала в газетах фотографию арестованного «мистера Х», как прозвали Бронина те же газетчики, но китайцы предпочитали держаться от своей полиции подальше, и никто его не опознал. Естественно, вся агентурная сеть была тут же оповещена и законсервирована, но что делать с содержимым сейфа? Элли сообщила в Центр, что на квартире остались секретные документы и попросила разрешения забрать их. Центр ответил запретом, но у отважной молодой женщины было свое мнение о том, что нужно делать. Она, все-таки, пошла домой. Ключей от сейфа у нее не было, но на помощь пришел их бой-слуга. Его приятель открыл сейф без малейшего труда. Всю ночь она жгла в камине компрометирующие документы.
Вскоре состоялся суд. Несмотря на то, что личность Бронина так и не установили, а обвинения были сомнительные, его приговорили к 15 годам тюрьмы и отправили в Ханькоу, тюрьма которого славилась особо тяжелыми условиями. Правда, просидел он всего два года. В 1937 году его обменяли на старшего сына Чан Кай-ши. Элли после суда вернулась в Союз. Как она вспоминает, на корабле она увидела почти всех своих знакомых, работавших в Китае, включая и того товарища из Коминтерна, которого они так невежливо вытеснили с насиженного места…
О Коминтерне сейчас говорят и пишут мало. Между тем это была очень интересная структура, оказывавшая немалое влияние на ход событий в мире. По сути, это была хорошо законспирированная организация, занимавшаяся координацией деятельности компартий и беззастенчиво экспортировавшая революцию. Так сказать, устройство по «раздуванию мирового пожара». Кроме того, несмотря на категорическое запрещение сотрудничества советской разведки с коммунистическими партиями, на практике оно выполнялось только на низовом уровне. С руководящим аппаратом как компартий, так и Коминтерна разведка поддерживала связи, и они всегда были готов помочь. Наконец, Коминтерн поставлял разведке и превосходные кадры. В качестве примера можно привести того же Рихарда Зорге и саму героиню нашей книги Урсулу Кучински.