Супергрустная история настоящей любви
Шрифт:
На стол хлопнулись три пшеничных пива с высоким содержанием триглицеридов — спасибо ссудобомбисту. Я приступил к своему отчету, постарался развлечь парней историей моего забавного и грязного межкультурно-го романа с Фабрицией, пальцами нарисовал контуры ее лобкового куста. Я лирично пел о привкусе свежего чеснока в рагу Старого Света и насаждал любовь к римской арке. Но вообще-то им было все равно. Они уже обитали в своем мире, что мигал, бибикал и сосал из них все соки, все внимание до последней капли. Бывший писатель Ной, пожалуй, мог бы вообразить Рим отстраненно, вспомнить Сенеку и Вергилия, «Мраморного фавна» и «Дейзи Миллер» [38] . Однако и ему было неинтересно — он нетерпеливо поглядывал на эппэрэт, жужжавший информацией минимум семи уровней; числа, буквы и Изображения заполняли экран, текли, вихрились и перемешивались, как воды Тибра в древности.
38
«Мраморный
— Мы теряем хиты, — прошептал он мне. — Ша-кей про Рим-кей, о’кей? — И совсем тихо: — Юмор и политика. Понял?
Я свернул описание пустот Пантеона, пропитанных рассветным солнцем, а Ной наставил на меня клин редеющих волос надо лбом и спросил:
— Ну ладно, вот тебе расклад, негри-тос. Надо выебать либо мать Терезу, либо Маргарет Тэтчер…
Мы с Вишну посмеялись — ровно столько, сколько требовалось, — и улыбнулись нашему вождю. Я поднял руки — мол, сдаюсь. Мужчины теперь только так и разговаривают. Так мы сообщаем друг другу, что по-прежнему друзья, что нашей жизни пока еще не конец.
— Мэгги Тэтчер — если в миссионерской, — сказал я. — Если раком — само собой, мать Терезу.
— Как-кой ты медийный, — сказал Ной, и мы друг другу отсалютовали.
Затем речь зашла о «Нитях», культовом бибисишном кино о ядерной катастрофе [39] , о музыке раннего Боба Дилана, о методах борьбы с генитальными кондиломами посредством умной пены, о недавних конфузах Рубенштейна в Венесуэле («не бывает большего оксюморона, чем твердая еврейская рука, верно я говорю, pendejos [40] ?» — сказал Ной), о практически рухнувших «ОбъединенныхОтходахСиВиЭсСитигрупКредит», о неудачной попытке Федеральной резервной системы их спасти, о наших неустойчивых портфелях, о «ва-ву», которое говорят двери поезда номер 6, против пессимистичного «ши-иш» поездов надземки, о жизни и нелепой гибели комика-извращенца Малютки Германа [41] , а затем мы обратились к неистощимой теме — как и большинство американцев, мы скоро наверняка потеряем работу, и нас выкинут на улицу умирать.
39
«Нити» (Threads,1984) — телевизионный псевдодокументальный фильм британского режиссера Мика Джексона о событиях в английском городе Шеффилд во время ядерной войны.
40
Зд.: недоумки (исп.).
41
Малютка Герман (Pee-wee Herman) — кино- и телеперсонаж американского комика Пола Рубенса (р. 1952).
— Я бы сейчас, пожалуй, сожрал десяток эти исанских куриных салатов из «ТайКуса», — отметил Ной с поклоном одному из спонсоров.
Музыкальная ретросистема завела старую песенку «Пожара в пассаже» [42] , а я поуютнее устроился со своим стаканом пенного пива и принялся наблюдать парней на метауровне. Ной постарел хуже всех. Лишний вес как будто стек с его мозговитого лба в подбородок, где теперь неприлично трясся, отчего Ной излучал гнев и недовольство. Из нас троих он когда-то был самым красивым и успешным, познакомил нас с половиной наших подруг (которых, впрочем, было не так уж много), обучил этому резкому расистскому лексикону, посылал нам с Вишну по десять сообщений в час — советовал, что делать и что думать. Но с каждым годом ему все труднее дергать нас за поводки. В юности казалось, что почти сорок лет — точка отсчета взрослости, но теперь началась пора экспериментов, и мы трое терпим поражения в одиночестве.
42
«Пожар в пассаже» (Arcade Fire,с 2001) — канадская инди-рок-группа.
Вишну примерял на себя жизнь умного и модного недотепы — боди «СОС Ху», винтажные кроссовки «Мытая обезьяна» юаней за пятьсот, чрезмерная готовность слишком громко смеяться над чужими шутками, эдак по-новому гоготать, научился в мое отсутствие — ха- ху,ха – ху,смех, порожденный жизнью, в которой тает прибыль; впрочем, эта жизнь, говорят, чудесным образом приведет его к женитьбе на любящей и терпеливой Грейс.
Что до меня, я здесь третий лишний. Мои ребята не сразу привыкнут к тому, что я вернулся. Они косились на меня, будто я забыл английский или отрекся от нашего общего образа жизни. Я и без того несколько чудик, поскольку живу черт знает где на Манхэттене. А теперь еще профукал целый год и немалую долю сбережений в Европе. Мне, другу, уважаемому члену технологической элиты, «негри-тосу», наконец, нужно вновь завоевывать первое место среди парней, стать новым Ноем. Заново пустить корни на родной земле.
У меня было три преимущества: врожденная русская готовность напиваться и фамильярничать, врожденная еврейская готовность стратегически смеяться над собой и — самое главное — новый эппэрэт.
— Бля, cabr'on [43] , — сказал Ной, разглядывая мой камешек. — Это чего, 7.5 с «ОцениМеня Плюс»? Я это дерьмо сливаю крутым планом.
Он снял мой эппэрэт своим эппэрэтом, а я между тем проглотил еще кружку триглицеридов. Появились какие-то стэтен-айлендские девчонки в модных ретро-шмотках из неопознанного периода моей юности, очень медийные в своих овечьих уггах и банданах со стразами, кое-кто мешал олдскульные тряпки с джинсами «Лукожа», которые прозрачно обнимали худые ноги и пухлые розовые зады, открывая нам всем множество бритых тайн. Девчонки — в том числе симпатичная брюнетка с прекрасными дремотными глазами — тоже поглядывали на нас, листали что-то в своих эппэрэтах.
43
Козел (исп.).
— Нам светит секс, — сказал Вишну, тыча пальцем.
— Блин, остынь, негри-тос, — сказал я, ворочая языком уже не без труда. — Тебя дома и так лапочка ждет. — Я посмотрел прямо в линзу Ноева эппэрэта: — Как оно, Грейс? Давненько не виделись, малышенька. Смотришь нас?
Парни засмеялись.
— Вот идиот! — возопил Ной. — Вы слыхали, дорогие мои хуесосы? Ленни Абрамов решил, будто Вишну Коэн-Кларк сказал, что нам светит секс.
— Эс, Э, Ка, Эс, — объяснил Вишну. — Я сказал: «нам светит СЭКС».
— А это что такое?
— Он прямо как моя бабуля в Авентуре, — верещал Ной. — «СЭКС? Что это? Кто я? Где мой подгузник?»
— Это значит «Создание Экспресс-Казуального Сообщества», — сказал Вишну. — Типа, такой способ оценивать людей. И чтобы они тебя оценивали. — Он забрал у меня эппэрэт и гонял настройки по дисплею, пока не выплыла иконка «СЭКС». — Когда видишь СЭКС, прижимаешь ЭмоПад к сердцу, ну или где у тебя пульс. — И Вишну показал мне липкую штуку у эппэрэта на боку — я думал, это чтобы лепить эппэрэт на холодильник или приборную доску. Опять не угадал. — Потом смотришь на девушку. ЭмоПад считывает перепады твоего кровяного давления. И девушка понимает, насколько ты ее хочешь.
— Ну ладно, Медиасамцы и Медиасамки, — сказал Ной. — Слив в реальном времени: Ленни Абрамов впервые в жизни занимается СЭКСом. В будущем вам это пригодится, ребятки, так что распахните каналы пошире. Это как братья Райт учатся летать, вот только они не были слегка тормознутые, как наш Ленни. ПЕМ, негри-тос. Если переборщу — скажи. Или нет, погоди-ка. В Америке Рубенштейна невозможно переборщить.Переборщить — это когда тебе стреляют в затылок где-нибудь на севере, а Нацгвардия подвергает твое тело Хорошей Прожарке до хрустящей корочки и холодной зимой спускает твой прах в мобильный сортир где-нибудь в охраняемой фильтрационной зоне в Трое. У Ленни сейчас такое лицо, типа: «Ты это о чем?» Вот какие новости ты пропустил за свои римские каникулы, милый мальчик: двухпартийны рулят Департаментом возмещения Америки, или как там называется эта мутотень, ДВА рулит инфраструктурой и Нацгвардией, а Нацгвардия рулит тобой.Ой. Об этомна «ГлобалТинах» говорить не полагается. Я и впрямьпереборщил!
Я заметил, как при упоминании ДВА и двухпартийцев Вишну убрал голову из кадра.
— Короче, негри-тос, — сказал он мне. — Задаешь параметры своего Сообщества. Выставляешь «окружающее пространство 360» — так покрывается весь бар. Потом смотришь на девушку и прижимаешь ЭмоПад к сердцу.
Я посмотрел на красивую брюнетку, на безволосый лобок, сияющий под прозрачной «Лукожей», на гибкий величественный торс над парой гладких ног, на тревожную улыбку. И прижал к сердцу эппэрэт, стараясь наполнить его своим теплом, своей природной жаждой любви.