Superjob. Как найти работу в кризис и сделать карьеру

Захаров Алексей

Не только дети стали меньше умирать во младенчестве – количество долгожителей растет не по дням, а по часам. Относительно недавно Росстат сообщил, что количество россиян, перешагнувших столетний рубеж, уже больше двадцати тысяч (20 тыс 582 человека по данным на август 2019 года). Хорошая новость для всех, читающих данную книжку. С очень большой вероятностью за следующие пятьдесят лет количество долгожителей в России увеличится еще в 10–20 раз.

Мало того, что люди жили недолго, так еще, как правило, очень голодно. Процесс добычи энергии – самой простой еды – занимал все время. Высококалорийная качественная пища была огромной роскошью и редкой удачей. Завалить мамонта удавалось не каждый день. Мясо на столе обычного европейского крестьянина перестало

быть роскошью не так давно. И до сих пор более трети населения развитой Европы не может себе позволить потреблять качественные калории в достаточном количестве. Про жителей Азии и Африки можно вообще не говорить. Всё, что летает, бегает, ползает и плавает… Почти всё, что растет, служит человеку для добычи тех самых жизненно необходимых калорий…

Итак, мы выяснили, что люди жили мало и голодно. Но есть еще кое-что интересное, что нам нужно учесть, когда мы начинаем разбираться с вопросом «почему взрослые люди не учатся новому».

Долгое время люди жили замкнутыми группами, достаточно небольшими. Средний размер общины охотников – 50 человек, общины земледельцев – 200 человек. Редкое племя превышало по численности 600 человек. Доступные и необходимые для выживания знания – скорее даже не знания, а навыки – передавались через устные рассказы и от старших к младшим. Ну и личным примером, естественно. Письменности не было. Да что там письменность! Даже инстаграм еще не изобрели!

Теперь мы начинаем процесс, к сожалению, недоступный подавляющему большинству взрослого населения планеты. Объединяем полученные нами бесполезные сами по себе данные, легко добываемые в интернете, и превращаем их в знания, которые добываются несколько сложнее.

Дано: живем мало, голодно, замкнуто. Средняя продолжительность жизни – 20–25 лет… Детский мозг, не забываем, требует 40 и более процентов всех доступных калорий, а в условиях их недостатка мозг, который активно познает окружающий мир, может забирать себе до 80 % доступной в организме энергии…

И вот прошла половина жизни, человек становится способным воспроизвести себе подобное существо. Проще говоря, наступает половое созревание. И остается не так много времени, чтобы родить и выкормить детей до момента, когда они в те же 10–12 лет смогут начать полностью самостоятельную взрослую жизнь.

К моменту полового созревания человек уже полностью овладевал всеми необходимыми для дальнейшей жизни навыками и усваивал абсолютно все доступные внутри его группы знания. Ничего принципиально нового появиться просто не могло. Оттачивать мастерство стрельбы из лука можно до конца жизни. Но человек обучался стрелять в три года… А если не научился и к моменту полового созревания, то… Кто же тебе даст жениться, если ты не сможешь прокормить своих детей? И так во всем. Новых знаний, которые могли бы понадобиться для дальнейшей жизни, не появлялось. Овладевать новыми навыками не приходилось…

Заложенная Господом Богом в каждого ребенка генетическая программа, которая заставляет молодое существо активно познавать окружающий мир, очень энергоемка. Она великолепно действует до момента полового созревания… и навсегда выключается. Вместо бесполезной и требующей огромного количества калорий детской программы запускается программа взрослая: воспроизвестись, выкормить, если повезет, потомство и освободить место на земле для новых поколений. Природные катаклизмы, войны, необходимость дальних миграций… только прямая угроза жизни снова могла включить в древнем человеке программу обучения новому во взрослом возрасте.

Так было миллионы лет человеческой эволюции. Учителя старших классов прекрасно знают, что большинство «детишек», достигших половой зрелости, уже мало чему новому можно научить… Правда, наступление полной половозрелости – все же растянутый на годы процесс. Это дает нам некоторые шансы:-)

Современная школа до третьего-четвертого класса (в массе весьма средне, надо сказать) обучает действительно необходимым социальным навыкам и знаниям (увы, далеко не всем).

А потом превращается в институт передержки молодых людей. И прилагает огромное количество усилий, чтобы генетическая программа, заставляющая человека учиться, выключилась как можно скорее.

Это не проблема исключительно российских школ. Во всем мире система массового школьного образования предназначалась для производства большого количества роботов-андроидов, хорошо пригодных для работе на конвейере. Надо сказать, что в свое время эта система была весьма прогрессивна. Но это время ушло, и сегодня массовая школа уже не способна удовлетворить те вызовы, которые ставит перед ней общее развитие человечества.

Мы (кто это – мы? Ок. Мы – это то, что принято называть «обществом») не знаем, что делать с нашими детьми 12–18 лет… Онижедети! Мальчику 14 лет. Он уже два года бреется, и тестостерон льется у него из ушей. Бицепс у него 48 сантиметров, рост один метр и восемьдесят два полных сантиметра. Он лежа жмет 120 и из мелкокалиберной винтовки за сто метров попадает ночью белке в глаз. Но получить права и ездить самостоятельно на автомобиле мальчику нельзя. Он еще не встретил свою восемнадцатую весну… Вон тому деду восьмидесятилетнему, с трясущимися руками и в очках +12 за руль можно… А нашему мальчику нельзя… Деду и жениться можно… А нашему мальчику нельзя… Без письменного согласия родителей нашему мальчику не откроют счет в банке… Это неважно, что мальчик с семи лет программирует, а с 12-ти программированием зарабатывает больше, чем его папа с мамой вместе взятые… С точки зрения «общества» мальчик недееспособен, не может нести ответственность за свои поступки, не может быть полноценным членом общества. Не может, даже будучи лучшим воином-охотником племени, взять в жены дочь вождя и сесть рядом с вождем за общей трапезой. Он же еще ма-а-аленький. Ок.

Мальчик покрасит волосы в розово-кислотный цвет, набьет себе татушку с риском подцепить гепатит, станет экспертом по пирсингу и будет отличать вертикальный от горизонтального, а также начнет, если родительские средства позволяют, активно пробовать «взрослые» развлечения, типа алкоголя и наркотиков.

Испортив свое тело, мальчик покажет нам, «взрослым», что он уже тоже «взрослый и самостоятельный» и сам принимает серьезные решения, типа стать инвалидом, подвергать риску свое здоровье или выделиться внешним видом. Других вариантов мы ему оставляем немного.

Увы, к 20 годам молодежь, прошедшая через стандартную школу и стандартный вуз, в большинстве своем не понимает, чего хочет, и не знает, как это понять. Интерес остался к тому, чтобы вкусно поесть и «весело» провести время. Ну и к воспроизводству себе подобных, конечно. Интереса к познанию мира, к новым открытиям, в том числе и к открытиям внутри себя самого, вопросов к жизни и к обществу уже почти не осталось.

Куда делся тот ненасытный почемучка, который в пятилетнем возрасте мог задать сто вопросов подряд? Почему небо голубое? Почему течет вода? Почему светит солнце? Почему трава зеленая? Почему мальчики не носят юбки… Почему поет соловей? Почему, почему, почему? А еще «зачем».

«Папа, зачем ты включил темноту?» – спросила как-то моя четырехлетняя дочка, когда я просто погасил свет. Можем ли мы в 30 лет так формулировать вопросы к миру?

Каждый ребенок рождается почемучкой… Куда же все уходит потом? Почему способность к обучению, которая немыслима без способности интересоваться окружающим и задавать вопросы, исчезает у большинства «взрослых» людей?

А вот почему.

– Папа, а почему небо голубое?

– Отстань! Папа устал. Пусть отдыхает. (Часто это – еще и матерком с подзатыльником.)

– Марь Иванна, а почему надо две клеточки отступить от края, чтобы начать писать?

– Петров, ты что, самый умный, вопросы тут задавать? Отступи две клеточки и начинай писать.