Супермаркет
Шрифт:
Пили пиво и саке, пели песни.
Управляющий Итимура затянул народную песню:
Будем мы нынче
Поздравлять да величать
Да вино наливать,
Эх, вино наливать!
Песню раньше никому слышать не приходилось. В густом чувственном баритоне Итимуры звучала затаенная печаль.
Кодзима тоже спел. В популярных эстрадных песнях он был не силен, поэтому ему позволили исполнить детскую песенку.
Песни чередовались с разговорами. Когда уставали от разговоров, снова кто-нибудь запевал громким голосом. Начальник товарного сектора Конно спел презабавную, не слишком пристойную песенку, от которой присутствующие покатились со смеху. Потом все разбились на группы и продолжали буйно веселиться.
— Господин Кодзима, там Асаяма упился в стельку. Прямо беда, — сообщил Кацумура в самый разгар гулянья.
Кодзима пошел посмотреть и увидел, что Асаяма сидит на татами в углу, привалившись к плечу президента Эйтаро Исикари, и приговаривает:
— Босс! Ну вы, босс, молодчина! Я сегодня прямо прозрел. Думал, вы и не видите ничего, а вы, оказывается, все видели, все знали… Раньше-то я… Вы, значит, поняли, что Кодзима настоящий герой, что он нашу «Исиэй-стор» спас, из кризиса вывел! Вы уж извините меня!..
— А теперь, значит, все беды уже позади? Так, Асаяма? — уточнил Эйтаро, подстраиваясь к тону захмелевшего собеседника и оставаясь при этом совершенно трезвым.
— Босс, можете не беспокоиться! Теперь мы с этим покончили. Как я и сказал, все идет по плану старшего менеджера… нет, исполнительного директора Кодзимы. Просто невероятно! Здорово мы это все провернули!
Смуглое лицо Асаямы от выпитого особо не изменилось, но речь его стала невнятна и сбивчива.
— Значит, заплатить «Тэкоку коэки» больше, чем на самом деле, за строительные расходы, а потом эту разницу вернуть за счет понижения закупочных цен. Так? — мрачно сказал Эйтаро Исикари почти шепотом. — Никто, кроме Кодзимы, небось не додумался бы! Да уж, и впрямь грандиозная идея!
— Так ведь, босс, все хорошо. Мы уже с этим покончили. Я что хочу сказать? Что Кодзима — голова! Может, он вам немножко пыль в глаза и пускал. Так ведь все потому, что он фирме предан. Сам, можно сказать, решился на недоброе дело, только чтобы фирму в обиду не дать. Вот ведь оно как было! Да, не ш-шутка!
Язык у Асаямы все больше заплетался. Последние слова прозвучали как «ж-жутко!».
— Босс! Вы ж небось все знали с самого начала, а? Все знали, а четыре года прикидывались перед Кодзимой — делали вид, что не в курсе. Вы небось давно смекнули, что он талант, что ему можно доверять, как никому в целом свете. Иначе ведь не могло ж так совпасть, чтоб его именно сейчас директором назначили. П-поздравляю! К-кодзима! «Ис-сиэй-стор»… Ур-ра! Это вы, босс, все четко поняли — и все правильно рассудили. Ур-ра! A-а, вот и господин Кодзима!
Асаяма сделал усилие, чтобы подняться, но вместо этого рухнул на циновку.
Пухлые щеки президента Исикари подергивались, когда он, мрачно вперившись в Кодзиму, изрек:
— Ну-с, исполнительный директор, я тут много чего услышал от Асаямы о твоих способностях. Он еще очень хвалил мою проницательность.
Хмель полностью выветрился у Кодзимы из головы. Ему стала очевидна безвыходность ситуации.
— Я объясню все до мелочей! — сказал Кодзима.
Эйтаро встал, не говоря ни слова, быстро прошел через зал и исчез из виду. Кодзима хотел броситься следом, но остановился. Если бы и удалось задержать босса на минуту — что толку?! Пусть сейчас уходит и делает что захочет. Потом надо будет продумать линию поведения.
В шуме и гомоне банкетного зала почти никто не обратил на них внимания. Только Кацумура, доложивший обстановку, и сам Кодзима стояли в оцепенении. Главное действующее лицо этой сцены Асаяма мирно спал, повалившись ничком на татами.
Конно продолжал свои фривольные песенки под бурные аплодисменты присутствующих.
Глава 14
КАТАСТРОФА
1
На следующее утро после банкета Кодзима пришел на работу раньше чем обычно и, суетливо повесив пальто в шкаф, сразу же поспешил к президенту Эйтаро Исикари.
У дверей кабинета он столкнулся с Ёсико, которая выносила поднос с чайными чашками.
— Доброе утро, — поздоровалась она, как всегда с приветливой улыбкой.
— Босс у себя? — спросил Кодзима вместо приветствия.
— Да, беседует с исполнительным директором.
О чем именно беседуют, можно было легко догадаться.
— И как они вообще?
— Что как? — не поняв вопроса, с озадаченным выражением переспросила Ёсико.
— Да нет, ничего. Ёсико, пожалуйста, позовите меня, когда они закончат и господин Исикари уйдет. Я буду у себя.
— Хорошо, — кивнула Ёсико. — А что случилось, господин Кодзима?
— Ничего особенного. Так я жду.
Оставив Ёсико в недоумении, Кодзима вернулся на свое место.
Звонок раздался часа через полтора. В голосе Ёсико звучало огорчение:
— Директор Исикари ушел, но сейчас у босса старший менеджер Ниикава.
— A вы что, не передали ему, что я жду приема?
— Передала, но он велел сначала вызвать Ниикаву.
— Что ж, тогда я за Ниикавой.
— Хорошо. Я… — проронила Ёсико, когда Кодзима уже хотел положить трубку, — я слышала, что вас назначили исполнительным директором. Поздравляю. Я за вас рада, как за себя.
Видимо, ей уже сообщили.
— Спасибо. Только рановато радоваться…
В трубке на некоторое время воцарилось молчание. Ёсико, должно быть, почувствовала неладное и колебалась, можно ли об этом спросить.
— Держитесь! Я вам сразу позвоню, когда Ниикава выйдет от босса.
Телефон замолк. Обменявшись с Ёсико всего несколькими фразами, Кодзима явственно ощутил ее заботливое участие.
Он продолжал ждать. Тем временем подошли начальник сектора свежих продуктов Асаяма и заведующий отделом кадров Кацумура. Асаяма извинялся, Кацумура высказывал свои опасения.
После одиннадцати подошел Итимура. Ему только что звонил Сэйдзиро Исикари.
— Я сам все расскажу, — сказал им Кодзима. — Думаю, босс все поймет. Сейчас ведь уже никаких проблем у нас нет. Все хорошо, что хорошо кончается. В любом случае он должен был когда-нибудь во всем разобраться.
Тут снова позвонила Ёсико:
— Он говорит, что теперь будет беседовать с управляющим Итимурой. Просил сказать Итимуре, если он там поблизости, чтобы немедленно шел сюда.
В тоне Ёсико слышалась нотка тревоги, — должно быть, она поняла, что с Кодзимой творится что-то неладное.