Супермаркет
Шрифт:
Первые предварительные результаты и заключения были объявлены четырнадцатого ноября. Всего по секциям одежды, галантереи и продтоваров не отслеженный конкретно убыток составил восемьдесят миллионов иен. Сумма, потерянная на переоценке складированных товаров, должна была составить сто десять миллионов иен. Итого убытков на сто девяносто миллионов.
Когда Кодзима показал полученные цифры Итимуре, тот некоторое время безмолвно смотрел на бумагу. Умом все понимая, он никак не мог прийти в себя — слишком силен был шок. Если сложить убытки и потери от переоценки товаров, выходило, что бюджет компании за 1969 год обнаруживает страшный дефицит. По плану выручка от продаж должна была составить три миллиарда иен, от которых прибыль составляла два процента, то есть шестьдесят миллионов. Простой арифметический подсчет показывал дефицит в сто тридцать миллионов иен. Однако при таком раскладе едва ли прибыль соответствовала предварительным расчетам по максимуму, так что и шестидесяти миллионов, наверное, не набралось, а убытки следовало оценивать в сто пятьдесят миллионов. Эта цифра в полтора раза превышала стоимость всех активов «Исиэй-стор» в сто с небольшим миллионов иен, включая двадцать миллионов уставного капитала по оценке на конец прошлого финансового года. Другими словами, на компании «Исиэй-стор» висела задолженность в пятьдесят миллионов иен.
— Кошмар! — прошептал Итимура, и его большое лицо скривилось в скорбной гримасе.
3
На следующее утро, после того как поступили результаты товарной ревизии, управляющий Итимура, пребывая в состоянии страшного нервного напряжения, вошел в кабинет директора.
— Шеф, — сказал он, вытянувшись по стойке «смирно», — я не оправдал вашего доверия. Прошу принять мою отставку.
С этими словами он протянул Исикари белый конверт, на котором значилось: «Заявление об уходе».
— Да что вы вдруг ни с того ни с сего?
Поняв по поведению Итимуры, что это не шутка, Исикари явно перепугался.
— Я долго трудился для нашей фирмы, считал ее своей родной компанией, любил людей, которые в ней работали, и полагал, что сам могу быть фирме в чем-то полезен. Но теперь я понимаю, что это все было дурацкое заблуждение и самообман. Я-то думал, что все делаю на благо фирмы, а оказалось, наоборот, причиняю ей один вред!
— Да полно, господин Итимура, о чем вы?
— Вчера поздно вечером мы получили результаты товарной ревизии. Мы провели тщательную переоценку товаров на складах всех наших магазинов и выявили колоссальный убыток.
— Что, за истекшее полугодие нет прибылей? — помрачнел Исикари.
— Да что там истекшее полугодие! Убыток превышает все доходы нашей компании за весь срок ее существования.
— То есть как это?..
— Наша компания убыточна!
— Да ты что говоришь?!
— Все подробности вот здесь, в отчете, для меня это тоже полная неожиданность. У меня нет слов, чтобы перед вами оправдаться.
Итимура низко склонил голову. Сердце его было полно искреннего раскаяния, глаза покраснели от подступивших слез.
Пролистывая положенный на стол отчет, Исикари старался переварить полученную информацию. Казалось, силы покинули его. Левой рукой он ухватился за край стола, словно поддерживая тело в стоячем положении.
— Если это правда, то мы пропали, — обронил он наконец.
— Виноват. Не оправдал вашего доверия. Недоглядел.
— Что же теперь делать? Что же делать? Объявить о банкротстве? Так что же делать? — Исикари тяжело опустился в кресло. — Нет, Итимура, ты не должен уходить в отставку. На тебя вся надежда. Если ты уволишься, мне тоже надо увольняться.
— Господин директор, спасибо за ваше участие. Но вся ответственность лежит на мне. Вы уж наведите порядок в фирме с господином Кодзимой без меня. Не мне это говорить, коли по моей вине фирма понесла столько убытков, но я надеюсь, господин Кодзима сумеет исправить все ошибки, которые из-за меня тут возникли.
— Кодзима? Почему именно Кодзима? Потому что он мой двоюродный брат? Или потому, что он бывший банковский служащий? Или это просто дурная шутка? С чего это он должен исправлять твои недоделки и как он может перестраивать всю фирму? Ты что же, хочешь отдать всю компанию на попечение человека, который заводит шашни с моей секретаршей?
— Этим сплетням сейчас уже никто не верит. Мотоко Куроба из отдела развития, которая распускала слухи, сама призналась, что это была ошибка.
— Значит, все неправда…
Заметив, что разговор отклонился от главной темы, Исикари вернулся к поднятому вопросу:
— Если даже слухи не подтвердились, это еще не повод, чтобы назначать Кодзиму твоим преемником.
Исикари встал из-за рабочего стола, прошел к журнальному столику в центре комнаты и указал Итимуре на кресло рядом с собой.
— Он еще слишком мало проработал в нашей компании, и опыта управления супермаркетами у него недостаточно.
— Это так, но у господина Кодзимы достаточно способностей, чтобы исправить положение в компании. Дело в том, что мы с ним недавно на пару занимались расследованием злоупотреблений в фирме, проводили ревизию на складах и переоценку, а потом вместе руководили общей товарной ревизией с инвентаризацией. Так что я имел возможность убедиться: способности у него незаурядные. Человек он еще молодой, работает споро, с огоньком. Есть, правда, в нем некоторый идеализм, но он и в мелочах все быстро схватывает, так что с управлением он справится куда лучше, чем я.
Не дожидаясь окончательного ответа, Итимура вышел из директорского кабинета.
Исикари сказал ему вслед, чтобы он забрал заявление об уходе, но Итимура отказался со словами: «Виноват! Мне нет прощения». По щекам у него катились крупные слезы.
4
Полчаса спустя в кабинете напротив Исикари в кресле за журнальным столиком сидел Кодзима.
— Послушай, Рёсукэ, что же теперь делать? — обратил на него молящий взор Исикари, едва закончив объяснения.
Кодзима невольно отвел глаза, видя перед собой вконец потерявшего самообладание пожилого человека с выражением отчаяния на лице.
— Такой глупости просто не могло случиться! Какое-то наваждение, ночной кошмар! Рёсукэ, может, это все-таки ошибка, а?
— Шеф, — сказал Кодзима, — это не ошибка и не шутка. Это печальная реальность.
Исикари испуганно молчал, как ребенок, которого поймали на шалости. Видно было, что он пытается подавить нахлынувшие эмоции.
— Путь у нас остается только один: поговорить начистоту с президентом компании и принять курс на радикальную перестройку «Исиэй-стор».