Супермаркет

Адзути Сатоси

Кодзима слушал Манабэ, но смысл сказанного до него пока не доходил. Он получил то самое признание, которого так ждал, но трудно было поверить, что всё свершается наяву.

— Я солгал. Мне нет оправдания. Тогда я по-другому не мог поступить. Но я больше не хочу вас обманывать и подводить. Вот с тем и позвонил.

Скверное предчувствие вдруг овладело Кодзимой. Ему показалось, что с Манабэ должно произойти нечто ужасное.

— Господин Манабэ, вы не волнуйтесь, я всё понимаю, но почему…

— Виноват, такие были обстоятельства.

— Да нет,

я не о том. Почему вы вдруг сейчас мне звоните с этим объяснением?.. Где вы сейчас находитесь?

— В телефонной будке.

— Нет, но вы скажите, где именно.

— Вы уж не обессудьте…

Манабэ замолк.

— Алло! Алло! — громко кричал в трубку Кодзима.

Он уже решил, что звонок прервался, как вдруг снова послышался голос Манабэ:

— Господин Кодзима, у меня к вам просьба. Можете меня выслушать?

— Конечно. Чем могу, готов помочь.

— Да? Спасибо.

Голос в трубке изменился, стал размеренным и спокойным, будто Манабэ проговаривал давно обдуманное сообщение.

— Люди разное будут говорить насчёт того, что случилось сегодня ночью и что раньше было. Вы, господин Кодзима, теперь узнаете всю правду… Честно говоря, я не хотел, чтобы об этом вообще кто-нибудь знал. И вас я попрошу хранить это в тайне.

— Я всё, что вы говорите, запомню, только я не совсем понимаю, в чём смысл…

— Пока этого довольно.

— Но всё-таки о чём вы? Какая «вся правда»?..

— Это вы скоро поймёте. Может быть, завтра вечером. Да нет, уже сегодня — сегодня вечером. Сасима, заведующий мясным отделом Центрального, сам всё расскажет.

— И что, можно спросить у самого Сасимы?

— Ну да, можно.

Сжимая в руке трубку, Кодзима весь превратился в слух. Он ощущал серьёзность момента и лёгшую на него ответственность. Надо было всё выслушать, ничего не пропуская, заставить Манабэ выговориться. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он прервал разговор. Тонкий телефонный провод был той ниточкой, на которой висела сейчас судьба Манабэ.

— Хорошо, я всё понял, господин Манабэ. Что касается той затоваренной одежды, я вас прошу завтра, то есть сегодня утром, прийти в центральный офис и всё подтвердить в присутствии исполнительного директора Исикари. Ведь мне самому никто не поверит. Я же в одежде ничего не смыслю!

Этой просьбой Кодзима надеялся заронить в сердце Манабэ искорку позитива. Но Манабэ, судя по тону, вступать в игру не собирался.

— А вы посоветуйтесь с управляющим Итимурой. Я ему послал все необходимые документы. Да, вот ещё что — совсем забыл! Очень вас прошу, действуйте только вместе с господином Итимурой.

— Значит, управляющий Итимура в курсе, то есть он знает «всю правду»?

— Нет, он пока ничего не знает. Но скоро узнает всё, что нужно… Очень вас прошу, господин Кодзима! И простите за все неприятности, которые я вам доставил! Да ещё и сейчас, под конец, пристаю с какими-то просьбами…

— Алло! Алло! Постойте, господин Манабэ! Вы эти ваши несуразные намерения бросьте! Алло! Алло! Да где же вы сейчас? Алло!..

— Прощайте, господин Кодзима! Постарайтесь, чтобы моя жена и дети не узнали всей правды. Очень вас прошу.

Телефон щёлкнул и замолк.

* * *

Итимура вернулся в спальню, но заснуть не мог. Речь шла о человеческой жизни — и он уже собрался обратиться в полицию, когда снова зазвонил телефон. Звонок пронзительно дребезжал в ночной тишине.

Итимура бросился к телефону, надеясь, что это снова звонит Манабэ, но из трубки раздался взволнованный голос Кодзимы. Он сказал, что им надо срочно поговорить насчёт Манабэ.

— Даже не знаю, что делать, — сказал Итимура, — Я уже хотел сейчас сообщить в полицию и попросить их найти Манабэ.

— Да? Но, господин Итимура, тут надо ещё подумать. Манабэ очень боится, что вся правда станет известна людям. Он меня так просил это предотвратить…

— Вся правда? Это он, наверное, о хищениях. Похоже, несколько сотрудников из сектора одежды у нас занимались махинациями. Он об этом, видно, и говорил.

— Возможно, — немного подумав, сказал Кодзима. — А может быть, и не о том. Тут есть кое-что, чего я не могу уразуметь. Господин Итимура, если можно, я к вам сейчас зайду домой. Давайте вместе посоветуемся и решим, что делать.

— Пожалуй, лучше уж я к вам. Я на колёсах.

— Давайте. Я вас жду.

Через полчаса Кодзима и Итимура сидели в гостиной, обсуждая со всей возможной серьёзностью сложившуюся ситуацию. Оба считали, что Манабэ задумал покончить с собой. Однако, проанализировав полученную информацию, они пришли к выводу, что обращаться в полицию с просьбой найти Манабэ не стоит. На то было две причины.

Во-первых, Манабэ будет поставлен в очень неловкое положение, если всё откроется. Что он имел в виду под «всей правдой», они пока точно не знали. Поначалу Итимура считал, что речь идёт только о злоупотреблениях в отделе одежды, но тогда поведение Манабэ было трудно объяснить. Если даже он замешан в махинациях, трудно предположить, что именно это подтолкнуло его к самоубийству. Реакция фирмы на злоупотребления может быть неоднозначна: иногда вообще проблему улаживают келейно и всё остаётся в полнейшей тайне. На самоубийство Манабэ мог пойти, лишь опасаясь, что откроется ещё какая-то «вся правда».

Слова о том, что они услышат «всю правду» от Сасимы, тоже звучали странно. С какой стати заведующий мясным отделом должен быть замешан в злоупотреблениях в отделе одежды?..

А если так, значит, «вся правда» подразумевала ещё что-то, кроме махинаций с одеждой. Вероятно, секрет, который Манабэ хочет сохранить ценой собственной жизни, имеет отношение к его чести и доброму имени. Например, какие-нибудь предосудительные связи? Женщина?..

Манабэ выбирает смерть, боясь, что этот секрет откроется. Самое простое — спасти его, исходя из презумпции, что одна человеческая жизнь перевесит весь земной шар. Но такую мораль навязывать нельзя. Можно ведь считать, что свобода воли для человека важнее жизни.