Супермодель и фанерный ящик. Шокирующие истории и причудливая экономика современного искусства
Шрифт:
Компания приводит пример: если пользователь обожает «Цветы» Уорхола, ему предложат другие цветы из той же серии, а также картины Лихтенштейна и других художников, писавших цветы в том же стиле или в тот же период. В процессе такого сопоставления пока еще встречаются смешные глюки. Расскажите системе, что вам нравятся «Часы» Кристиана Марклея (которые представляют собой видеофильм длиной 24 часа), — и Artsy посоветует вам ассортимент картин разных художников и художественных стилей, которых объединяет то, что на них на всех изображены часы.
Artsy удалось заинтересовать выдающийся
По словам исполнительного директора Artsy Себастьяна Квилича (который раньше работал в «Кристи» и галерее Haunch of Venison), на сайте зарегистрировались уже 130 галерей, в том числе Аквавеллы, Давида Цвирнера и Pace Gallery. Членство для галерей бесплатное, но они выплачивают Artsy комиссию с продаж за рефералов — 15 процентов с первой прибыли в 10 тысяч долларов (после вычета доли художника и прямых транзакционных издержек) плюс 10 процентов с суммы, превышающей 10 тысяч долларов. Artsy также вступил в партнерство с нью-йоркской Арсенальной выставкой, которая выставила у себя избранные работы с сайта.
На первый взгляд казалось, что такая комиссионная модель даст Artsy соотношение цен частного рынка и будет конфликтовать с зацикленностью крупных галерей на конфиденциальности продаж и анонимности клиентов. На практике же комиссионная структура Artsy основана на доверии; она полагается на то, что галереи предоставляют достоверные сведения. Галереи не раскрывают подробностей, какая картина продана, кому или по какой цене. Они сообщает сайту сумму прибыли и комиссионного вознаграждения.
Эту структуру сравнивали с комиссией арт-консультантов, однако между ними довольно большая разница. У консультанта постоянные отношения с клиентом, он знает, что клиент предпочитает, что он приобретал раньше. Artsy знает только адрес электронной почты тех, кто пользовался их программным обеспечением.
Будет ли Artsy работать? Деннис Шолл, коллекционер современного искусства из Майами, говорит: «Как может [компьютерная модель] точно сказать, что творится у человека в голове, когда он ищет произведения искусства? Ты же выбираешь подсознанием, а для него так просто алгоритм не напишешь». А дальше он продолжает: «Самое смешное, что я постоянно пользуюсь «Пандорой».
Однако музыка — не статусный товар и не имеет физического воплощения. Artsy еще сравнивали с покупкой дизайнерской одежды в интернет-магазине. Ты думаешь о том, как смотрится ткань, о покрое, а не о том, как будешь чувствовать себя в этой одежде. Давид Цвирнер говорит, что «эмоционального измерения в Интернете нет — говоря об искусстве, есть только холодная-холодная энергия».
Одни дилеры считают, что, по самым оптимистичным прикидкам, комфортная для покупателя цена произведения искусства, которое
Размышляя об этих нововведениях, задаешься вопросом: а можно было бы продать «Стефани» через Интернет, причем по такой же цене? Почти наверняка нет. Дело не только в том, что работу нельзя увидеть или почувствовать вживую. В самом верхнем сегменте рынка аукционы современного искусства и супердилеры добиваются сногсшибательных цен благодаря сочетанию бренда, знаковости события, известности и истории. Ни одно начинание в Интернете пока не смогло это повторить или хотя бы предоставить адекватную замену.
Послесловие
В основу этой книги лег мой собственный опыт в мире современного искусства, личные разговоры и вторичные источники. Некоторые истории из жизни и оценочные мнения взяты из единственного источника. Часто, когда я пытался подтвердить какую-то услышанную от дилера или сотрудника аукционного дома байку, другие мои собеседники соглашались, что она «похожа на правду». Возможно, что и они, и я услышали ее от одного и того же источника. При пересказе истории обычно приукрашиваются, и даже если многие их подтверждают, тем не менее они могут оказаться просто вымыслом. Правда ли, что «Стефани» имитирует охотничий трофей на стене? Правда ли, что Катар заплатил около 250 миллионов за «Игроков в карты» Сезанна? Относитесь к устным рассказам в этой книге как к слухам, которые близко отражают реальный мир искусства. Надеюсь, фактические ошибки не затмят главных тем. Буду рад исправлениям и уточнениям для последующих переизданий.
Яркий пример материала, взятого из ограниченного источника, — это глава о Ларри Гагосяне. Часть сведений я получил из вторых рук, часть от бывших сотрудников галереи, часть от клиентов, которые никак не желали говорить, пока я не согласился уколоть палец и кровью подписать клятву, что не буду называть их имена. Однажды я говорил с самим Гагосяном в Лондоне около девяти минут, в основном это были односложные ответы на совершенно банальные вопросы («А вот эта картина действительно продается?»).
Говорят, что за десять с лишним лет Гагосян дал только два официальных интервью тому, кто собирал о нем информацию. Во-первых, это статья «Обед с Джеки Вуллшлегер», опубликованная в лондонском издании Financial Times в октябре 2010 года, в котором он признался, что любит выпить добрую кружечку пива и посмотреть хороший матч, и сказал, что мир искусства становится глобальным. Во-вторых, интервью Питеру Бранту, одному из его старейших и лучших клиентов, которое он дал для журнала Бранта Interview в 2012 году. Он рассказывал о дружбе с дилером Лео Кастелли и художником Саем Твомбли и обмолвился, что когда-то у него был удав и еще он хотел купить анаконду, но решил, что анаконды уж очень страшные.