Супермозг человечества
Шрифт:
Гипотеза супермозга, как видно из вышеизложенного, позволяет ответить на вопрос Р. Шовена о причинах тупика в развитии насекомых — эта цивилизация развивалась до тех пор, пока информационное самоторможение не остановило процесс ее роста и развития.
Не только муравьи
Анализ жизни муравьиной семьи позволил выдвинуть гипотезу о существовании «распределенного мозга» муравейника. Эта гипотеза сразу сняла трудности, связанные с объяснениями особенностей жизни муравьиной семьи, и ее более широкое применение представляется очень перспективным.
Поэтому от насекомых перейдем
Загадка леммингов.
Начнем опять с привычного чуда. Речь пойдет о самоубийствах леммингов. Лемминг, или «полярная мышь», встречается по всей Арктике, в России, Северной Америке, Гренландии и Норвегии. Существует три вида леммингов: норвежский лемминг встречается в Норвегии и некоторых областях России; сибирский, или бурый, лемминг обитает в России, на Аляске и в Канаде; копытный лемминг очень широко распространен по всей Арктике, включая Гренландию. Это мохнатые зверьки с длиной тела 13–15 см и массой 35–100 г. По форме они напоминают мышьполевку, но отличаются от нее пестрым мехом, желтобурым с черным пятнистым рисунком.
Лемминг активен днем и ночью, он питается корнями и побегами почвенной растительности и строит разветвленную систему ходов подо мхом, камнями и снежным покровом. Ходы эти ведут к гнездам, построенным из травы и мха.
Лемминги являются важным звеном в пищевой цепочке тундры. Ими питаются практически все хищники тундры. Длинно- и короткохвостые поморники, серебристая чайка, белая и болотная совы, песец, горностай и ласка в основном питаются леммингами. Естественно, что численность этих видов связана с численностью леммингов и влияет на экологическую ситуацию тундры.
Лемминги очень быстро размножаются во время короткого северного лета, и каждые 3–5 лет их численность сильно возрастает. Сибирский лемминг, например, может во время такой вспышки размножения увеличить свою численность в 500 раз(!). Появление такого множества животных приводит к тому, что они начинают буквально «выгрызать» растительность в местах своего обитания. Естественно, что взрывное возрастание численности леммингов должно приводить к экологической катастрофе, так как при этом будет уничтожен растительный покров участка тундры, где произошла эта вспышка размножения, погибнет живущая там популяция леммингов, и из пищевой цепочки тундры выпадет важное звено. Но никакой катастрофы не происходит.
Когда число зверьков катастрофически увеличивается, лемминги обычно собираются в огромные стаи и уходят со своего места обитания.
Во время этого миграционного броска инстинкт самосохранения леммингов сильно снижается. Во время движения массы леммингов они становятся жертвами не только хищников, но даже оленей. Однако они не прекращают своего движения, пока не доходят до водной преграды, где значительная часть стаи тонет, не удерживаемая от смерти практически выключенным инстинктом самосохранения.
После этого оставшаяся часть леммингов рассеивается, и зверьки возвращаются в прежние районы обитания.
Так восстанавливается экологическое равновесие, нарушенное взрывным ростом численности этих зверьков.
Очень хорошо описывает этот период в жизни леммингов Р. Шовен: «… раз в три, четыре или пять лет на леммингов словно находит безумие.
Они начинают усиленно плодиться, покидают свои норы при свете дня, выходят за пределы своей территории и совершают массовые миграции. Во время миграции лемминги, которые в отличие от саранчи держатся на известном расстоянии друг от друга, движутся все в одном направлении, причем по-настоящему огромные скопления они образуют только тогда, когда встречают на своем пути какое-нибудь серьезное препятствие, например большую реку; тогда они миллионами бросаются в воду и плывут прямо вперед, взбираясь на все, что попадается им на пути; лодку, например, они перегружают так, что она идет кo дну (вспомните, что сам лемминг не крупнее мыши). Они отваживаются даже выплывать в открытое море, и, как свидетельствует Лоран, в 1868 году “один пароход должен был пройти на полной скорости по Тронхейм-фьорду, пока ему удалось наконец выйти из сплошной массы леммингов, покрывавших всю поверхность бурных вод, так что их бесчисленные головки виднелись над волнами повсюду, насколько хватало глаз”. Обычно такой робкий, лемминг не боится в эту пору показываться в центре города, в домах, а при случае даже нападает на человека и кусается.
Зверьки с маниакальной последовательностью повторяют все, что делают их собратья: стоит одному из них броситься в ров, и за ним последуют другие, пока ров не переполнится до краев; подойдя к краю виадука, они все ринутся в пустоту; они будут плыть по морю все вперед, пока не потонут. Словно какое-то безумие охватывает их…».
Чтобы объяснить этот феномен массовой потери инстинкта самосохранения в рамках привычных воззрений, утверждают, например, что самоубийства леммингов — это побочный результат обычного «миграционного броска» животных, связанного с недостатком корма.
Тонут же лемминги якобы потому, что, встретив водную преграду, передние ряды животных не могут остановиться, так как их толкают вперед задние ряды.
Но такое объяснение оказывается неудовлетворительным сразу по нескольким причинам.
Во-первых, непонятно, как образуются огромные стаи леммингов. Традиционное объяснение звучит примерно так: «Когда, в связи с возрастанием численности популяции, начинает ощущаться острый недостаток кормов, животные, ведомые инстинктом, сбиваются в большие стаи и…».
Здесь надо остановиться и рассмотреть это объяснение подробнее. При взрывном возрастании численности популяции количество кормов на одно животное в среднем действительно резко уменьшается. Но это в среднем, то есть будут и такие особи, которые уже находятся на грани истощения, и такие, которые еще не начали голодать. Кроме того, члены популяции не одновременно ощутят недостаток кормов, так как и плотность населения, и плотность кормов на единицу площади меняются по всему ареалу распространения популяции. В связи с этим инстинкт образования стаи для миграционного броска не может включаться у всех членов популяции не только одновременно, но даже и близко по времени. Если бы процесс образования стаи зависел от инстинктивных действий каждой отдельной особи, то он затянулся бы на значительное время и протекал не так, как это наблюдается в природе. Для доказательства этого рассмотрим один из возможных сценариев инстинктивного образования стаи для миграционного броска, который, казалось бы, может объяснить наблюдаемые особенности этого процесса.
В небольших зонах расселения, где условия жизни особенно плохи, возникает острый недостаток кормов, и животные начинают голодать. У них в связи с этим включается инстинкт «миграционного броска», и они уходят с мест обитания. Эти относительно малочисленные группы животных при своем движении через зоны с лучшими условиями жизни увеличивают свою численность, увлекая за собой живущих там леммингов. При встречах таких групп они объединяются и продолжают миграцию. Так образуется мигрирующая масса, зародышами которой являются группы, образовавшиеся в центрах с особо плохими условиями жизни. Против этого на первый взгляд достаточно правдоподобного сценария, казалось бы, хорошо объясняющего процесс образования стаи, есть несколько серьезных возражений.