Супргуа Архангела
Шрифт:
Елена достала телефон и набрала номер дома за океаном.
— Монтгомери, — поприветствовала она дворецкого, когда тот снял трубку, — Рафаэль там?
— Нет, Охотница Гильдии. Господин ещё не вернулся.
— Если вернётся, можешь позвонить?..
«Следишь за мной?»
По спине побежали мурашки, Елена положила трубку и обернулась к дверному проёму спальни… Где стоял архангел, чьи глаза были цвета расплавленного металла, а крылья выровнены в линию смертельного удара. Волосы, цвета полуночи, взъерошены, великолепное тело напряжено, но внимание Елены захватили именно глаза. В его глазах отражались века, жестокость и боль. Столько
— Рафаэль. — Елена преодолела расстояние между ними, игнорируя леденящий холод, от которого волосы поднимались дыбом. — Я волновалась.
— Я архангел.
Невысказанными остались слова о том, что он считает смешными переживания женщины, которая не так давно была человеком и пока не стала воистину бессмертной. Она отказалась позволить ему запугать себя. Она и её архангел дали друг другу обещания, и Елена не собиралась сдаваться на первом же препятствии… даже если у неё бешено и неровно колотилось сердце, животная часть её рассудка признавала, что этот хищник не знал пощады.
Подойдя вплотную к Рафаэлю, она подняла голову и встретила его пристальный взгляд. Металлический оттенок до боли бесчеловечен, в глазах защипало от инстинктивной защиты. Моргнув, она отвела взгляд.
«Ты так легко сдаёшься».
Ледяная уверенность в голосе пугала, но Елена всегда знала, что Рафаэля будет сложно любить.
— Архангел, если думаешь, что я сдаюсь, ты меня совсем не знаешь. — Сморгнув слёзы, она прижалась грудью к нему.
Электрический разряд взметнулся между ними, как раскалённая добела плеть. И тогда архангел пробудился. Запутав руку в волосах у неё на затылке, он оттянул её голову назад и впился в губы клеймящим, предупреждающим поцелуем. Он был не в настроении играть. Как и она.
Обняв его за шею, Елена с той же страстью ответила на поцелуй, дразня его язык своим в восхитительной провокации, потому что неважно, насколько голод Рафаэля мог её сжечь, она знала, как его удовлетворить. Елена боялась потерять Рафаэля тогда, когда он становился бесчувственным, скрытым в высокомерии силы за пределами познания смертного. И когда эта мысль пронеслась в голове, поцелуй стал иным, с безошибочным контролем.
«Нет, чёрт возьми, Архангел», — подумала она, сильно прикусывая нижнюю губу Рафаэля, зная, что так она сменит его настрой. Он сильнее оттянул её волосы, заставляя запрокинуть голову сильнее.
«Думаешь, ты в безопасности?» — Свободной рукой он скользнул под её майку и собственнически обхватил грудь.
— В безопасности? — Задыхаясь от наслаждения, она потянулась и погладила изгиб правого крыла. — Может, и нет. — «Но я всегда хотела потанцевать с тобой».
Он сжал и поддразнил чувственную плоть.
«Тогда танцуй».
Внезапно, её майка исчезла, просто растворилась, оставляя торс обнажённым. Расправляя освобождённые крылья, она потянула его рубашку, которая рассыпалась прямо под её прикосновением, и Елена оказалась прижата кожей к коже с архангелом, объятым белым пламенем. Впервые пробудился настоящий страх. Она никогда не связывалась с Рафаэлем, когда он был таким, никогда не была настолько близка к его смертоносной силе, когда ледяное пламя обжигало плоть. Ощущение было и захватывающим и пугающим. Откинув страх, она прижалась теснее… и потёрлась животом о налитый стержень Рафаэля.
Рафаэль резко поменял их позу и прижал Елену спиной к стене, отчего крылья широко раскинулись. Она втянула воздух, которого Рафаэль её лишил самым первобытным из поцелуев, срывая с неё остатки одежды и оставляя обнажённой и беззащитной. Когда он
ГЛАВА 6
Елена задрожала и прервала поцелуй. Рафаэль не желал отпускать охотницу и вновь припал к её губам, притянув за сжатые в кулак волосы. Такой поступок должен был напугать, но всего лишь утвердил в желании выиграть эту битву, вернуть Рафаэля из бездны, которая проглядывала из неприветливых чёрных, как смола, глаз. Она видела многие цвета в этих глазах, но никогда такой огромной позабытой тьмы.
«Архангел, — прошептала она в своих мыслях. Елена изо всех сил старалась удержать здравый рассудок, когда Рафаэль ущипнул её за напрягшийся сосок пальцами, знающими каждое слабое место на её теле, — Рафаэль».
Он ответил прикосновением потока ледяной силы, столь сильного, что её глаза безвольно закатились. Окунувшись во тьму, она запустила пальцы в его волосы и обвила талию ногами. Её терзало ощущение неправильности, но она не собиралась убегать, даже если страх щекотал горло, настойчиво подчёркивая голод тела, которое стало влажным и готовым к ласкам. Ведь даже смертельно опасный, он оставался её мужчиной, и тело это знало, помнило удовольствие, которое он мог доставить. Правда, сегодня наслаждение могло быть немного приправлено чувственной жестокостью. Елене хотелось сдаться, позволить применить его исключительные умения на её теле, но инстинкт подсказывал, что это кратчайший путь к поражению. Поражению демонам, превратившим печальную лазурь его глаз в суровую неумолимую тьму полуночи.
«— Мои любовницы всегда были воительницами». — Так он сказал в самом начале.
С усилием оторвавшись от его губ, она отвернула лицо, судорожно вдыхая воздух. Он сильнее ухватился за её волосы, намереваясь притянуть обратно. Елена перехватила его руку. Вокруг них полыхнула снежно-белая вспышка, такая мощная и ослепляющая, что даже через закрытые глаза можно было увидеть этот свет.
— Рафаэль, — заговорила Елена, с трудом преодолевая такое безупречное режущее давление, — либо сбавь обороты, либо дай мне оружие.
Он замолчал на минуту, а затем в её голове раздался бархатистый шёпот:
«Зачем мне давать тебе оружие?»
— Затем, что женщины, которые не могут дать отпор, тебя не интересуют. Тебе ведь нравятся воительницы, помнишь? — ответила Елена, чувствуя себя так, словно из лёгких высосали весь воздух. В её голове раздался смех с оттенком беспощадности, от которой простой страх превращается в ужас:
«Правда в том, что я нахожу изысканное удовольствие в созерцании беспомощности сильной женщины, распростёртой подо мной».
Испуг разнёсся по венам. Прямо сейчас в Рафаэле не было ни намёка на её любимого, до него было не достучаться, не дотянуться, его здравый смысл отсутствовал.
— И всё же это трудно назвать вызовом, правда? — прошептала Елена, сражаясь с охотничьими инстинктами, с частью себя, призывающей выцарапать его прекрасные глаза, вцепиться в крылья, сделать что угодно, чтобы освободиться. — Я добровольно пришла в твои объятия.
Он провёл губами по её шее, рукой, державшей волосы, оттянул голову сильнее в сторону. Елена ощутила прикосновение зубов… а ниже, напор его затвердевшего члена. Вот это она понимала. Это были настоящие, земные и необузданные порывы. Приняв молниеносное решение, она прошептала: