Супруга с опытом работы
Шрифт:
Такой красивый, обаятельный образчик мужественности и такой грандиозный облом для дам! С одной стороны, не буду фавориток вытаскивать из супружеской постели, Ромео не взглянет ни на одну придворную породистую шлюху. А с другой – там будут фавориты. Не знаю, что хуже и опаснее для законной жены.
Я почувствовала, что тело Ромео мягко пропускает меня внутрь и усилила напор. Спальню огласили шлепки моих бедер об ягодицы Ромео. Он протяжно застонал, и я опустилась на его спину всем телом, протянула руку к его мужскому орудию, уверенно и сильно провела от головки до основания. Тело Ромео содрогнулось, он зашипел и бурно излился мне в ладонь. Держа руку лодочкой,
– Ты прекрасна! – с чувством сказал он, восстанавливая дыхание
«Да, был бы у меня член, твое счастье было бы полным», – мрачно подумала я.
– Ложись скорей на спинку, – Ромео подсунул мне под попу подушку, сгреб теплую белесую субстанцию с моей ладошки и пальцами развел мои складочки. Обмакивая кончики пальцев в сперму, он стал пропихивать семя в меня, поглаживая изнутри. Лицо у него при этом было умиротворенно-сосредоточенное – не иначе, творец за работой!
– Не опускай попку, – заботливо напомнил Ромео, ласково проводя рукой между моих бедер. – Будем надеяться, получится на этот раз.
– Угу, – равнодушно отозвалась я, не ожидая слишком многого. Дети – такие противные! Когда о них страстно мечтаешь – ни за что не получаются. А вот когда они даром не нужны – хоть три двойни подряд!
Ромео вернулся из купальни и лег рядом, чистый и благоухающий. Нежно провел рукой по моему животу.
– Нам нужен любовник, – сказал он решительно.
– Всем нужен любовник, – проворчала я, внутренне полностью согласная.
– Что ты думаешь о после Иллирии?
– Ни в коем случае! – ужаснулась. В Иллирии это норма жизни, но зачем делать достоянием гласности особенности собственного консорта? – И твой дель Лебрен никуда не годится. И деи Гренор мне тоже не нравится.
– На тебя не угодишь, – сказал Ромео недовольно.
Да, я была капризна и придирчива. И не хотела, чтобы наш общий любовник напоминал мне короля Эрберта. Наши вкусы на мужчин совершенно не совпадали. Ромео западал на рослых, могучих мужчин, а я предпочитала худощавых и гибких. Мы постоянно присматривались, советовались, но пока к единому мнению не пришли. Конечно, я бы могла завести собственного любовника, а Ромео – своего, но весь нюанс заключался в том, что мы совершенно не хотели отдаляться друг от друга. Я бы безумно ревновала Ромео, а он бы выглядел смешно и глупо. Поэтому мы искали того, кто смог бы гармонично дополнить наш союз.
– Виконт Штернблум хотел предложить свою кандидатуру, – нехотя сказала я.
– Нет, ни за что, – тут же ответил Ромео. – Не хочу даже видеть его рядом с тобой.
– Я так и подумала. Через четыре дня бал дебютанток, ко двору будут представлены юные отпрыски знатных семейств. Может быть, там что-нибудь удастся подобрать.
– Сомневаюсь. Зачем нам зеленый юнец? Я бы предпочел опытного мужчину постарше.
– Да где ж его взять, – проворчала я. И кому из нас трудно угодить? – Тебе и постарше, и не страшного, и умного, и решительного, и чтобы был ласковым и нежным… и главное, чтоб понравился нам обоим!
***
Ромео слегка сжал мои пальцы. Мы сидели на обитых бархатом тронах, наши руки, лежащие на широких подлокотниках, иногда соприкасались, практически незаметно для окружающих.
– Нет, – прошептала я, не поворачивая головы.
Не знаю, чем привлек внимание Ромео этот юноша. Тощий, нескладный юнец, на щеках которого горел яркими пятнами костер смущения, а лоб украшала россыпь boutons d'amour 4 .
4
boutons d'amour (фр.) – угревая сыпь, юношеские прыщи.
– Этот третий… лэрд Гвеналь делла Брушен, дядя Алэра, младший дознаватель столичного управления правопорядка.
– Нет, – прошептала я, поворачиваясь к Ромео. Нам рядом только не хватало крысы, шпионящей не только по зову сердца, но и по профессии!
– Да, – мягко улыбнулся Ромео, поцеловал мне ручку и глазами снова указал на тощего дядюшку. Что я там не видела? Дядюшка провел изнутри языком по щеке, сохраняя самый почтительный вид. Волнуется, родственничек.
– Хорошо, если ты уверен, попробуй, – прошипела я, почти не размыкая губ. И громко сообщила, как я рада видеть семейство на балу.
Лэрд Гвеналь еще раз поклонился, бросив многозначительный взгляд на Ромео, и удалился вслед за родственниками. И чем, интересно, так доволен стал Ромео?
К трону робко подошла совсем юная девушка, почти девочка. Платье явно было ей великовато и сползало с плеч.
– Лира Розетт деи Дорини, столичный Королевский приют, – доложила статс-дама, сверяясь со списком.
– Сколько вам лет, дорогая Розетт? – я улыбнулась робеющей девушке.
– Пятнадцать, – ответила она, отчаянно краснея, стараясь незаметно поддернуть сползающий лиф повыше.
– Я рада вас видеть, лира Дорини, и желаю приятно провести время на нашем балу, – кивнула девушке. И злобно прошептала: – Они там что, с ума посходили в приюте? Ей еще в куклы играть нужно, а не замуж!
Пока к трону шла очередная дебютантка, лира Мартейн успела доложить, что единственный дальний родственник девушки проживает в Иллирии и отказался брать на себя попечение сироты, а у нее, разумеется, не осталось дома и средств, какая неожиданность! Поскольку на момент смерти родителей она обучалась при монастыре, то из привилегированной пансионерки просто стала воспитанницей.
– Не тот ли это барон Дорини, который проживает в Авасте? У него там роскошный дом, и денег достаточно, чтоб содержать дорогих любовников, – ядовито заметила я, улыбаясь очередной сиротке. – Разберитесь с наследством лиры. Если наследство захватил барон, то верните средства в страну, с чего бы нам обогащать иллирийцев? Ближайшие пару лет девочке нечего делать в столице! Сестры-наставницы слишком торопятся ее спихнуть с рук.
– Такая юная, свежая, невинная лира могла бы привлечь внимание столичных кавалеров, – вкрадчиво прошептала статс-дама.