Супруги по (не)счастью
Шрифт:
– Все девушки любят виноград, – сообщил тоном опытного искусителя. – Особенно когда кормишь им их с рук. Вкладываешь сочную ягоду прямо в губы.
– Оставь свои грязные фантазии при себе! – бросила я, начиная краснеть.
Из его уст даже невинное описание звучало до невозможности чувственно. Будто южанин говорил вовсе не о еде.
– Что с тобой, Фардана? – уловив мое настроение, поинтересовался он. И такая забота еще притворная, а голос, как у лекаря, справляющегося у больного о самочувствии. – Ты что так волнуешься?
–
– Оно и видно.
А потом:
– Ты бы хотела попробовать?
– Что? – взгляд против воли упал на мужские губы.
И представила, как он кладет мне в рот эту странную ягоду.
Фу, какая гадость! Ох, Матушка Метель и Отец Холод, о чем я только думаю? Храните меня боги от такого непотребства! Наверное, это все влияние брачной татуировки, она мне разум туманит. Чем дольше на мне эта дрянь, тем более непредсказуемыми могут быть последствия.
Где-то я об этом читала… Вроде…
– Я, вообще-то, все еще про виноград говорю, – резонно заметил горе-муж, подтягивая к груди колено и откидывая влажную челку со лба.
– Ты издеваешься?
– Нет. Я – сама серьезность.
– Тогда знай, твой виноград мелковат для меня.
Он только фыркнул в ответ и закатил глаза.
Самоуверенный паршивец. То, что он свой виноград кому-то там в рот засовывал, еще ни о чем не говорит. Мужчин судят не по количеству женщин, не по пышным фразам, а по поступкам. Он собирался убить меня, и этим все сказано. Такое забыть невозможно.
– Знаешь что? – я бросила в его сторону высокомерный взгляд и завернулась в плащ до самого носа. – Ты как хочешь, а я спать. Хоть во сне не буду видеть твое лицо и не буду слушать твой противный голос.
– И не надейся. Я тебе приснюсь.
– Иди ты! – прошептала я, давя зевок.
Пусть только попробует! Хоть во сне, но убью мерзавца.
А приснился мне извилистый фьорд и берега, поросшие мхом, огни факелов и венки на воде. Я – в белом платье невесты, расшитом серебром и жемчугом так обильно, что подол шуршал при каждом движении. В нем я чувствовала себя обнаженной и абсолютно беззащитной.
У алтаря я стояла одна. Жениха видно не было, вместо гостей – смазанные тени. Звучали церемониальные песни, жрецы жгли пучки сухих трав и окуривали святилище можжевельником, чтобы отогнать злых духов. Мне дали испить свадебного напитка и, набросив на плечи меховой плащ, повели по вырубленному в скале тоннелю. Я знала, что он ведет в сердце Хеды.
Время тянулось, как смола, платье грозило задушить, и я с огромным удовольствием сорвала его, оказавшись в просторной спальне. Бросив взгляд вниз, обнаружила, что клочья ткани превратились в снег и растаяли.
Колдовство какое-то.
Я нырнула в теплую постель, устланную песцовыми шкурами и, потянувшись, провалилась в сон. А пробудилась от того, что кровать прогнулась под чужим весом.
Дрова в очаге почти прогорели, было темно и прохладно. Но света хватило, чтобы увидеть нависающее надо мной тело – широкую грудь, сильные плечи. И лицо…
Это был вовсе не Улвис.
Я вынырнула из сна, как из кипящего озера.
Приснится же такое. Чушь, бред, издевательство. Но ведь не соврал, гад южный… Его стало слишком много в моей жизни, даже в сны лезет. Не позволю!
Мое бедное тело превратилось в деревяшку. Шея и спина болели так, что я с трудом повернулась и села.
Так, а где этот южанин бродит?
Обшарив взглядом пещеру, не обнаружила присутствия муженька. Может, пойти поискать?
Ведомая тревожным предчувствием, тихим шагом двинулась в направлении выхода. Стоило выйти за пределы освещаемого круга, как на меня со всех сторон обрушилась темнота. Я ругнулась сквозь зубы, и взгляд снова упал на магический огонь. Он вился и потрескивал, время от времени рассыпая искры, будто и в самом деле был настоящим. Сиял мягко и заманчиво, тяжело отвести взор. Ноги сами понесли вперед…
Почему не могу сопротивляться, как будто коснуться его – это то, в чем я нуждаюсь. Пальцы несмело потянулись к пламени. Тонкий язычок отделился от костра и лизнул запястье. Инстинктивно я отдернула руку, но в следующий миг поняла, что огонь не жжется. Совсем. Там, где на коже отпечаталась брачная татуировка, щекотно забегали мурашки, будто меня коснулись гусиным пером.
Набравшись храбрости, я снова приблизилась к огню и протянула обе ладони. И стала наблюдать, как золотистый язычок перетекает в руки, как в чашу. Я даже дыхание задержала, так заворожило это действо. Внутреннее чувство подсказывало, что теперь, когда я связана с его хозяином узами, он тоже не причинит мне вреда. Это одновременно и пугало, и заставляло сердце биться сильней.
Главный костер так и остался гореть, а у меня теперь был свой собственный свет. Вспомнились глаза южанина – что отразится в них, когда он поймет, что я присвоила частицу его магии? Удивится? Рассердится?
Осторожно я направилась к выходу из нашей пещеры. У меня была хорошая память, я хорошо ориентировалась в таких местах, потому без труда прошла по нужным ходам. Один раз вспыхнула мысль – куда и зачем я иду? Может, вернуться и попытаться уснуть? Но неведомая сила тянула наружу, как на аркане.
Я замерла у выхода из пещеры. Холодный ветер лизнул лицо и открытую шею, а мой хрупкий огонек дернулся и погас. Сожаление разлилось в груди горечью, но в следующий миг я посмотрела туда, где раскинула ветви ель.
И увидела его. Своего заклятого мужа.
Подглядывать, конечно, нехорошо. Но порой интересно.
Южанин стоял, охваченный пламенем с ног до головы, и на мгновение мне показалось, что сейчас он превратится в обугленную головешку. Но тот не выказывал беспокойства, словно это состояние было для него, огненного мага, самым естественным на свете.