Супружество как точная наука
Шрифт:
В восемь часов тридцать две минуты он выловил мисс Лэнтри из говорливой толпы на вокзале.
– Нам нельзя задерживать маму и остальных, – сказала она.
– К театру Уоллока, как можно скорей! – честно передал кебмену Ричард.
С Сорок второй улицы они влетели на Бродвей и помчались по звездному пути, ведущему от мягких лугов Запада к скалистым утесам Востока.
Не доезжая Тридцать четвертой улицы, Ричард быстро поднял окошечко и приказал кебмену остановиться.
– Я уронил кольцо, – сказал он в извинение. – Оно принадлежало моей матери, и мне было бы жаль его потерять. Я не задержу вас: я видел, куда оно упало.
Не
Создалась одна из тех уличных пробок, которые иногда совершенно неожиданно останавливают все движение в этом огромном городе.
– Почему вы не двигаетесь с места? – сердито спросила мисс Лэнтри. – Мы опоздаем.
Ричард встал в кебе и оглянулся по сторонам. Застывший поток фургонов, подвод, кебов, автобусов и трамваев заполнял обширное пространство в том месте, где Бродвей перекрещивается с Шестой авеню и Тридцать четвертой улицей, – заполнял так тесно, как девушка с талией в двадцать шесть дюймов заполняет двадцатидвухдюймовый пояс. И по всем этим улицам к месту их пересечения с грохотом катились еще экипажи, на полном ходу врезываясь в эту путаницу, цепляясь колесами и усиливая общий шум громкой бранью кучеров. Все движение Манхэттена будто застопорилось вокруг их экипажа. Ни один из нью-йоркских старожилов, стоявших в тысячной толпе на тротуарах, не мог припомнить уличного затора таких размеров.
– Простите, но мы, кажется, застряли, – сказал Ричард, усевшись на место. – Такая пробка и за час не рассосется. И виноват я. Если бы я не выронил кольца…
– Покажите мне ваше кольцо, – сказала мисс Лэнтри. – Теперь уже ничего не поделаешь, так что мне все равно. Да и вообще театр – это, по-моему, такая скука.
В одиннадцать часов вечера кто-то легонько постучался в дверь Энтони Рокволла.
– Войдите! – крикнул Энтони, он читал книжку о приключениях пиратов, облачившись в красный бархатный халат.
Это была тетя Эллен, похожая на седовласого ангела, по ошибке забытого на земле.
– Они обручились, Энтони, – кротко сказала тетя. – Она дала слово нашему Ричарду. По дороге в театр они попали в уличную пробку и целых два часа не могли двинуться с места.
И знаешь ли, братец Энтони, никогда больше не хвастайся силой твоих денег. Маленькая эмблема истинной любви, колечко, знаменующее собой бесконечную и бескорыстную преданность, помогло нашему Ричарду завоевать свое счастье. Он уронил кольцо на улице и вышел из кеба, чтобы поднять его. Но не успели они тронуться дальше, как создалась пробка. И вот, пока кеб стоял, Ричард объяснился в любви и добился ее согласия. Деньги просто мусор по сравнению с истинной любовью, Энтони.
– Ну ладно, – ответил старик. – Я очень рад, что наш мальчик добился своего. Говорил же я ему, что никаких денег не пожалею на это дело, если…
– Но чем же тут могли помочь твои деньги, братец Энтони?
– Сестра, – сказал Энтони Рокволл. – У меня пират попал черт знает в какую переделку. Корабль у него только что получил пробоину, а сам он слишком
На этом рассказ должен бы кончиться. Автор стремится к концу всей душой, так же как стремится к нему читатель. Но нам надо еще спуститься на дно колодца за истиной.
На следующий день субъект с красными руками и в синем галстуке в горошек, назвавшийся Келли, явился на дом к Энтони Рокволлу и был немедленно допущен в библиотеку.
– Ну что же, – сказал Энтони, доставая чековую книжку, – неплохо сварили мыло. Посмотрим, – вам было выдано пять тысяч?
– Я приплатил триста долларов своих, – сказал Келли. – Пришлось немножко превысить смету. Фургоны и кебы я нанимал по пять долларов, подводы и двуконные упряжки запрашивали по десять. Шоферы требовали не меньше десяти долларов, а фургоны с грузом и все двадцать. Всего дороже обошлись полицейские: двоим я заплатил по полсотне, а прочим по двадцать и по двадцать пять. А ведь здорово получилось, мистер Рокволл? Я очень рад, что Уильям А. Брэди не видел этой небольшой массовой сценки на колесах; я ему зла не желаю, а беднягу, верно, хватил бы удар от зависти. И ведь без единой репетиции! Ребята были на месте секунда в секунду. И целых два часа южнее памятника Грили даже пальца негде было просунуть.
– Вот вам тысяча триста, Келли, – сказал Энтони, отрывая чек. – Ваша тысяча да те триста, что вы потратили из своих. Вы ведь не презираете денег, Келли?
– Я? – сказал Келли. – Я бы убил того, кто выдумал бедность.
Келли был уже в дверях, когда Энтони окликнул его.
– Вы не заметили там где-нибудь в толпе этакого пухлого мальчишку с луком и стрелами и совсем раздетого? – спросил он.
– Что-то не видал, – ответил озадаченный Келли. – Если он был такой, как вы говорите, так, верно, полиция забрала его еще до меня.
– Я так и думал, что этого озорника на месте не окажется, – ухмыльнулся Энтони. – Всего наилучшего, Келли!
По первому требованию
В те дни скотоводы были помазанниками. Они были самодержцами стад, повелителями пастбищ, лордами лугов, грандами говядины. Они могли бы разъезжать в золотых каретах, если бы имели к этому склонность. Доллары сыпались на них дождем. Им даже казалось, что денег у них гораздо больше, чем прилично иметь человеку. Ибо после того, как скотовод покупал себе золотые часы с вделанными в крышку драгоценными камнями такой величины, что они натирали ему мозоли на ребрах, обзаводился калифорнийским седлом с серебряными гвоздиками и стременами из ангорской кожи и ставил даровую выпивку в неограниченном количестве всем встречным и поперечным, – на что ему еще было тратить деньги?
Те герцоги лассо, у которых имелись жены, были не столь ограничены в своих возможностях по части освобождения от излишков капитала. Созданный из адамова ребра пол на этот счет более изобретателен, и в груди его представительниц гений облегчения кошельков может дремать годами, не проявляясь за отсутствием случая, но никогда, о мои братья, никогда он не угасает совсем!
Вот как случилось, что Длинный Билл Лонгли, гонимый женой человек, покинул заросли чапараля возле Бар-Серкл-Бранч на Фрио и прибыл в город, дабы вкусить от более утонченных радостей успеха. У него имелся капитал этак в полмиллиона долларов, и доходы его непрерывно возрастали.