Суровые времена
Шрифт:
– Можно сказать, матушку сами боги для нее поберегли.
Сказал – и тут же понадеялся, что прозвучало не слишком похоже на шутку.
– Можно. Знаменосец, эта адская ночь оставила в ней лишь одно хорошее воспоминание – о тебе. Она ухватится за тебя, как отчаявшийся пловец хватается за камень среди бурного потока.
Ого! Похоже, надо держаться осторожней. Большая часть моего существа желала, чтобы хватание это было не просто метафорой…
– Ну а Кы Гота с прочими детишками?
– Детей могут принять семьи их матерей. Гота, конечно же, может переехать. – После этого Дой что-то пробормотал
– Уж не хочешь ли ты сказать, что тоже не шибко-то очарован Кы Готой?
– Ни один человек не может быть очарован этой злохарактерной ящерицей.
– А я-то, было дело, думал, что она – твоя жена…
Он остановился, словно окаменев:
– Ты безумец!
– Ну ошибся; со всяким случается.
– Хонь Тэй, старая ведьма, чего же ты хочешь от меня?
– Что?
– Я говорю сам с собою, Знаменосец. Веду спор, коего никак не могу оставить. Женщина эта, Хонь Тэй, двоюродная сестра моей матери, была ведьмой. Она могла порой заглядывать в будущее, и если увиденное имело несчастье доставить ей неудовольствие, она желала изменить его. И имела некие странные идеи на этот счет.
– Я уверен, ты знаешь, о чем говоришь.
Он не понял шутки:
– Не совсем. Ведьма играла нашими судьбами, но ничего не объясняла. Быть может, она была слепа к собственной судьбе.
Я позволил себе сменить предмет разговора.
– Что же твои люди намерены делать дальше?
– Жить, Знаменосец. Так же, как и вы, Солдаты Тьмы.
– Слушай, если ты и вправду думаешь, что в долгу передо мной за эти дела с Тай Дэем, расскажи, что все это значит. Солдаты Тьмы, Каменный Солдат, Каменный Воин… Что оно все означает?
– Некто мог бы и впрямь поверить твоему незнанию.
– Ну представь, что я даже знаю, о чем ты говоришь. Ты-то все равно ничего не потеряешь, рассказав мне то, что я и так знаю?
В неясном свете было не разглядеть, однако я был уверен, что дядюшка Дой снова улыбается. Скажи на милость – второй раз за день!
– Разумно, – сказал он.
Но так ничего и не объяснил.
74
Дядюшка Дой избавил меня от большей части гостей. В конце концов со мной остался только Тай Дэй с сыном да еще Сари. Она ухаживала за ребенком и пыталась готовить еду, хотя ротной кухни хватало на всех. Ей просто нужно было чем-то заняться. Тай Дэй не отходил от меня ни на шаг. И он, и Сари были необщительны и словно бы заморожены, так что вместе составляли не более половины человеческого существа.
Я начал беспокоиться: все же они принадлежали к людям крепким, привыкшим преодолевать жестокие напасти. Но ведь – ни намека на оживление!
Вскоре я собрал вместе мозг Отряда: Клетуса, Лофтуса, Лонгинуса, Гоблина с Одноглазым и Масло с Ведьмаком.
– Так, бойцы. У меня есть вопросы.
– Он тоже будет здесь? – спросил Гоблин, имея в виду Тай Дэя.
– С ним все в порядке. Не обращай внимания.
– Какого рода вопросы? – осведомился Одноглазый.
– Пока что в Отряде не было серьезных проблем со здоровьем. Но
Гоблин что-то пробурчал.
– Варвар, – захихикал Одноглазый. – Мы все в добром здравии, так как следуем правилам, разработанным Ворчуном, словно религиозным заветам. Только теперь мы недолго сможем держаться этих правил: топливо почти кончилось. Да еще – нюень бао. Не любят они кипятить воду и поддерживать чистоту.
– Я слышал, уже несколько дней было пасмурно и дождило. Дождевой воды хоть сколько-нибудь собрали?
– Для нас было бы с излишком, – отвечал Лофтус. – А с нюень бао – и в водохранилища-то ни капли не попало.
– Этого я и боялся. Теперь о топливе. Ребята, кто знает способ готовить рис или бобы без огня, но так, чтоб можно было переварить?
Никто не знал такого способа.
– Разве что вымачивать подольше, – предложил Лонгинус. – Моя мать так делала.
– Проклятье. Я хочу пережить эту осаду вместе со всеми. Только – как?
При этих словах Гоблин слегка усмехнулся, словно у него уже имелась прекрасная идея. Они с Одноглазым переглянулись.
– Ребята, у вас что-то есть?
– Пока – нет, – ответил Гоблин. – Надо бы тут одно испытание провести.
– Так что ж тянете?
– После совета. Нам нужна твоя помощь.
– Чудесно. Замечательно. Может кто-нибудь сказать, что в городе слышно о нашем исчезновении?
Ведьмак кашлянул, прочищая глотку. Обычно он говорит мало, поэтому все сразу смолкли.
– Я вел наблюдение со смотровых площадок. Порой можно услышать разговоры. По-моему, нашу репутацию исчезновение не улучшило. К тому же не думаю, что нам хоть кого-то удалось обмануть. Говорят о нас немного, но никто не считает, что мы просто ушли. Думают, что мы сумели выкопать глубокую нору, натаскать туда уйму вина, баб и жратвы, а после скрылись туда сами. И назад не вернемся, пока все они тут не повымрут.
– Ребята, я уж, как мог, старался насчет вина, баб и снеди… Но получилась только нора, сами видите.
– Вода убывает, – откуда-то из темноты сообщил Масло.
– Что?
– Верно, Мурген. Уже на пять футов ниже.
– Неужели из-за затопления города такая разница? Нет? Тогда с чего она убывает?
Гоблин с Одноглазым обменялись значительными взглядами.
– Что у вас? – спросил я. – Выкладывайте!
– После того, как проведем испытание.
– Ладно. Что до остальных… О наших трудностях вам известно. Подумайте, как от них можно избавиться.
75
– Ну говорите, – обратился я к ведьмакам.
– Мы полагаем, – начал Гоблин, – с тобой что-то проделали. Там.
Он мотнул головой в сторону холмов.
– Что? Что за шуточки? Я…
– Никаких шуток. Тебя не было долго. И ты изменился. Сколько припадков у тебя было после возвращения?
Я честно подсчитал:
– Только один. И то не наверняка. Когда меня похитили. Я ничего об этом не помню. Пил чай с Глашатаем – а после оказался на улице, где вы меня нашли. Представления не имею, как туда попал. Что-то такое с запахом дыма да еще дверь, войдя в которую я оказался вовсе не там, куда шел… Еще смутно помню, как что-то думал об обители боли.