Суррогатный наследник
Шрифт:
— Ты абсолютно права — это неправильно. Вот только всё в моей жизни идёт не так как нужно и я уже устал с этим бороться. Не хочу! Я повторюсь, что я рад тому, что моим здоровьем займёшься ты — человек, которому я доверяю.
— Ты меня совсем не знаешь! — попыталась возразить ему Эмма.
— Не знаю, ты права. Но то что ты порядочная, честная и ответственная — я знаю. Хотя, — усмехнулся Ник, лукаво поглядев на неё, — с честностью я немного преувеличил. Это я про то, что ты скрывала болезнь своей дочери и адрес проживания. Но в этом случае, как говорится, цель оправдывает средства. Как там,
— Всё хорошо. Ходит в специальную школу с индивидуальным обучением, так как многое пропустила из-за болезни. Ремиссия стабильная.
— Я очень рад за вас. Эмма, я хочу, чтобы ты осталась и лечила меня. Считай это моей блажью, но я напишу тебе плохие рекомендации, если ты откажешься.
— Это не блажь, а чистой воды шантаж! — возмутилась Эмма, нервно сцепив пальцы. — Как ты себе это представляешь? Чего мне это будет стоить?
— Я удвою гонорар за твои услуги.
— Да разве дело в деньгах?
Эмма чуть не взвыла от бессильности. Он опять уверен, что ей нужны только деньги. А о душевных её переживаниях он подумал? Как он себе это представляет?
Хлопнула дверь и огромный холл наполнился звуками шуршашей одежды. Эмма сидела к открытой двери спиной, но чувствовала, как деревенеют мышцы и наливаются свинцовой тяжестью. Послышался звук шагов и раздался женский голос:
— Герр Шульц мы вернулись с прогулки пораньше — Лео нужно переодеть.
Эмма прикрыла глаза, чтобы подавить свою панику и спрятать вспыхнувшие чувства. Шея окаменела не в силах повернуться и посмотреть на вошедших. И в то же время какая-то немыслимая тяга, которой она отчаянно сопротивлялась, звала её обернуться, убедиться, что не_её мальчик здоров и подрос.
Ник улыбнулся своему племяннику и обратился к няне:
— Элеонора, познакомьтесь с медсестрой, которая будет заниматься моим лечением. Эмма, это — Элеонора, няня нашего Лео.
Нашего! Нашего… Его назвали Лео — билось у неё в голове, когда она встала и развернулась. Последние силы ушли у неё на то, чтобы равнодушно улыбнуться и кивнуть пожилой женщине, держащей на руках ребёнка. Мазнула взглядом по прищуренным глазам, внимательно её изучающих, и растворилась в синем знакомом взгляде, на этот раз детском. Её жадный взгляд скользил по округлому личику с розовыми щёчками и пухлыми губками. Маленькие пальчики выглядывали из комбинезона и хватались за яркий платок на шее няни. Эмма поймала себя на том, что непроизвольно качнулась вперёд в попытке ощутить сладкий детский аромат. Смутилась и растерянно сказала:
— Очень приятно..
— Взаимно, — ответила ей Элеонора прохладным голосом и подарила обеспокоенный взгляд. — Ну мы пойдём с Лео наверх.
— Конечно.
Ник проводил их взглядом и обернулся к Эмме, поймав её затравленное, полное боли выражение глаз. В следующее мгновение она не выдержала и разразилась слезами. Ник сначала опешил, но тут же понимание обожгло его и он обнял Эмму, привлекая её к себе. Она вцепилась пальцами в футболку у него на груди и выплакивала всё своё отчаяние и одиночество. Она плакала за все прошедшие с последней их встречи месяцы, когда не позволяла себе поблажек и жалости.
Слёзы всё лились и лились, пока футболка Ника не промокла насквозь. Он гладил её волосы горячей
Наконец Эмма взяла себя в руки и попыталась отстраниться, и Ник с неохотой позволил это.
— Ну что, тебе полегчало? — тихо спросил мужчина. — Ты готова остаться и подумать, что нам теперь делать?
Нам? Эмма непроизвольно вздрогнула, вытирая остатки слёз. Значит, он намеревался повторить своё предложение? И что она могла ответить, после того как своей истерикой вывернула перед ним душу наизнанку? Измученная она проговорила тихим голосом:
— Я… я не знаю. Я не могу сейчас принять адекватного решения. Пойду умоюсь.
— Ванная комната справа по коридору.
— Спасибо, я помню…
Запершись в ванной Эмма взглянула на себя в огромное круглое зеркало над раковиной. От увиденного захотелось рассмеяться или же снова снова заплакать — это как на отражающуся "красотку" посмотреть. Редко когда Эмма видела себя такой безобразной, только в моменты критического состояния Марты. Лицо её было испачкано потёкшей тушью, опухшее и мокрое от слёз. Ресницы склеились, а глаза были красные как у кролика. Растрёпанные пряди выбивались из привычного ей конского хвоста. Эмма распустила волосы, причесала их пальцами и снова собрала их резинкой. Потом с наслаждением умылась, смывая остатки макияжа, и почувствовала небольшое облегчение от соприкосновения с холодной водой.
— Вот так-то лучше, — сказала она себе в зеркало и как всегда в такие моменты напомнила. — Ты же сильная Эмма, соберись. Отец перед смертью сказал: "Жизнь ломает каждого". Так вот, пусть она обломится — я гибкая.
С этими словами она вышла и наткнулась на Никласа, подпирающего в коридорчике стену. Увидев её он шагнул на встречу и только сейчас она обратила внимание на то, как его перекосило.
— Тебе лежать надо, а ты "скачешь", — устало заметила Эмма.
— Вот и займись мной. Пожалуйста. Я понимаю, что о многом прошу… — Ник замялся, пытаясь уйти от обсуждения того, что произошло в гостиной. Сейчас к этому разговору были не готовы они оба. — Подумай о моём предложении. А сегодня, раз уж ты здесь, может быть проведёшь процедуры?
Он широко улыбнулся и Эмма потерялась от тепла, обрушившегося на неё от этой улыбки. Разве она могла отказаться?
— Хорошо. На сегодня у тебя назначены капельницы и уколы.
— Поднимемся в спальню?
Эмма затравленно посмотрела на широкую лестницу, по которой ранее ушли няня с ребёнком, и произнесла, нахмурив брови:
— А здесь внизу…. Мы не можем?
Она и сама понимала, как глупо выглядел её страх, да и на кровати лежать Нику было бы удобнее, вот только не могла себя пересилить.