Суррогатный наследник
Шрифт:
О том, что она продала ребёнка, которого уже успела полюбить, Эмма старалась не думать. Ну хотя бы не чаще, чем раз в минуту. Она итак сходила с ума от ощущения потери и своей всеобъемлющей вины. И только радостный голос Марты в телефоне и мысли о том, что она спасла свою девочку, пусть и такой ценой, помогали ей держаться и не сломиться окончательно.
Час назад приходил адвокат и Эмма поставила последнюю подпись в договоре. И пять минут назад пришло извещение о поступлении на её счёт обещанного остатка. Всё так, как она и планировала.
Вот только почему же так больно? Провела рукой по опавшему животу и вздрогнула, ощутив леденящую кровь пустоту. Зато грудь болела,
Открылась дверь и в палату вошла медсестра, внеся огромный букет цветов.
— Смотрите, какие красивые, — улыбнулась женщина и положила их на прикроватную тумбочку. — А вот и ваша выписка, вот здесь подпишите.
— От кого букет? — прошептала Эмма, ставя очередную подпись и гипнотизируя цветы. Сервис в клинике был на высшем уровне и даже палата, в которой она провела несколько дней мало отличалась от хорошего отеля. Но вряд ли здесь на выписку выдавались суррогатным матерям такие шикарные букеты.
— Я и не знаю, с рецепции принесли. Там должна быть карточка вложена. Ну а я пойду. Вас кто-то встречает?
— Нет-нет, я на такси, — натянула улыбку Эмма, чтобы не выдать своего упаднического настроения. Хотя кого она пыталась обмануть? Судя по жалостливому взгляду, которым окинула её напоследок медсестра, всё внутреннее состояние Эммы было написано у неё на лице. А это плохо. Очень. Ведь ей ещё с Мартой предстоял серьёзный разговор. Вот почему она не сделала этого раньше? На что надеялась — непонятно. А теперь только хуже стало. Намного хуже.
Оттягивая неизбежное Эмма перебирала цветок за цветком. Вдыхала сладкий упоительный аромат и пыталась поймать в этом простом действии хоть какое-то успокоение. Не помогло. Совсем. Только сердце всё больше заходилось рваным ритмом как только она заметила белый уголок карточки среди лепестков.
Она догадывалась, кто мог прислать ей этот букет. Только один человек был достаточно богат, чтобы сделать такой шикарный жест… Для чего? Вот это и предстояло сейчас узнать. Где-то глубоко внутри ещё теплилась надежда на то, что он готов продлить с ней знакомство, воспользоваться возможностью узнать друг друга получше. Бред. Но кто ей мог запретить мечтать? Глупо, по-женски нелогично, но всё же…
Дрожащей рукой открыла глянцевую карточку, на которой размашистым почерком было написано:
"Спасибо."
Лаконично. Безэмоционально. Продумано. Эта точка в конце — равно прощай — опустилась непробиваемой стеной между ними, вновь разводя их дороги в разные стороны.
— Мавр сделал своё дело, мавр может уходить… [2] — усмехнулась горько Эмма, ощущая невероятной силы опустошение.
Часть 2
2
«Мавр сделал своё дело — мавр может уходить» (нем. Der Mohr hat seine Arbeit getan, der Mohr kann gehen) — (цитата из драмы Фридриха Шиллера «Заговор Фиеско в Генуе» (1783). Эту фразу произносит мавр, оказавшийся ненужным после того, как он помог графу Фиеско организовать восстание республиканцев против тирана Генуи дожа Дориа.
Глава 1
Спустя три месяца
— Жизнь это то, что не совпадает с нашими планами, — сказал ему как-то Дак и Никлас даже не собирался с ним спорить по этому поводу. Как уже выяснилось его младший друг понимал в этой жизни гораздо больше, чем Ник. В последние пол года со дня смерти брата он учился жить
Ему одному так невезло в этом вопросе? После того, как с первой претенденткой поругался из-за опозданий и грубости, а вторую он обнаружил в своей постели доверять даже проверенным агентствам он больше не осмеливался. Меж тем мальчик требовал всё больше и больше внимания, которое Никлас, вследствие своей занятости, уделять не мог. Ладно-ладно, здесь он немного кривил душой: он просто боялся подходить к маленькому орущему комочку и с ужасом думал о том, что не знает, как себя с ним вести. Была ещё одна кареглазая причина, в наличии которой Ник даже себе не хотел признаваться: он вспоминал Эмму каждый раз, когда видел малыша. Поэтому редко заходил в детскую, ссылаясь на работу и новые проекты. Спасибо Доре, которая его в этот период выручала, иначе он сошёл бы с ума. Очень жаль, что в таком почтенном возрасте она не могла полностью взять на себя заботу о наследнике.
Казалось бы всё так просто: нанял няню и изредка навещай своего новорожденного родственника, следи за его успехами и воспитанием. По крайней мере таким был его план, когда он забрал ребёнка из родильного дома и привёз в особняк на радость всем его обитателям. При нынешнем раскладе выходило, что не на кого было переложить эту заботу, но и представить себя меняющим памперсы он тоже не мог.
Совсем уже отчаявшись Ник пригласил пожить в своём доме Хлою на постоянной основе. Она прилагала немало усилий для этого и он не видел смысла игнорировать её намёки. Дора её не очень жаловала, но приходилось и ей мириться с выбором хозяина. Один плюс в этом решении был бесспорен: круглосуточный доступ к женскому телу был обеспечен. Постоянный секс как ни крути успокаивал и примирял с недостатками, которые в новой-старой любовнице его раздражали. Уезжая в продолжительную командировку Ник надеялся, что Хлоя в его отсутствие сблизиться с ребёнком и станет между ними своеобразным посредником. Всё-таки она женщина. Да не просто женщина, а любовница, пытающаяся добиться статуса жены. А значит стараться должна вдвойне. "Вот и посмотрим, как она сдаст экзамен", — говорил себе мужчина. Он даже надеялся, что у неё всё получится, так как в какой-то степени даже привык к ней.
Никлас возвращался из затяжной командировки уже довольно поздно: ночная темень за окном да редкие звёзды были тому свидетелями. Несмотря на конец марта, ночные заморозки ещё сохранялись, а следовательно стоило быть более внимательным на дороге. А вот и дом, наконец, показался. Хорошо освещённый особняк приветливо распахнул перед ним ворота и Ник заехал во двор. Как же его вымотала эта дорога! Со стоном разогнувшись он выключил двигатель и вышел из машины. Пора отдыхать. Наверное и Хлоя, которую он попросил присмотреть за Феликсом, его заждалась.
Приглушённый свет горел в холле. Тишина. Но как только Никлас шагнул на лестницу он услышал детский плач, который нарастал и постепенно переходил в громкий ор. Мужчина оглянулся в тщетной попытке увидеть кого-нибудь, кто мог бы справиться с этим без него, но увы — все спали и достаточно крепко, раз такой концерт никого не разбудил. Надо отдать должное хорошей звукоизоляции, правда в этом случае она служила во вред. По-крайней мере так думал Ник, спешно приближаясь к заветной двери.
"Может быть что-то болит у ребёнка, раз Хлоя не может его утешить?" — подумал он дойдя до цели. Вот только открытая дверь и орущий в одиночестве ребёнок не давали усомниться: только они вдвоём бодрствовали этой ночью. "Ну, Хлоя, чертовка, где ж тебя носит?"