Сущий рай

Олдингтон Ричард

— Какая работа?

— Да так, маленькая работа.

— И вы будете получать жалованье?

— Мизерное, но мне хватит.

— Вам нравится эта работа? Это то самое, что вы хотите делать?

— Не совсем, но у меня будет оставаться время и на другое.

— Крис! — Голос Гвен дрожал от волнения. — Я не могу допустить, чтобы вы вот так ушли и жили в нищете. Позвольте мне помочь вам. Не смотрите так сердито и подозрительно: я это говорю не в том смысле, в каком этого хотела Нелл. Я вижу теперь, какая это была ошибка. Вы слишком молоды, и вы должны жить по-своему.

— В

этом мне никто не может помочь, — гордо сказал Крис.

— Неужели же я никогда вас не увижу? Я не могу примириться с тем, чтобы вы навсегда ушли вот так из моей жизни. В конце концов, ведь вам же было хорошо со мной, и мы были счастливы иногда. И разве мы не могли бы изредка встречаться?

Крис с сомнением покачал головой. Час назад предложение Гвен показалось бы ему не только желанным, но и легко осуществимым. Но теперь инстинкт предостерегал его против этого. Не из обиды на Гвен за то, что она дала Нелл вовлечь себя в ее гнусный «план», за это Крис уже простил ее. И даже не потому, что вмешательство Нелл и Фрэнка внесло в его отношения с Гвен какой-то унизительный оттенок, это можно было бы преодолеть. Но он знал, на что направит свою мстительность Нелл. Она, конечно, постарается нанести ему удар через Гвен. Единственный способ спасти Гвен, это немедленно порвать с ней, полностью, раз и навсегда.

— Не говорите сразу «нет», подумайте над этим, — умоляла Гвен. — Будьте разумны! Зачем нам разлучаться навсегда? И потом — с вашей стороны будет такая глупость тратить время на какую-то работу, когда вы должны были бы готовиться к более интересной, более нужной деятельности. Позвольте мне помогать вам, для меня это будет такое счастье. Позвольте мне дать вам денег, чтобы вы могли вернуться в колледж, если вы действительно этого хотите. Если нет, позвольте мне помогать вам здесь, в Лондоне. Мне это будет совсем нетрудно, и у меня будет чувство, что и моя бесполезная жизнь на что-то пригодилась!

Криса тронуло искреннее чувство, слышавшееся в ее голосе, и у него было искушение принять этот столь желанный дар, который ему так просто предлагали. Почему не сказать «да»? Почему? Для Гвен это вопрос каких-нибудь нескольких сот фунтов, без которых она вполне обойдется, а для него — это может изменить всю его жизнь. Во всяком случае, ему будет дана возможность изменить ее.

Он колебался, раздумывая, взвешивая возможные моральные последствия своего поступка.

— Почему вы так великодушно предлагаете мне это? — спросил он, почти не думая о своих словах.

— Потому что я люблю вас!

— А!

Крис подошел к ней, обнял ее за плечи и сказал мягко:

— Именно поэтому я не могу принять ваших денег.

— Но почему, почему?

— Потому что…

— Всякие «потому что» здесь ни при чем, — сказала Гвен, глядя ему прямо в глаза. — Это все ваша бессмысленная гордость.

Крис внутренне застонал. Конечно, он был не настолько горд, чтобы отказываться от помощи, но он был слишком горд, чтобы позволить какой бы то ни было женщине знать, что его мать неминуемо отомстит ей, если она поможет ему преступить грозную материнскую волю. Он попытался выдумать предлог, который показался бы не слишком прозрачным.

— Если вы дадите

мне денег, потому что вы меня любите, а я приму их на том же основании, не сведется ли это к тому, что вы меня сделаете альфонсом?

Он знал, что это свинство сказать такую вещь.

— О! — Гвен вырвалась из его рук, глубоко оскорбленная. — Зачем вы говорите такие грубые, такие жестокие вещи!

— Что ж, разве это не так? — сказал он, пытаясь лгать как можно искуснее. — Вы понимаете, получится, что я беру деньги, пользуясь каким-то обманным правом. Конечно, вы вовсе не собираетесь покупать меня, у вас самые великодушные, самые хорошие чувства…

Он остановился, не зная, как высказать этот убогий аргумент. Гвен докончила за него фразу:

— Но я могу оставить свои грязные деньги при себе?

— Нет, нет! — в отчаянии воскликнул Крис. — Я хотел сказать совсем не то. Я…

— Вы хотите, чтобы все делалось по-вашему, — с горечью перебила Гвен. — Вы ничего не соглашаетесь брать от жизни, а если соглашаетесь, то только на поставленных вами условиях, и вы хотите их диктовать сами. И вы презираете всех, у кого мозги не так хороши, как у вас!

— Нет, нет! — протестовал Крис.

— Да, да! Вы нас всех считаете глупцами. Может быть, вы и правы, но ведь мы — те люди, с которыми вам придется жить.

— Почему вы так думаете? — воскликнул Крис, надеясь перевести разговор на другую тему.

— Потому что всякий человек…

— «Всякий человек»? Разве это теперь не синоним «буржуа»? А ведь какое замечательное животное — настоящий человек! И мужчина и женщина. Гвен, дорогая, неужели, по-вашему, так бесчеловечно — не следовать слепо обычаям небольшой касты, в которую вы попали по случайности рождения?

Несмотря на все свое нежелание причинить огорчение Гвен и навлечь на нее месть Нелл, Крис не мог не увлечься оборотом, какой принял их спор. Гвен нечаянно затронула этот очень существенный для него вопрос. В самом деле, в какой мере человек должен подчиняться обычаям, которые он считает устарелыми и бессмысленными? Если бы все безоговорочно подчинялись всяким общепринятым условностям, разве не остались бы люди до сих пор дикарями? И разве мы не вышли из состояния дикарей исключительно благодаря самоотверженности отдельных личностей, которые отказывались подчиняться засасывающему действию среды?

Но Гвен и тут обманула его ожидания.

Вместо того чтобы принять участие в диспуте, она бросила на него горький укоризненный взгляд и, не говоря ни слова, выбежала из комнаты.

Шесть

Мы испытываем какой-то восторг, когда отметаем начисто прежнюю жизнь и начинаем новую. Это, очевидно, удовлетворяет какую-то глубокую человеческую потребность, что и признавали те древние религии, которые делали упор на важности «перерождения». А что такое переродиться как не начать новую жизнь? Апулей лирически распространяется о благодати, осенившей его, когда он переродился с помощью мистерий Исиды. Когда желание переродиться овладевает сразу массой людей, они должны либо дать ему выход через какой-нибудь предохранительный клапан, либо идти путем насилия — войн и революций.