Сущность волка

Афанасьев Александр

– Знаю.

– Они там и работают. Крайний раз – работали двадцать второго мая, ушли нехорошо, со стрельбой. Целое отделение полиции под нож пустили.

– Отделение полиции? Где?

– Дагестанские огни.

– И с чего это?

– Бес их знает. Мы направили ноту протеста, они привычно прикинулись чайниками. Но несколько дней назад – пришла информация, что американцы резко активизируют работу по кавказскому региону в частности и по нам в целом. В Европу – перебрасываются спецгруппы. Информации, почему это происходит – у нас нет. Но нетрудно догадаться – это связано с тем. Что они нашли в Дагестанских

огнях. Шансы на то, что это что-то другое, основанное на другой информации – крайне низки.

– Я знаю, в чем дело.

Жук заинтересованно посмотрел на меня

– И в чем?

– Они снимали налет на видео, это нужно было для документирования. Потом прогнали все через суперкомпьютер, у них есть база с математическими моделями, они анализируют все флешки. Запись налета показала, что именно в этом помещении была сделана запись седьмого июня. Они проанализировали математические модели обоих помещений, и пришли к такому выводу.

– Это где ж ты такое нарыл, а? – иронически спросил Жук

– Мое дело. Я даю вам бесплатно инфу. Хотите – принимайте, хотите – нет.

Я уже понял, что это – еще одна проверка лояльности. Наверняка, они знали, почему активизировались американцы. Но сейчас – они хотели выяснить, выложу ли я им все – или буду юлить.

Проблема в том, что я слишком долго – для них проблема – в игре. Если вы читали Королеву Юга Артуро Переса-Реверте – то там есть, в самом начале – одна строчка. В ней сказано, что тех, кто слишком давно в игре – то есть в бизнесе по производству и транспортировке наркотиков – убивают уже потому, что они слишком долго в игре. Тот факт, что они слишком долго в игре – сам по себе рождает подозрения. И если убить не удается – подозрения подтверждаются.

То же самое и у нас. Тот, кто слишком долго в игре – становится и слишком опасен. Прежде всего – для своих же хозяев, кто бы ими не был. Хотя бы и государство. Хотя в наше время государство трудно отделить от чиновно – мафиозных кланов.

И что бы Жук не думал – я сказал про то, откуда у меня инфа. А сам – примерно думал, где будет моя следующая остановка в пути. Моя ошибка – в том, что я затаился слишком близко. Рядом с той заначкой, которую я копил на черный день. Больше этой ошибки не будет. Австралия… Южная Африка… Латинская Америка – куда-то туда, в общем. Но здесь я больше не останусь…

А перед американцами у меня никаких обязательств нет. Даже устных…

– Интересные дела… – сказал Жук – ох, интересна сейчас жизь. Лет сорок назад – тебя за такое дело так взгрели бы. А сейчас – хоть орден давай.

– Сутулого?

– Чего?

– Орден, говорю. Орден Сутулого?

– Ну, почему. Можем и настоящий дать. Кстати, тебе твои – не нужны? А то лежат так в сейфе. Могу отдать.

– Зачем они мне. Пусть дальше лежат.

– Ну, как знаешь. За информацию спасибо, но я к тебе, собственно, не по этому. Человека одного найти надо.

Я улыбнулся

– Только одного?

– Для тебя – да, остальными другие займутся. Вот этого…

03 июня 2016 года. Москва, Россия

Микроавтобус был современным и комфортабельным. Форд Транзит, самая большая модель, переделанная в микроавтобус уже здесь, в России. Такие – недавно появились и в США, их закупали в основном аэропорты и фирмы по доставке –

они были просторнее и тратили меньше топлива, чем старые, крепкие Эконолайны.

– Кофе?

Машину потряхивало на московских ухабах – здесь они были даже в центре, в совершенно неожиданных местах. Впрочем, и в Вашингтоне асфальт был далек от идеала, особенно в последние годы, после того как денег в бюджете стало ощутимо не хватать.

– Нет, спасибо…

Термос отправляется дальше. Через глухо тонированные стекла – видно очень плохо, как в аквариуме.

– Слушаем инструктаж.

– Общее внимание!

– Из автобуса выходим только после сигнала. Держимся группой, не отрываемся от охраны. При необходимости задаем вопросы следователям, но к любым уликам прикасаться запрещено. Разрешено вести самостоятельную фиксацию, фото и видеосъемку. Еще раз – не отрываемся от спецназа, они прикрывают нас. Вопросы?

Спецназ – сидит впереди, на откидных сидениях. Восемь крепких парней в черной, боевой униформе и с русскими автоматами, похожими на МР5, но местными, сделанными на том же заводе, что и Калашниковы. Эти парни – постоянно прикрывают их – или наоборот, не дают действовать по своему усмотрению. Им не разрешено носить оружие в Москве – но на прикрытие им выделена целая группа спецназа. В общем-то, нормальные парни, трое – пользуются моментом, чтобы улучшить свой английский. Никакого антиамериканизма у них нет.

– Нет, сэр.

– Две минуты! – обернулся водитель – подъезжаем.

– Две минуты, внимание. Выходим только по команде.

Микроавтобусов уже три. В двух остальных – команды спецназа по борьбе с наркотиками, местной DEA, у русских это называется ФСКН. Обычная облава на торговцев наркотиками. На вид.

Их микроавтобус останавливается, два остальных – проходят дальше.

Несмотря на то, что все это видели у себя в стране и не раз – те, кто может, поворачиваются, чтобы видеть, как все происходит.

Микроавтобусы подъезжают к зданию, где находятся подозреваемые – и поток бойцов в черном извергается из дверей. В отличие от американских команд быстрого реагирования, у которых особая тактика передвижения, друг за другом, почти вплотную – русские действуют скорее как морские пехотинцы, разбиваясь на группы. В голове каждой колонны – обычно человек со щитом, за щитом – может укрываться от двух до пяти бойцов. Щиты – русские используют намного шире, чем это принято в США.

В их микроавтобусе – работает рация, кто знает русский – тот слушает обмен. Судя по тому, что никаких панических ноток нет – все идет нормально.

Захват – продолжается около пяти минут, далее – их микроавтобус начинает двигаться, и они подъезжают к зданию, уже захваченному спецназом. Спецназ везде, на тротуарах, его видно за решетками ограды… штурмовая команда явно избыточна по численности. Уже слышен вой полицейских машин – но пока они не подъехали.

– Выходим!

Первыми выгружаются русские спецназовцы, они образуют защитную формацию. Следом – высаживаются и они. Норма Дженнингс, единственная женщина среди них – оборачивает камеру на себя и представляется, а так же называет дату, время и место съемки. Все это необходимо, чтоб потом запись могла послужить доказательством в суде. Хотя понятно, что суда никакого не будет.