Сущность волка
Шрифт:
Русский пожал плечами.
– И
– Что – и? – разозлилась Натали – ты считаешь, это нормально? В отделении полиции проводится съемка ролика террористов.
Русский тяжело вздохнул
– Вам не стоит сюда лезть, вы не понимаете самых простых вещей. В отделении полиции может все что угодно. Перевалочный пункт наркоторговцев, клетки для содержания рабов, склад оружия, даже бордель.
– Но как так может быть!? Полиция – это государственная организация, разве не так. Служба по контролю за соблюдением закона?
– В России это действительно так. А на Кавказе – нет. Видишь ли, закон нельзя установить, просто написав что-то на бумаге и проведя это через парламент. Закон становится законом только тогда, когда его готово соблюдать большинство. Тех, кто не готов, общество называет преступниками и наказывает. Возможно, у вас в стране все соблюдают законы. А вот у нас – нет. На большей части территории России – законы соблюдаются именно потому, что большая часть населения согласна их соблюдать. А на Кавказе нет. На Кавказе закон соблюдается только тогда, когда рядом есть федеральный БТР. Да и то не всегда. А в полицию – идет, потому что эта служба дает возможность открыто носить оружие, обирать торговцев и своих односельчан и получать жалование. По российским меркам оно нормальное, но по кавказским – оно просто огромное, на него можно содержать очень большую семью. Самой большой глупостью с вашей стороны будет подумать, что раз это происходило в полицейском участке, значит, к этому причастно государство. На Кавказе нет государства, государство там заканчивается на пороге русских воинских частей.
– Но почему… Почему, черт возьми, вы не наведете там порядок?
– Потому что если мы сделаем это, вы обвините нас в геноциде. Никакими другими способами – порядок там не навести.
Майор Ховард переваривала информацию
– У тебя есть водка?
– Есть немного.
– Мне надо выпить…
* * *
Закат…
Поразительно красивый в степи – солнце падает за горизонт, освещая подрастающую в поле пшеницу нежным, желто-белым, очень неярким светом. И тишина. Просто удивительно, что где-то – может быть такая тишина. Для девочки, выросшей на военной базе, рядом с орущими сержантами спецназа – тишина была просто удивительной.
– Нравится? – спросил русский. Он бесшумно подошел и встал рядом, только в последний момент она услышала его.
– Да… тихо так.
– Здесь тихо, это верно.
– Почему мы не может жить в мире? – вдруг вырвалось у нее
– Не знаю… – русский теперь стоял рядом – простой пример. Ты веришь в то, что будет лучше? В будущем.
– Нет.
– И я не верю. Значит, лучше уже не будет.
– Знаешь… это было давно. Мой отец взял меня на мыс Канаверал. Я была тогда совсем маленькой.
– Полет Челленджера?
– Перестань, я не такая старая. Нет, тот полет как раз был успешным. Мы стояли и смотрели, как стартует корабль. И почему то мне тогда показалось, что будет все хорошо. Это был девяносто первый год…
– А у нас в тот год все было плохо.
– Да, но вы сами виноваты в этом.
– Верно – спокойно подтвердил русский, и она почувствовала, как он снова уходит за обычную для него броню – знаешь, я не виню вас в том, что тогда произошло. Мы и только мы виноваты. Мы ошиблись – мы и исправим ошибку.
– Коммунизм был ошибкой!
– Возможно. Но чтобы избавиться от коммунизма, не обязательно было избавляться от страны. Надеюсь, мы все – поняли это.
Она подумала. Потом тихо сказала.
– Мы можем хоть что-то изменить?
– Я расскажу тебе притчу – сказал русский – как то раз лягушка лежала у берега реки, и к ней подкрался скорпион. Ему надо было на тот берег реки, а лягушке надо было, чтобы он ее не ужалил. Скорпион сказал, что не ужалит лягушку, если та перевезет ее на другой берег. Лягушка не поверила, но скорпион поклялся Аллахом, и лягушка решила рискнуть.
Когда лягушка выплыла на середину реки – скорпион все-таки ужалил лягушку. Зачем ты это сделал! – вскричала лягушка – ведь мы сейчас оба утонем! И знаешь, что ответил ей скорпион?
– Потому что я – скорпион?
– Нет. У вас в ходу неправильная версия этой притчи. Он ответил – потому что это Ближний Восток. Обычно, когда мы смотрим на то, как живут другие люди – мы ужасаемся тому, как они живут. Почему они это делают? Почему они не могут жить как мы? И что хуже всего – мы начинаем заставлять их жить как мы, порой силой. В последнее время – все чаще и чаще силой. Но обычно мы просто не понимаем и не хотим понять, почему так живут другие люди. Они так живут, потому что это Ближний Восток.
Майор Ховард поежилась от внезапного холодного ветерка, налетевшего из степи
– Мы можем что-то с этим сделать?
– Наверное, нет. Просто помоги тем, кто рядом с тобой, чем можешь. Вот и все.
Русский повернулся и пошел в дом. Бывший майор армии США, а теперь оперативник американской военной разведки – ненавидя саму себя и весь мир впридачу, за то, что она такая, какая есть – последовала за ним.
03 июня 2016 года. Казахстан, Акмолинская область
Натали уехала утром. Я проводил ее, даже присели на дорожку, по русскому обычаю. Жаль мне ее. Она еще продолжает войну. Не понимая, что победить в ней невозможно, ибо главные враги в ней – мы сами.
То, что происходит сейчас с нами и с миром, в котором мы живем – не было бы возможно без нашей злобы. Своекорыстия. Гнева. Жадности. Я не знаю, когда мы потеряли невинность. Возможно, в восьмидесятых, когда с экрана хлестала зловонная жижа, а днем – пристально смотрел на страну Кашпировский. Возможно, в девяностых, когда мы сцепились друг с другом в безжалостной грызне за наследие предыдущих поколений – и вкус крови на клыках напоминает о себе снова и снова, мешая стать людьми. Возможно, еще раньше, в шестидесятые или семидесятые, когда мы поняли, что коммунизм построить невозможно, и надо позаботиться о себе как можно. Как хватит сил, ума, наглости, проворства, хищности. Я знаю, что когда то мы были другие. Моя бабушка – рассказывала мне о том, как жила деревня. А мама – о том, что они в молодости голодали в знак солидарности с какими-то борцами за мир во всем мире. Подумать только.
И мы, отказавшись от всего этого, отказались и от самой идеи добра. Равенства. Братства. Мы отказались считать людей братьями своими – и стоит ли удивляться тому, что находится кто-то кто готов убить тебя.
Там – мне пришлось выбирать. Дэн, Данила был ранен тяжелее, и мне пришлось его оставить. К тому же – он весил килограммов на двадцать больше – и вряд ли бы смог тащить его.
Нас пытались убить люди, которые явно пришли не просто так. Ящик Пандоры открылся после событий в Беслане, когда стало ясно: только страх. Только страх перед тайным и бессудным возмездием – может остановить тех, кто готов умереть сам, только бы убить как можно больше людей. Я когда-то и сам был частью системы. Не знаю, как она называется… да и не хочу знать. Эта система многолика и безжалостна, она держится не на деньгах. Она держится на людях, которые ненавидят так, что готовы убивать. Но в системе есть одно правило… оно никем не провозглашается, но оно есть. Если ты ни в грош не ставишь чужую жизнь – точно также, ничего не стоит и твоя.