Суть доказательств
Шрифт:
Боковая дверь была открыта, один из уборщиков поливал из шланга бетон. Увидев меня, он поднял шланг, так что я прошла под водяной аркой.
— А вы сегодня рано, доктор Скарпетта.
Часы показывали половину пятого, а уходила я обычно не раньше шести.
— Вас подвезти? — спросил уборщик.
— Спасибо, за мной приедут.
Я родилась в Майами, неплохо знала ту часть света, где скрывалась летом Берилл Мэдисон, и легко могла представить Ки-Уэст с его волшебными красками. Закрыв глаза, я видела его яркую зелень, необычайную голубизну неба и закаты, настолько кричаще роскошные, настолько вульгарно-цветистые, что такое могло сойти с рук только Творцу. Уж лучше было бы Берилл Мэдисон оставаться
Сияющая как черное зеркало, новенькая «корона виктория» неспешно и с достоинством вплыла на стоянку. Ожидая увидеть знакомый потрепанный «плимут», я слегка растерялась, когда оконное стекло «форда» почти бесшумно скользнуло вниз.
— Ждешь автобуса или как?
В отполированной до блеска дверце отразилось мое удивленное лицо. Лейтенант Пит Марино безуспешно пытался изобразить пресыщенность жизнью и равнодушие к ее дарам. Электронный замок открылся с уверенным, твердым щелчком.
— Впечатляет, — сказала я, устраиваясь в шикарном интерьере автомобиля.
— Шла в придачу к назначению. — Он поддал газу. Мотор заревел. — Неплохо, а?
Замученные, хрипящие клячи ушли наконец-то в прошлое — Марино приобрел настоящего жеребца.
Доставая из пачки сигарету, я заметила дырку на приборной панели.
— Откуда это? Пытался подключить мигалку или только электробритву?
— Черт!.. — жалобно простонал лейтенант. — Какой-то придурок слямзил мой прикуриватель. На автомойке. Представляешь? На следующий же день после того, как я ее купил. Жуть, да? Сначала недоумки сломали щеткой антенну, и, пока я прочищал им мозги, кто-то спер прикуриватель. Так расстроился, что…
Иногда Марино напоминал мою мать.
— …увидел чертову дырку уже возле дома. — Он на секунду замолчал и, пока я искала в сумочке спички, выудил из кармана зажигалку и бросил мне на колени. — Как же так, док? А кто божился, что бросает курить?
— Я и бросаю. С завтрашнего дня.
В тот вечер, когда убили Берилл Мэдисон, мне сначала пришлось высидеть два часа на скучной опере, а потом в дорогущем английском пабе выслушивать напыщенные разглагольствования отставного судьи, поведение которого плохо соответствовало статусу человека, носившего почетный титул «ваша честь». У меня не было с собой пейджера, и полиция вызвала на место преступления моего заместителя Филдинга. Вот почему в дом убитой писательницы я отправлялась впервые.
Виндзор-Фармс не тот район, где убийства — привычное дело. Дома здесь большие, они расположены на идеально ухоженных участках в глубине от дороги. Большинство снабжены охранной сигнализацией и системой кондиционирования, так что открывать окна для проветривания помещения вовсе не обязательно. За деньги бессмертия не приобретешь, но купить некоторую долю безопасности на них можно. Раньше по служебным делам я здесь не бывала.
— Похоже, деньжата у нее водились, — заметила я, когда Марино остановился перед запрещающим знаком.
Старушка с белыми как снег волосами провела мимо пушистого мальтийца. Собачонка уставилась на нас, обнюхала травку и задрала лапу.
— Ну какой от нее толк! — неодобрительно пробормотал Марино, провожая старушку и ее любимца неодобрительным взглядом. — Ненавижу этих шавок. Только и знают, что тявкать до хрипоты да гадить в каждом углу. Хочешь завести собаку — возьми кого-нибудь клыкастого.
— Некоторым они нужны только лишь для компании, — отреагировала я.
— Да уж. — Лейтенант помолчал и, вспомнив мою последнюю реплику, пояснил: — Деньжата у Берилл Мэдисон точно были, но пошли, как я думаю, на строительство своего гнездышка. А все сбережения профукала в Краю Гомосеков. [1] Бумаги еще не разобрали.
1
Игра слов: Key West и Queer (англ. — похожий на гомика) West. (Здесь и далее, за исключением специально оговоренных случаев, примечания переводчика.)
— Их кто-то трогал?
— Не похоже. Между прочим, с писательством у нее неплохо получалось. В смысле зелени. Публиковалась под несколькими псевдонимами. Эдер Уайлдс, Эмили Стрэттон, Эдит Монтегю.
Имена ничего мне не говорили. Только Стрэттон показалось знакомым.
— Стрэттон… Ее второе имя.
— Может быть, от него и прозвище? Стро — Соломинка.
— Или оттого, что у нее светлые волосы, — напомнила я.
Волосы у Берилл были цвета меди, с выгоревшими на солнце золотистыми прядями, черты лица ровные и тонкие, фигура хрупкая. Возможно, ее находили красивой. Трудно сказать. Из прижизненных фотографий я видела только одну, на водительском удостоверении.
— Я разговаривал с ее сводной сестрой, — продолжал Марино. — Стро ее называли только близкие. Тот, кому она писала из Ки-Уэста, определенно входил в этот круг. Такое у меня сложилось впечатление. — Он поправил «козырек». — Только вот зачем понадобилось копировать собственные письма? Сколько ни думаю, понять не могу. А ты, док? Тебе попадались люди, которые делают фотокопии личных писем?
— Ты уже сказал, что она вообще много чего хранила.
— Точно. Это мне и не дает покоя. Предположим, тот псих угрожал ей несколько месяцев. Что делал? Что говорил? Не знаю. Ничего этого она не записывала. Ни звонки на магнитофон, ни даже время. Странно, да? Дамочка делает фотокопии личных писем, но не удосуживается записать ни слова из угроз, которыми ее стращал маньяк. Ты что-нибудь понимаешь?
— Не все думают так, как мы с тобой.
Лейтенант покачал головой:
— А я так скажу. Некоторые не думают потому, что голова у них забита кое-чем другим. Чем-то таким, о чем посторонним лучше не знать.
Машина свернула на подъездную дорогу и вскоре остановилась перед дверью гаража. Лужайка заросла травой, ведь за ней некому было ухаживать. Кое-где покачивались под ветром высокие одуванчики. Возле почтового ящика висела табличка с надписью «Продается». Переднюю дверь серого цвета запечатывала желтая полицейская лента.
— Колеса в гараже, — сказал Марино, когда мы вышли. — Очень даже приличная черная «хонда аккорд ЕХ». Думаю, тебе стоит на нее взглянуть. Есть кое-что интересное.
Я остановилась и огляделась. Косые, но еще теплые лучи солнца согревали плечи и шею, хотя в воздухе уже ощущалась прохлада. Нас окружала тишина, нарушаемая лишь нетерпеливым жужжанием осенних насекомых. Я медленно и глубоко вдохнула. Не знаю почему, но на меня вдруг навалилась усталость.
Дом, спроектированный в так называемом интернациональном стиле, отличался упрощенным силуэтом, горизонтальным передним фасадом из больших, опирающихся на пилястры первого этажа окон. Он отдаленно напоминал корабль с открытой нижней палубой. Построенный из плитняка и дорогого дерева, он мог бы принадлежать богатой молодой парочке — просторные комнаты, высокие потолки, много дорогого и неиспользованного пространства. Участок Берилл был последним на Уиндэм-Драйв, и это объясняло тот факт, почему никто ничего не видел и не слышал. С двух сторон его окружали дубы и сосны, создавая естественный барьер между Берилл и ближайшими соседями. Задний двор заканчивался крутым склоном глубокого, заросшего кустами и заваленного булыжниками оврага, за которым начинался, простираясь насколько хватало взгляда, густой, нетронутый лес.