Суть доказательств
Шрифт:
Этридж опустил чашку и с беспокойством посмотрел на меня.
— Как он мог узнать, что мы здесь встречаемся? — спросила я, понизив голос.
Память не подвела: я прокрутила эпизод с обедом в «Галлаксере» и вспомнила. Одинокий молодой человек, лениво потягивавший пиво за столиком в углу зала.
— Понятия не имею, Кей. — Глаза Этриджа озорно блеснули. — Но, откровенно говоря, не удивлен. Молодой Партин уже несколько дней следует за мной как тень.
— Это ведь не твой контакт из Министерства юстиции…
— Упаси господи. — Прокурор покачал головой.
— Спарачино?
— Не исключаю такой возможности. По крайней мере, это объяснимо,
— Объяснимо? Но зачем ему преследовать тебя?
Этридж проверил счет.
— Чтобы знать, что происходит. Шпионить. Запугивать. — Он поднял голову. — Выбор за тобой, Кей.
Скотт Партин, как мне показалось, принадлежал к той породе немногословных и уверенных в себе молодых людей, которые производят впечатление одним своим угрюмым великолепием. В «Галлаксере» он читал «Нью-Йорк таймс» и с хмурым видом пил пиво. Если я и заметила его, то лишь потому, что такие красавчики, как и роскошные букеты цветов, невольно притягивают к себе всеобщее внимание.
Спускаясь с Марино на первый этаж нашего здания, я вдруг почувствовала, что должна поделиться с ним своим открытием.
— Ошибиться я не могла. Это точно был он. Сидел через два столика от нас в «Галлаксере».
— Один? Никого больше?
— Совершенно один. Читал газету, пил пиво. По-моему, ничего не ел, но точно не помню.
Мы вошли в архив, встретивший нас запахом картона и пыли.
Еще одна ложь. Получалось, что Марк врал мне едва ли не на каждом шагу. Он сказал, что Спарачино не знал о моем приезде в Нью-Йорк, а встреча в ресторане произошла по нелепой случайности. Присутствие молодого Партина в «Галлаксере» могло означать только одно: его направили туда следить за мной, а раз так, то Спарачино наверняка знал, что я буду там с Марком.
— Ну, это еще как посмотреть, — заметил Марино, пробираясь между заставленными пыльными коробками стеллажами. — Жизнь в Большом Яблоке [17] недешевая, и можно предположить, что юный Партин подрабатывает, выполняя кое-какие поручения Спарачино. Его могли послать следить не за тобой, а за Марком. Вспомни, именно Спарачино порекомендовал Марку тот ресторан. По крайней мере, так сказал тебе сам Марк. Итак, Спарачино имел основания предполагать, что в тот вечер Марк будет обедать в «Галлаксере». Он приказывает Партину отправиться туда и выяснить, с кем встречается Марк. Партин идет, садится за столик, пьет пиво, и тут появляетесь вы. Он выходит, звонит своему шефу и сообщает последнюю информацию. Есть контакт! В следующий момент в зал входит сам Спарачино.
17
Так часто называют Нью-Йорк. (Прим. ред.)
Как бы мне хотелось в это верить!
— Имей в виду, это всего лишь предположение, — добавил Марино.
Хотелось, но не верилось. Снова и снова я повторяла себе, что правда состоит в другом: Марк предал меня, и он не адвокат, а преступник, отсидевший срок в тюрьме.
— Учитывать надо все возможности.
— Конечно, — пробормотала я.
Пройдя по узкому полутемному коридору, мы остановились перед тяжелой металлической дверью. За ней находился стеклянный тир, где специалисты-баллистики тестировали «грязное» оружие. Сумрачное прохладное помещение, казалось, пропахло свинцом.
— Ты ведь белое мясо предпочитаешь? — спросил Марино, вытаскивая бледно-розовый мужской торс.
Я промолчала и, открыв чемоданчик, достала свой «рюгер». Марино тем временем приспособил к туловищу голову с европеоидными чертами, темными волосами и карими глазами и водрузил манекен на ящик у стальной плиты примерно в тридцати шагах от меня.
— У тебя одна обойма, чтобы отправить парня к праотцам. — Он вытащил из-за пояса автоматический десятимиллиметровый, проверил предохранитель и протянул пистолет мне, как и положено, рукояткой вперед. — Счастливого Рождества.
— Спасибо, не надо, — вежливо ответила я.
— Док, с этой своей штуковиной ты и опомниться не успеешь, как окажешься не у дел.
— Если промахнусь.
— Чепуха, все промахиваются. Но ведь «рюгер» перезарядить ты уже не успеешь.
— И все-таки я предпочитаю пользоваться своим. У твоего слишком большой разброс.
— Зато какая убойная сила!
— Знаю, но у меня «силвертип», а это тоже не шутка.
Мне уже доводилось стрелять из девятимиллиметрового, и симпатией к нему я не прониклась. Во-первых, мой точнее. Во-вторых, автоматическое оружие не так надежно и часто заедает. Менять качество на количество я не собиралась. К тому же в таких делах немаловажное значение имеет привычка.
— Свалить можно и одной пулей, — сказала я, опуская наушники.
— Ну да, если влепишь между глаз.
Поддерживая правую руку левой, я потянула за спусковой крючок. Первая пуля в голову, еще три в грудь, пятая зацепила плечо. Все случилось очень быстро. Манекен слетел с ящика и с грохотом ударился о стальную стену.
Не говоря ни слова, Марино положил девятимиллиметровый на стол и вынул из наплечной кобуры служебный револьвер. Похоже, мой отказ оскорбил его лучшие чувства. Я понимала, что раздобыть для меня пистолет стоило ему немалых трудов и лейтенант рассчитывал на заслуженную благодарность.
— Спасибо, Марино.
Барабан с щелчком встал на место.
Я попыталась исправить положение, добавив, что ценю его заботу, но он уже либо не слышал, либо не слушал.
Все шесть пуль попали в цель, в подпрыгивающую голову манекена. Вторая порция свинца растерзала туловище. Воздух наполнился кисловатым запахом пороха. «Да, — подумала я, — такого лучше не злить — дольше проживешь».
— Нет ничего лучше, чем расстрелять лежачего.
— Ты права, док, — сказал он, снимая наушники. — С этим ничто не сравнится.
Мы опустили деревянную фрамугу и прикрепили к ней стандартную бумажную мишень. Расстреляв коробку патронов и оставшись вполне довольной результатом — по крайней мере, все мои пули поразили противоположную стену, — я выстрелила пару «силвертипов», чтобы прочистить канал ствола, и, взяв тряпку, обильно смочила ее раствором «хопп № 9». Запах раствора неизменно напоминал Квантико.
— Хочешь знать мое мнение? — бросил Марино, также прочищая ствол. — Тебе дома нужно иметь ружье.
Я молча убрала «рюгер» в чемоданчик.