Суть науки Каббала. Том 1.
Шрифт:
В нашем мире мы придумали себе язык. Все языки нашего мира — придуманные. Исходя из того, что при общении нам необходимо было передавать друг другу свои ощущения, мы постепенно выражали их вначале всякими гуканиями, неопределенными звуками, подобно языку животных, затем развивали их далее до нынешнего состояния.
2.2.2. Закон корня и ветви в мирах.
Четыре мира, составляющие мироздание, называются Ацилут, Брия, Ецира, Асия. Начиная с высшего из них — мира Ацилут — и кончая нашим материальным миром Асия, они имеют одинаковое, полностью совпадающее во всех деталях, строение.
Духовный мир относительно нас состоит из четырех миров. Здесь не говорится про мир Адам Кадмон и про мир Бесконечности, потому что они включаются в эти четыре мира, как составляющие их корни — это более внутренняя часть. Все миры подобны друг другу и расположены как бы параллельно друг под другом.
То есть реальность и все ее проявления, существующие в первом мире (допустим, в мире Ацилут), существуют и во втором — расположенном под ним, более низком, — без каких-либо изменений. И так во всех последующих мирах, вплоть до этого, ощущаемого нами мира.
Или, наоборот: человек выходит за рамки ощущений нашего мира в духовный мир и начинает его ощущать, со временем воспринимая все более и более тонкие его слои. Этим он как бы восходит по ступеням постижения, познания высшего мира. Все ощущения, все восприятия на каждой ступени становятся более тонкими, более явными, между ними прослеживается большая связь, они более явственно проступают во всех деталях, но, в общем, ощущается одно и то же.
Перейдя махсом и вступая в ощущения высшего мира, человек поднимается по 125 ступеням (пять миров, по пять парцуфим, по пять сфирот в каждом — всего 125 ступеней) и убеждается, что все они подобны. Что значит: «подобны»?
Я определенным образом ощущаю мир, затем я ощущаю его более широким, более глубоким, еще более широким и еще более глубоким, и так далее. То есть я ощущаю духовный мир или Творца, но во все более отчетливых и проявленных деталях относительно себя.
Этот духовный мир, Творец, изменяется только относительно меня в зависимости от моих органов ощущений, от моего экрана. На самом деле он абсолютно явен мне, не удален, я нахожусь в нем, только я этого не ощущаю, так как мои органы ощущений закрыты, и мне их надо очищать, исправлять, повышать их чувствительность, как мы объясняем это в Каббале. Вот это и называется подъемом по духовным ступеням.
А на самом деле объект ощущения — это Творец, только Его я ощущаю. Мера ощущения Творца определяет меру духовного раскрытия, или ступень духовного мира, на которую я поднялся. Мера скрытия Творца от меня — это те ступени, которые располагаются от меня и выше, до мира Бесконечности. Мир Бесконечности — это самая последняя ступень, где я воспринимаю Творца полностью, таким, как Он есть, без ограничения, поскольку уподобился своими свойствами Ему, полностью исправил свои свойства в соответствии с Ним.
Нет никакого отличия между мирами (моими постижениями Творца), кроме как в качестве материала (кроме как во мне). Качество материала определяется тем, насколько мой первоначальный, первородный эгоизм (желание насладится) исправлен в подобии Творцу.
Это качество материала мира и определяет высоту ступени каждого из миров — так, что материал наивысшего мира наиболее «тонок» по сравнению со всеми низшими. Материал второго мира грубее материала первого мира, но тоньше, чем на всех низших по отношению к нему ступенях. И такой порядок — сверху-вниз — сохраняется до нашего мира, в котором материал проявления реальности грубее и темнее, чем во всех предшествующих мирах.
Что значит: «материал»? Материалом, ощущающим, или материалом, на котором ощущается, являюсь я сам.
Мы говорим, что не существует ничего, кроме света, нисходящего сверху вниз (прямой свет), желания, которое этот свет создает и экрана с обратным светом, который создается совместно желанием и экраном. Больше ничего нет. Есть свет, или Творец, есть творение, или желание наполниться, насладиться, и есть экран — подобие творения Творцу, когда творение своим намерением желает стать таким, как Творец. Вот и все.
Материалом называется наш эгоизм, наше желание насладиться. Мера его просветления или огрубления определяет величину экрана — более сильного или более слабого. В зависимости от силы экрана, именно на нем, я ощущаю, вижу Творца — Его свойства, Его качества относительно себя.
В то же время объекты и формы в каждом мире одинаковы во всех подробностях, как по количеству, так и по качеству. Это можно сравнить с печатью и ее оттиском, когда мельчайшие детали печати полностью переходят на оттиск. Так и с мирами — низший мир определяется оттиском высшего по отношению к нему, и все формы, существующие в высшем мире, как их количество, так и качество, полностью отпечатаны в низшем мире.
Почему это происходит? Потому что свет, исходящий из Творца, из Ацмуто, из сути Творца, строит кли в пяти стадиях (или четыре стадии плюс корневая), и поэтому кли (сосуд, желание, творение) состоит из пяти частей, и только в них, внутри себя, оно ощущает этот свет. Как этот свет в нем ощущается? Как наполнитель. Какими качествами он ощущается? Вот только об этом кли-творение и может говорить.
Все наши ощущения, определения, языки, понимание, познания, вся наша жизнь — все, о чем мы можем только подумать и представить — это все является не более, чем ощущением света или Творца внутри нас. Ничего больше нет. «Нет никого, кроме Него».
Кли, творение, всегда состоит из пяти частей, но измеряется величиной своего желания насладиться. Могут быть большие пять частей, могут быть маленькие пять частей, и экран, — большой экран на большие пять частей или маленький экран на маленькие пять частей.
Таким образом, мы всегда воспринимаем картину окружающего мира, состоящую из пяти частей — либо эгоистически через наши пять органов чувств, либо альтруистически.
Воспринимаем ли мы ее альтруистически, через экран, или эгоистически, неважно, все равно картина мира — постоянна. Она отличается только по своему качеству: в духовном мире — как большее или меньшее восприятие, постижение, проникновение, а в нашем мире, относительно нашего эгоизма, — как более приятное или менее приятное.