Суть времени Сергея Кургиняна
Шрифт:
Но, в любом случае, наихудший способ построения капитализма был такой, и именно он был выбран гражданами. Он один! Потому что хотелось быстро-быстро! Как говорится в фильме «Вокзал для двоих»: «Быстренько, быстренько, сама, сама, сама!»
Итак, создали эту зубастую зверюгу под названием «данный капитализм». Зверюга сначала (или одновременно, вам, может, будет так лучше) съела все, что съедали братские страны, то есть Y. Потом съела то, что съедали армия и ВПК, то есть Z. А потом взялась за X, который остался у населения. И она жрет этот скудный советский X! Она его сожрала до 0,8 X, до 0,7, до 0,5 – и она его сожрет до конца! Граждане этой зверюгой будут съедены до конца. Ибо тот, кто отказался от первородства, чечевичной похлебки не получит! Чечевичную
Окончательно граждане поняли, что их дожирают до костей буквально сейчас! Я не знаю, почему они это понимали так долго. Может быть, им сначала казалось, что все дело в каком-то переходном периоде, а потом будет лучше. Может быть, потом казалось, что все дело в том, что у них такой плохой правитель или такое плохое правительство. Дело не в правителях. Вообще бесконечное обсуждение правителей дело тяжелое и бесперспективное, потому что в данном случае речь идет о классе, об опорной базе, о макро-социальном псевдосубъекте, который это все делает, и который выдвигает тех или иных ставленников. Эти ставленники оказываются в сложнейшем положении потому, что, с одной стороны, им все-таки приходится хоть в какой-то степени считаться с народным мнением (порвут-то не макро-социальный субъект, не класс этот в целом, а их конкретно), а, с другой стороны, они полностью должны опираться на этот класс и выражать его интересы.
Итак, вопрос в качестве этого класса. Он ничего не произвел. То есть совсем ничего! Это не значит, что все эти люди, которые сейчас загребают миллиарды, не выдают на-гора какие-то продукты. Они их выдают. Те же, которые создавали в Советском Союзе. Ту же нефть, тот же алюминий и т. д., и т. п. В тех же количествах. Наладив как-то заводы, подремонтировав их. Но они не создали ни сверхчистого кремния (или циркония, или германия), ни каких-нибудь новых микросхем, ни каких-нибудь суперпрограммных продуктов, ничего этого они не создали. Как и не создали они и качественно нового индустриального производства. Нет ничего. Говорят, что были плохие самолеты, плохие машины и плохие вагоны и паровозы. Но теперь нет никаких, кроме купленных за нефть и все прочее. Просто никаких!
Это суть данного класса! Это его природа, это его неотменяемая социальная онтология. Он так – это его генезис – он так произошел, он на это запрограммирован, он таков по своей сути. Когда граждане поняли, что он их начинает жрать до костей? Поняли они это по реальности, которая оформилась. Суть-то заключается не в том, что она сейчас более страшна, чем была. А в том, что она сейчас оформилась, и видно, как она неумолимо движется в строго определенном направлении – вот в этом, ни в каком-то другом. Граждане это поняли на шкуре, когда их реально стали кушать.
Я много раз спрашивал своих друзей, которые ведут наиболее скромный образ жизни, ограничены в средствах, или кого-то из работников своей организации, которые в силу наличия большой семьи или меньшей зарплаты должны экономить: «Сколько надо, чтобы здоровый, сильный, нормальный мужчина средних лет дома поел три раза в день, как полагается, – с мясом, овощами, фруктами, молочными продуктами и всем остальным?»
Люди называют разные цифры. Кто-то говорит 300 рублей, кто-то 400, кто-то говорит 500 рублей в день. О’кей, возьмем среднюю цифру, пусть 400, и пусть я даже ошибаюсь, хотя посчитать это нетрудно, и каждый может это сделать сам. Помножим это на 30 дней, это будет 12 тысяч. Дальше начинается ЖКХ, плата за которое непрерывно растет, дальше начинается транспорт, дальше начинаются неотменяемые расходы. Вы же должны постирать свою одежду, не только купить ее, еще и купить стиральный порошок, а также запасные части для стиральных машин, а также, возможно, новую машину, если она сломается. Вы же как-то все это должны делать!
Постепенно получается из этих расчетов, что самый скудный средний образ жизни (да, не бедственный, а такой вот уныло-допустимый образ жизни) в том, что касается питания, одежды и общественного транспорта – это что-нибудь в районе 20–25 тысяч рублей в Москве. Значит все, кто получает меньше, уже проиграли необратимо! Необратимо раз и навсегда по отношению к советскому X. Эти, у кого меньше 25 тысяч, у них уже меньше, чем было X, которое равнялось 200 рублям советского времени.
Теперь есть люди, у которых меньше. Кроме того, представим себе, что у этого человека есть дети. Далее представим себе, что ему надо. я не скажу – сделать сложную операцию, а просверлить дырку в зубе. Далее представим себе, что ему надо отдыхать, о, ужас! Или представим себе, что он должен дать детям образование. Тогда он проиграл уже тотально! И он это понимает. А у него есть еще одна проблема, которая вообще в этой ситуации нерешаема. Это жилье.
У меня есть хороший друг, который очень верно и вопреки всем тяготам и лишениям служил в армии, дослужился до высокой должности, работал в Генеральном штабе, жил в арендуемой коммунальной квартире. И, наконец, озверев от всего этого, а также от того, что ни его способности (а он оказался кандидатом наук, окончил аспирантуру и защитился на философском факультете МГУ, перед этим кончал разного рода ВУЗы, писал книги совсем неглупые), что не только он не может это все реализовать, но он не может даже просто честно служить – по причинам, всем понятным. Он ушел в крупную, очень крупную бизнес-группу и получил очень высокую зарплату, которую, будучи человеком, правильно организованным и экономным, большей частью собирал. И, наконец, накопив, купил себе двухкомнатную квартиру и вместе с женой страшно обрадовался.
У них двое детей. Через какое-то время сын его привел в эту квартиру жену, а дочь привела мужа, родились дети, возникла двухкомнатная квартира на три семьи. Другу надо купить две квартиры, пусть дешевые, – для сына и для дочери. Это сумма, превышающая полмиллиона долларов, которую этот друг уже никогда не получит.
Значит, оказалось, что проиграло не 90 % населения, а 95 %, а, возможно, и больше. Непонятно, где группа, которая по чечевичной похлебке выиграла? Она очень мала.
Любая революция для того, чтобы сделать реставрацию необратимой, осуществляет очень простые вещи. Она что-нибудь такое дает народу, что потом народ назад не отдаст. Великая французская революция дала землю крестьянам и Наполеоновский кодекс, т. е. какие-то права, сломавшие сословные перегородки. И кто потом ни приходил после того, как Наполеона отправили на Эльбу, а потом на Святую Елену, какие бы это ни были реставрационные силы, они это уже назад вернуть не могли. Потому что они понимали, что народ это не отдаст никогда.
Революция 1917 года тоже что-то дала и каким-то образом закрыла дверь реставрации. Я хочу спросить: что, даже в плане чечевичной похлебки, дала данная социальная трансформация? Вот что?.. Говорят, что она дала право ездить за рубеж. Кому?.. На передаче «Суд времени» выступала учительница, которую мы пригласили из Томска. Она получает 8000 рублей. Восемь тысяч! Она не сможет съездить даже из Томска в Омск. Мы в Москву ее приглашали на свои деньги потому, что она не могла за это заплатить, для нее это как сон был, как абсолютно фантастическая возможность. Она может поехать за границу? В Париж? В Лувр? Вы не смешите людей! Про кого вы говорите? Про себя? «О чем может порядочный человек говорить с наибольшим удовольствием? О себе!»
Так сколько таких? Я могу ездить по миру, как угодно, и я езжу по миру, как угодно, но я принадлежу к 3 % своих сограждан или какому-то другому количеству процентов, которые никоим образом не могут говорить от лица других. Что еще получили эти люди? Что? Открытую социальную перспективу? Какую? Что получили ученые, инженеры, педагоги, то есть группы, которые в любой стране мира, включая Египет и чуть ли не Анголу, все равно живут лучше остальных сограждан? Они получили счастье, эти группы, которые сами волокли на себе всю эту перестройку? Они получили «счастье» жить хуже других! Заведомо хуже! И они знают про это. Удар был нанесен по ним.