Суть времени. Цикл передач. № 31-41

Кургинян Сергей Ервандович

Мы узнали, кому были какие ресурсы делегированы, кто и как эти ресурсы распилил, кто сбросил вниз часть этих ресурсов, как эти ресурсы опять распилили. И как конкретные исполнители, занимаясь тем, чтобы каким-нибудь образом поскорее выпалить побольше этих самых телевизионных палёных смс-ок, использовали такой ресурс телефонный, который на определённый момент упал до нуля.

А свои деньги они тратить не будут…

Мы всё узнали по этому поводу. Всё, полностью.

И произошло что? Позор произошёл. Позор.

Если бы хватило ума идти как Рыцарю печального образа или хватило бы организованности

действовать как машина с абсолютными возможностями, позора бы не было. Но он же произошёл.

И возникла ещё одна победа.

На этом противник мог бы остановиться, но противник на этом не остановился. Он уже понял, что его взяли за руку. И он тогда, не будучи организованным и уже не обладая никакой способностью к тому, чтобы осуществлять деятельность, ибо на этой грани метафизического падения уже нет возможности осуществлять деятельность вообще…

Что сделал противник?..

Есть так называемые статистические законы. Вот какое бы у вас ни было устойчивое голосование… А оно почему устойчивое? Потому что есть определённое множество, которое поддерживает Сванидзе, и определённое множество, которое поддерживает Кургиняна. Колеблющаяся часть незначительна. Это два множества. Поэтому, когда сделано много телефонных звонков в пользу одного или другого, то примерно это всё выходит на статистически средние числа.

Но ведь на статистически средние. И они колышутся, как всякие числа.

А если они 17 минут не колышутся до сотых процента, если коэффициенты соотношения голосов за Кургиняна и Сванидзе на протяжении десятков минут не меняют сотых процента… Не процентов не меняют, не десятых, а сотых, — то, как говорится, без комментариев.

То дальше остаётся вопрос в одном — окончательное реконструирование субъекта, который этим занимается.

По ряду косвенных признаков, субъект этот среднегабаритный. Я не буду перечислять эти признаки, потому что если я их начну перечислять, то субъект начнёт исправлять свои ошибки. Зачем я здесь, в открытой на всю страну передаче, начну рассказывать людям, которые не могут осуществлять профессиональной деятельности, как они должны меня профессионально обыгрывать. Это было бы с моей стороны крайне глупо.

И я вообще обсуждаю здесь не телефонные голосования, в рамках которых на всех предыдущих передачах «Исторический процесс» всё было по статистическому закону, и все цифры колебались правильно, как полагается на уровне сотых процента и десятых процента. Проценты стояли, а эти-то цифры колебались. А потом возникла такая палка — прямая линия.

Я не это всё обсуждаю. Я обсуждаю принцип падения, который начинается с метафизики, а кончается распадом деятельности именно по той схеме, о которой я сказал. И обнажить-то надо было уже вот это.

А теперь возникает следующий вопрос — вопрос о том, почему мы это победить не можем. Почему?

А потому, что тот же процесс, тот же процесс идёт в патриотическом лагере. Буквально тот же. Абсолютно тот же. Один к одному тот же.

Вот что ужасно!

Смотрю ролик господина Сулакшина. В котором господин Сулакшин, с такими песочными часами на столе, сидит вместе с господином Кара-Мурзой и другими господами. И рассказывает там людям нечто в своей

телевизионной интернет-передаче. Все могут с этим ознакомиться.

И вдруг такая цитата: «Вы наверняка читали или слышали о такой книге четырёхтомной „Русский проект Россия“ называется. „Проект Россия“.

Тиражи знаете? Сотни тысяч экземпляров.

Можете посчитать, сколько это стоило? Миллионы долларов.

Вот мы в Центре имеем издательство, выпускаем книги и знаем что почём. Почём она, копеечка… И как издать лишний экземпляр, и как его потом распространить. Так вот, эта книга, которая написана о самых болевых точках нашей жизни, о том, о чём мы говорим, но написана с очень некоей поганой целью… Это была как раз технология — увидеть насколько русский и российский народ созрел для сопротивления этой либеральной космополитической модели издевательства над страной и им самим, каков потенциал сопротивления, чего ожидать. Автор этого провокационного издания вычисляется. И тоже есть технология, весьма профессиональная — сейчас этот умный, выдающийся умный автор на телевидении блещет в баталиях со своим визави».

Поскольку в баталиях с визави «блещу» только я (блещу — не блещу, но просто выступаю), то ясно, к кому это относится.

А теперь — в чём уровень метафизического распада, превращающийся в распад деятельности?

Он заключается в том, что я узнал о существовании «Проекта Россия» совсем недавно. То есть я в аналитических сводках читал, что есть проект, но я вообще даже и не могу читать четырёхтомные сочинения. Узнав же, я через 15 минут понял, кто является автором. Тем более что по какому-то странному стечению обстоятельств оказалось так, что этот автор начал выходить на меня с предложением о сотрудничестве ровно тогда, когда господин Сулакшин начал метать эти громы и молнии.

И я понял, что автор-то этот находится гораздо ближе к господину Сулакшину, или точнее к тем элитам, которые озвучивает господин Сулакшин, чем я. Что в тот момент, когда господин Сулакшин всё это залудил, он, во-первых, оскорбил не меня, а друзей своих друзей, однозначно. Во-вторых, продемонстрировал свою полную некомпетентность. Ибо вся Москва знает про «Проект Россия». Он же мог просто выбросить этот кусочек и сказать: «Есть у нас тут такой, знаете ли, провокационный товарищ, который с визави, а на самом деле… Мы знаем…». Была бы провокация. Но ему же хочется дальше. А он уже распался ровно по той же кривой до состояния абсолютной некомпетентности. И марает-то он те субъекты, от лица которых выступает в этом некомпетентном состоянии.

А вместе с ним сидит Кара-Мурза, который, когда я спросил: «Как мы будем работать?»…

Мы же на «Русском клубе» вместе, мы же с ним коллеги по «Русскому клубу», мы же братья… У нас братство, ёлки!..

На этом «братстве» сначала Кара-Мурза сказал, что не надо обращаться к народу, а надо искать элиты, которые смогут принять заказ. Потом он нашёл элиты. И сидит рядом с элитами в состоянии соответствующего падения и слушает: про коллегу из «Русского клуба» говорится бред и низость. И слушает. Потому что уже нет норм: нет норм приличия, нет регулятивных оснований, — нет ничего. Всё распалось. Есть услужение и полная растерянность, полная дезориентация и неготовность быть даже компетентными.