Сутра о мудрости и глупости (Дзанлундо)

В 1978 г. в серии «Памятники письменности Востока» впервые был издан перевод одного из популярных произведений буддийской литературы - «Сутры о мудрости и глупости» (тиб. Дзанлундо). Памятник был переведен выдающимся отечественным тибетологом Ю.М.Парфионовичем (1921-1990).

Юрий Михайлович Парфионович родился 21 сентября 1921 г. в Москве. В 1939 г. по окончании московской школы №315 он был призван в ряды Красной Армии и участвовал в Финской войне. В годы Великой Отечественной войны Юрий Михайлович служил в разведке, сражался за Сталинград, освобождал Украину, прошел с боями Польшу, Восточную Пруссию, брал Берлин и встретил победу в Праге. Он был трижды ранен и тяжело контужен.

После демобилизации в сентябре 1946 г. он поступил на китайское отделение Московского института востоковедения, с 4-го курса его направили переводчиком в долгосрочную командировку в Китай. В марте 1953 г. Ю.М.Парфионович возвратился в Москву и, сдав экзамены

Ю.М.Парфионович изучал тибетский язык в Институте национальных меньшинств в Пекине. Встреча с Юрием Николаевичем Рерихом определила всю его дальнейшую научную деятельность. После кончины Ю.Н.Рериха Ю.М.Парфионович получил от С.Н.Рериха рукопись тибетско-санскритско-английского словаря, составленного Ю.Н.Рерихом в 1932-1933 гг. 27 лет жизни Юрий Михайлович отдал подготовке к изданию Тибетско-русско-английского словаря с санскритскими параллелями в 10 книгах (М., 1983-1987).

В 1963 г. вышел в свет Краткий тибетско-русский словарь, составленный Б.В.Семичовым, Ю.М.Парфионовичем и Б.Д.Дандароном, в 1969 г. были опубликованы переводы Ю.М.Парфионовича сборников тибетских сказок «Игра Веталы с человеком», «Каменный лев». В 1970 г. Главная редакция восточной литературы публикует в серии «Языки народов Азии и Африки» его книгу «Тибетский письменный язык», а в 1984 г. издает эту книгу в дополненном виде в той же серии на английском языке. В течение пяти лет (1983-1988) Юрий Михайлович редактирует и готовит к изданию знаменитый «Атлас тибетской медицины», иллюстрирующий тибетское медицинское сочинение «Голубой берилл» – комментарий к трактату «Чжуд-ши» («Четыре тантры»).

Во всех своих трудах Ю.М.Парфионович был продолжателем лучших традиций классической тибетологии. Его перевод «Сутры о мудрости и глупости» и по сей день представляет интерес не только для исследователей тибетской литературы, но и для всех изучающих буддийский канон и буддийскую культуру.

В буддийской литературе, создававшейся в течение многих веков на различных языках, особый интерес представляют джатаки и аваданы – легендарные повествования, связанные с именем Будды Гаутамы. Они образуют специфический жанр литературы буддизма, который возник в результате синтеза литературных и фольклорных традиций, существовавших в Индии ко времени возникновения буддизма, с фило- софско-этическими воззрениями последнего и характеризуется собственной тематикой и своими художественными особенностями. Заимствуя из неисчерпаемой сокровищницы народного творчества легенды, предания, сказки и создавая по их образцам новые, буддийские проповедники приспособили эти живые и увлекательные рассказы для изложения и популяризации морали буддизма.

С распространением буддизма за пределы Индии индийские джатаки и аваданы уже в начале нашей эры проникли в Центральную Азию. Там они постепенно претерпели значительные изменения в соответствии с нуждами местных проповедников буддизма. Перемешались и оснастились иными подробностями сюжетные линии индийских джатак и авадан, возникли новые повествования по старым, индийским, образцам. Изменился и акцент самих повествований, произошла унификация в организации текстов. Главная задача индийских джатак состояла в наставлении слушающих в нравственности, щедрости, милосердии на примерах поведения Будды Гаутамы в его мифических прошлых рождениях. Трансформированные же джатаки и аваданы, сохраняя аналогичную цель, акцентируют внимание на показе причинно-следственных связей, определяющих удел живого существа в будущем рождении. Тексты новых джатак строго организованы по принципу «вопрос-ответ», что не всегда соблюдается в индийских джатаках.

Таким образом, на базе индийских джатак и авадан сложился и бытовал в районе Хотана новый тип повествований, который можно назвать центральноазиатским типом джатак и авадан. Эти повествования и составили предлагаемую вниманию читателя «Сутру о мудрости и глупости», которая была создана на двух языках: китайском (оригинальное название Сянь-юй цзин) и тибетском (оригинальное название Дзанлундо).

Несмотря на то что «Сутра о мудрости и глупости» является одним из трех крупнейших собраний джатак и авадан, о ней до сих пор известно очень мало. Упоминание о происхождении китайской сутры, включающей шестьдесят девять повествований, содержится лишь в одном источнике, а именно в «Собрании сведений о переводах Трипитаки», составленном Сэн Ю примерно в 506-512 гг. В девятой главе своего труда Сэн Ю сообщает, что восемь буддийских монахов из Хэси (нынешняя провинция Ганьсу) во главе с Хуэй Цзюэ отправились в Хотан на панчаваршаку [1] где Хуэй Цзюэ «получил санскритский текст этого произведения». В большом монастыре Хотана, говорит далее Сан Ю, китайские монахи слушали сутры и записывали услышанное. Вернувшись в Гаочан, они во главе с Хуэй Цзюэ в 445 г. на основе текста и записей составили «Сутру о мудрости и глупости», вошедшую затем в китайскую Трипитаку. В начале каждого раздела китайской сутры стоят такие слова: «Лянчжоуский шраман Хуэй Цзюэ и другие в Гаочане перевели», после чего следует название главы.

На тибетском языке «Сутра о мудрости и глупости» была составлена позже и включает в одних списках пятьдесят одно повествование, в других – пятьдесят два [2] . В работе Кокуяку иссэйкё («Все сутры нашей страны [Японии]») [3] , в статье «Вводные пояснения к „Сутре о мудрости и глупости"», время составления тибетской сутры датируется 632 г. Эта сутра входит в состав тибетского буддийского канона и состоит из двенадцати разделов, содержащих пятьдесят одну главу, первая из которых организована как обрамляющий рассказ, придающий целостность всему произведению. Подавляющее большинство повествований имеет стереотипное начало, характерное для сутр: «Так было однажды услышано мною» [4] . Эти слова приписываются Ананде, который, по преданию, присутствовал при поучениях Будды Гаутамы. Концовки всех рассказов также стереотипны: «И все окружающие исполнились радостью, выслушав слова Победоносного».

Следует отметить, что распределение глав по разделам является чисто механическим и не отражает содержательных особенностей текстов. В ряде случаев совершенно однотипные рассказы находятся в разных разделах, и наоборот. Сами же рассказы в основном построены по следующей схеме. После стереотипного вступления, отмеченного выше, излагается событие или явление [5] , странное и непонятное с точки зрения его очевидцев. Последние вопрошают Будду, и тот в ответ на недоуменный вопрос рассказывает окружающим историю из бесконечно далекого прошлого, имеющую ту или иную причинно-следственную связь с событием, изложенным в начале. В завершение Будда неизменно отождествляет персонажей рассказанной им истории с действующими лицами настоящего события. При этом нередко среди персонажей истории, поведанной Буддой, оказывался и он сам в одном из своих прежних рождений, а иногда он даже был участником событий, послуживших поводом для «рассказа о прошлом».

По такой схеме построены сорок четыре рассказа «Сутры о мудрости и глупости». В зависимости от характера участия Будды в описываемых событиях эти рассказы и делятся на аваданы и джатаки.

В аваданах (двадцать один рассказ) Будда Гаутама лишь демонстрирует окружающим прямую причинно-следственную связь между нынешними событиями и событиями далекого прошлого. Сам же он к данным событиям ни в настоящем, ни в прошлом никакого отношения не имеет. Так, один юноша, желая уйти из этой жизни, бросается в бурную реку, но волны выносят его на берег; тогда он прыгает с высокой скалы, но мягко опускается к ее подножию; на него не действует яд, а царские стрелы отворачивают от его груди. И Будда рассказывает историю, из которой следует, что этот юноша в одном из своих прежних рождений был царским советником и спас жизнь невинно осужденного человека. В силу этого благого поступка, объяснил Будда, жизнь юноши в его последующих рождениях не могла оборваться искусственным путем (глава шестая). Или же родился мальчик, и было у него в кулачках по золотой монете. Разожмет мальчик кулачки, затем снова сожмет, а в них опять по золотой монете.

Тогда Будда поведал окружающим, что в незапамятные времена, когда в миру был будда Канакамуни, один очень бедный человек пожертвовал этому будде и его монашеской общине свое последнее достояние – две медные монеты. Поэтому, пояснил Будда Гаутама, он на протяжении девяноста одной калпы рождался с золотыми монетами в руках (глава восьмая).

В двадцатой главе рассказывается о том, как при появлении новорожденного сам собой возник колодец, из которого можно было черпать все, что пожелаешь. Оказывается, в далекие времена, еще при будде Випашьине, некий человек поднес этому будде и его общине кувшин с чистой водой, куда положил свою последнюю золотую монету. И вот спустя много калп, уже при Будде Гаутаме, во время очередного рождения того человека свершается такое чудо: кувшин с чистой водой оборачивается колодцем, а золотая монета в кувшине – бесчисленными богатствами в этом колодце.