Сувениры Тьмы
Шрифт:
О, эти сладкие готические грезы! Но глаза "обреченного ангела" всегда оставались холодными, а после концерта группа очень быстро покидала клуб. Мало кому из поклонниц удавалось пообщаться с Дроу тет-а-тет. И впечатления от этого общения у них оставались в высшей мере странные. Нервный, суматошный, растрепанный после выступления, с подтекшим гримом, Даниэль невпопад отвечал на вопросы, а подчас начинал нести совершенную ахинею. При этом он ни на миг не расставался с мобильным телефоном, все время писал кому-то СМС. И, что самое досадное, даже при разговоре с расстояния вытянутой руки невозможно было определить, мужчина это или женщина. Некоторые особо рьяные поклонницы уже готовились сменить ориентацию, на случай, если слухи насчет "Дианы" окажутся-таки правдой. Впрочем, кое-кто после личного знакомства с Даниэлем Дроу навсегда покидал ряды фанатов Rene Magritte.
Юля Волошина тоже была в числе тех, кому посчастливилось видеть Дроу ближе, чем с расстояния в несколько метров, и даже перемолвиться с ним парой слов. На странности в поведении певца она особого внимания не обратила. Он ведь все-таки творческая личность, андеграундный гений, а они через одного такие. Главным итогом их мимолетной встречи стало то, что после нее Юлька влюбилась в Даниэля еще сильнее, чем прежде. И твердо решила — они должны быть вместе.
Чего бы это ни стоило…
Переезд в Санкт-Петербург прошел относительно гладко. Юля была достаточно смышленой, чтобы понимать: без денег на первое время и гарантированной работы на месте ей вряд ли удастся наладить новую жизнь. Даниэль Даниэлем, но пока что она для него — всего лишь одна из легиона поклонниц, ничем особенным не примечательная. Не будешь же пытаться произвести впечатление на возлюбленного, внося в его гримерку "дивные ароматы" немытого тела и уличной грязи. А ведь некоторые "богини готики" на полном серьезе полагали, что им такое простится!
Поэтому на долгих полгода расходы на посещение концертов и безалкогольные коктейли были сведены к минимуму. Собственно, исключение было сделано лишь для очередного выступления Rene Magritte. Друзья почти забыли, как выглядит Юля Dark Rose. Деньги, выделяемые родителями на карманные расходы, она бережливо складывала в игрушечный гробик, купленный пару лет назад через интернет-магазин.
Смешно было бы полагать, что этих крох хватит на переезд и обустройство. "Темная Роза" экономила на всем: из "Макдоналдса" мигрировала к лоткам с хот-догами, беляшами и дешевой пиццей, начала ходить пешком на учебу, и даже перестала обновлять гардероб, что, как известно, смерти подобно для юных готесс. Еще ей посчастливилось устроиться на работу уборщицей в коммерческий банк. Это сделало перспективу скорой встречи с любимым на его территории значительно более реальной.
Параллельно со сбором средств на поездку Юлька вела активную сетевую жизнь. Ее старенький ноутбук работал в те дни на полную мощность. Просмотр километров страниц с объявлениями о вакансиях в Петербурге и сбор любой подвернувшейся информации о Rene Magritte и Даниэле Дроу. Переписка с новыми питерскими друзьями в социальных сетях и скачивание гигабайтов музыкальных файлов. Dark Rose слушала не только Rene Magritte: чтобы поглубже проникнуть в душу кумира и лучше его понять, она начала знакомиться и с творчеством музыкантов, которые в свое время повлияли на Дроу. То преимущественно были коллективы из Германии: Das Ich, Diary of Dreams, Deine Lakaien, Garden of Delight, Seelenzorn, Sopor Aeternus… Прослушав все их альбомы, Волошина с удивлением обнаружила, что многие идеи, использованные в песнях Rene Magritte, беззастенчиво позаимствованы у немцев. Но авторитет идола в ее глазах нисколько не упал и после этого. В конце концов, за музыкальную составляющую в Rene Magritte все равно отвечал Ленни Дрим. А вот глубокомысленная лирика, проникновенный вокал и воздушный ангельский облик — все это по праву принадлежало Даниэлю Дроу и никак не могло быть у кого-то украдено.
Лишь одно немного смутило Юлию. В Сети она нашла довольно много порнографических рассказов авторства Дроу. Это бы еще ничего, но… главными героями этих историй были исключительно гомосексуалисты. Ни разу не случилось так, чтоб Даниэль живописал любовь между мужчиной и женщиной. В сознание Темной Розы начали закрадываться нехорошие подозрения. "Неужели и он… тоже?", — часами раздумывала она, закусив губу и вглядываясь в висевший на двери комнаты портрет возлюбленного. Чуть позже она узнала, что порно-побасенки называются "слэш" и являют собой разновидность современного маргинального искусства. А вскоре Дроу сам прояснил ситуацию, ответив на заданный кем-то из фанатов на форуме Rene Magritte прямой вопрос: геем он не является, а с помощью своих слэшей просто поддразнивает ханжей и пуритан. Прочитав эти строки, Юлька Волошина вздохнула с облегчением. Угроза, нависшая было над ее маленьким миром, прошла стороной…
Уезжать она решила в декабре, за пару недель до Нового года. Во-первых, к тому моменту в ее сундучке-гробике накопилась сумма, достаточная для аренды комнаты в коммуналке (комнату тоже удалось подыскать через Интернет) и нескольких месяцев вполне сносной жизни. Во-вторых, подвернулась, наконец, и работа в Северной Пальмире: место курьера в издательстве, выпускающем рекламные проспекты. В-третьих, делать вид, что она учится в институте с прежним усердием, дальше было просто бессмысленно — достижение заветной цели очень скверно сказалось на посещаемости и успеваемости. Ну и в-четвертых — в таком поступке присутствовал определенный символизм, ведь не чем иным, как зимней тоской, искрящимся ледяной белизной декадансом, было пронизано творчество ее любимцев Rene Magritte.
Венцом персональной готической идиллии Темной Розы могла бы стать встреча с Даниэлем Дроу в первый же день по приезде в Питер. Но на такое Юлия, конечно, не надеялась. Она, в отличие от множества прочих юных сударынь, не перешагнула той грани, за которой романтичность перерастает в безрассудство и откровенную глупость.
Багаж — две небольших сумки. Одежда, запасная пара зимней обуви, любимые диски и готичные побрякушки. И, разумеется, бережно отделенные от стен постеры Rene Magritte. Без них комнатка показалась Юльке выхолощенной и осиротевшей — но, впрочем, какая разница, она же ведь все равно уезжает отсюда.
Записка для родителей на кухонном столе. Они, вероятнее всего, вздохнут с облегчением. Побег непутевой дочери — не такая уж страшная трагедия по сравнению с той, что могла разыграться, узнай предки о том, как на самом деле обстоят дела с ее учебой. Печально вздохнув, Юля подумала, что ей, все-таки, будет не хватать папы с мамой — несмотря даже то, что они никогда не одобряли ее "странностей", в разряд которых заносилось все, что она делала не так, как они.
И вот, под тяжелыми подошвами ее "нью-роков" хрустит плотный снег Санкт-Петербурга. Все ново, все непривычно. Воздух здесь, конечно, совсем другой — это чувствуется сразу. "Должно быть, на родине Даниэля, в Петропавловске — такой же, — думала Юля, поджидая обещавшую встретить ее возле вокзала интернет-знакомую. — Люди обычно стараются выбрать для жизни место, похожее на их первый дом. Порой — даже сами того не осознавая".
Хеллина опоздала почти на час. Юлька не стала высказывать ей своих претензий за долгое ожидание. В конце концов, виртуальная подруга вовсе не была обязана была встречать ее и вести к себе ночевать. К тому же, как очень скоро выяснилось, ночевка у Хеллины была далеко не самым лучшим вариантом. Там разразилась веселая всенощная тусовка с литрами алкоголя и участием личностей далеко не готического типажа. Поспать нормально не удалось: когда Волошина, стоически игнорировавшая царящий в квартире гам, начала, наконец, погружаться в полудрему, диван, где она лежала, облюбовали для игры в преферанс на деньги два бывших зека. А сорока минутами позже в гости к веселящейся компании нагрянула милиция, услуги которой заботливо заказали соседи Хеллины. Самых "харизматичных" ребят стражи порядка забрали с собой, остальные отделались проверкой документов. Юлька порадовалась, что не потеряла нигде билет — иначе ее новая жизнь, едва начавшись, могла закончиться очень плохо.
Правда, вот, выспаться в свою первую, совсем не белую питерскую ночь ей так и не довелось. Как только в бешеной квартире воцарилась вожделенная тишина, хозяйка заявила, что ей нужно собираться на работу, и выставила всех до единого гостей за дверь, невзирая на их состояние…
Стоило бы ей, наверное, сразу все понять, сразу распознать первый, не столь уж слабый сигнал. То, что довольно дурно началось, крайне редко хорошо заканчивается. Не стала исключением и попытка Юли Волошиной наладить существование в новом городе.