Сувениры Тьмы
Шрифт:
Юля наблюдала за этим с побелевшим лицом. "Что я наделала… — пронеслось у нее в голове. — Я же убила его!".
Рустам, сползая по стене, посмотрел ей в глаза. Его взгляд все еще сохранял осмысленное выражение, и в нем Темная Роза прочитала не страх или ненависть — но крайнюю степень изумления. Он не знал, что Юля стала тайной любовницей Даниэля, и поэтому не понял, почему она вдруг лишила его жизни. В следующий миг его глаза потухли, и душа окончательно покинула тело. Кровь теперь не била из рассеченного горла струей, а выплескивалась толчками. Мертвый дагестанец наполовину сполз под стол.
"Когда это увидит Даниэль — мне конец", — подумала Юля. Но тут же ей в голову пришло возможное решение.
— Что здесь про… — дверь открылась, и на пороге возник Даниэль. — Что… — увидев окровавленный труп любовника, он застыл в проходе, вытаращив глаза.
— Рустам хотел сделать дорожки, — кусая губы, сказала Юля, — и вдруг отключился. Сознание потерял… и упал шеей прямо на лезвие.
— Боже, — Даниэль подошел к мертвому дагестанцу и упал рядом с ним на колени.
— Русик, ну какой же ты дурак! — зарыдал он, прижав окровавленную ладонь мертвеца к своей щеке. — Сколько раз я говорил тебе: брось эту уркаганскую привычку ровнять "дорожки" бритвой. Ну чем, черт возьми, плоха кредитная карта?!
Сказав так, он поднялся и, закрыв лицо своими изящными ладонями, выбежал из комнаты. Темная Роза осталась сидеть на диване, в полуметре от зарезанного ею дагестанца. Похоже, Даниэль поверил ей. Теперь оставалось убедить в этом также и полицию.
Снаружи, из гостиной, раздался звон разбитого стекла, а через несколько секунд — глухой удар и вслед за ним — противный вой сработавшей автомобильной сигнализации.
Юля не сразу связала эти звуки с тем, как стремительно покинул комнату Даниэль. Прошло еще несколько минут, прежде чем она увязала между собой два этих события и поняла: ее возлюбленный покончил с собой, выбросившись из окна.
Именно так покидают этот мир истинные готы…
— Черт! — рявкнул в телефонную трубку Паша Перегруз, узнав о случившемся с Даниэлем. — Дьявол! Так и знал, что этим все закончится. Гребаные нарики!
Чертыханий и прочих ругательств, которые прозвучали из его уст в течение следующих пяти минут, с лихвой хватило бы, чтобы скроить семь-восемь песен для альбома какой-нибудь команды панков-сатанистов.
— Короче, так, — сказал Паша после того, как изложил свои впечатления о гибели Рустама и Даниэля. — Никуда не уходи, оставайся там. Милицию пока не вызывай. Если они приедут сами — впусти. Расскажи им все, а потом дождитесь меня. Главное, не трогай там ничего, чтобы на тебя не подумали. Менты это дело любят — из первых попавшихся виноватых делать.
Только трагизм ситуации удержал Волошину от ехидной мыслишки. Павлу она изложила несколько иную версию произошедшего, согласно которой Рустам набросился на нее и хотел изнасиловать, а Дроу, приревновав своего любовника, зарезал его, после чего, не выдержав, отправился следом. Хоть она теперь и сожалела об убийстве дагестанца, ей совсем не хотелось сидеть за него в тюрьме.
Оставалось понять — как жить дальше без него, без Даниэля? Как смириться с тем фактом, что его больше нет? А также — и это главное — с тем, что в его смерти тоже виновата она, Темная Роза?
Сидя в залитой кровью комнате, рядом с изуродованным мертвецом, Юля курила сигарету за сигаретой и погружалась все глубже в черный омут болезненной рефлексии. В голове у нее крутились обрывки самых трагичных, самых пронзительных песен Rene Magritte.
"Что же мне делать? — думала осиротевшая душа. — Прыгнуть из окна вслед за Даниэлем, или воспользоваться этим проклятым лезвием и выпустить из себя кровь?".
"Спи спокойно, мой маленький гот", — раздался, будто бы прямо у нее над ухом, голос Даниэля Дроу. На самом деле то просто еще одна строчка из песни прозвучала в мыслях — но настолько отчетливо, что девушка даже вздрогнула — и разревелась.
Рыдающей ее и нашел Паша Перегруз, вошедший в квартиру через полчаса после их телефонного разговора. У него, как оказалось, тоже имелся ключ от этого тайного убежища. Вскоре прибыла и милиция. Двое хмурых мужчин неопределенного возраста позвонили в дверь через пятнадцать минут после того, как приехал Перегруз. Один из них спросил: "Это не у вас сейчас из окна человек выпал?".
— У нас, — устало промолвил Перегруз. — И это еще не все. Да вы заходите.
Ей очень повезло, что в истории были замешаны наркотики. В противном случае следствие могло пойти по совершенно иному пути, и не факт, что Темная Роза смогла бы внятно ответить на заданные ей вопросы. Но тот факт, что оба покойных употребляли кокаин — менеджер подтвердил, что они делали это уже несколько лет — попросту отсек большинство вопросов, которые могли быть заданы. В глазах служителей закона происшествие в "готическом притоне" моментально превратилось в обычную наркоманскую бытовуху, каких в этом городе каждый месяц случались сотни. Ну а убийца, добровольно отправившийся на тот свет вслед за жертвой — тот и вовсе был для следователей драгоценным подарком — поскольку дело, в котором он фигурировал, считалось автоматически раскрытым с самого начала.
В той же ситуации, которую Юля Волошина смоделировала, чтобы преподнести менеджеру и полиции, ни у кого не возникло и мысли о том, чтобы подозревать ее в убийстве Рустама. Даже Перегруз, который прекрасно знал, что Волошина была по уши влюблена в Даниила, не подумал о том, что она могла зарезать дагестанца из чувства ревности. В их глазах она была несчастной жертвой, а не преступницей — и только Ленни, когда узнал о случившемся в "Темном доме", как-то странно посмотрел на Юлю — и на минуту задумался — но так ничего и не сказал.
Однако, хотя Темной Розе и удалось сохранить свободу — она потеряла все остальное. Поскольку со смертью Даниэля Дроу автоматически прекратила свое существование и группа Rene Magritte, рисунки Волошиной перестали быть кому-либо нужными. Новый альбом, работу над которым Дроу и Дрим едва-едва успели начать, не выйдет теперь никогда — а стало быть, и Темная Роза никогда не получит денег за его визуальное оформление.
Словно этого было мало, уже через неделю после трагедии Перегруз отказал ей от дома, выгнав с вещами на улицу. Он тоже потерял очень многое: близкого друга, источник дохода, дело, в которое вкладывал душу. Присутствие поблизости Розы стало для него теперь болезненным напоминанием о тех временах, когда все это было при нем. Именно поэтому однажды утром бывший менеджер Rene Magritte указал ей на дверь. Он не изменил своего решения даже после того, как Волошина предложила вновь вступить в сексуальную связь — на этот раз с намного большим пространством вариантов.