Суверен
Шрифт:
Мой разум застыл.
Мать Брианны вцепилась в шею и задергала ногами. Без толку. Рэд завязал крепко. Ее лицо напоминало разбитую алую маску, на которой остались лишь глаза. Она уставилась на свою дочь, дернув ногами еще несколько тщетных раз.
Толпа сидела в тишине — единственными звуками были хрипы женщины и удары ее ног о каменную стену.
Когда она застыла, ее мертвые глаза уставились на Брианну. Или на меня? Я не могла сказать. Я больше не могла там оставаться. Зрители заревели в одобрении,
Глава 15
Стелла
— Я говорила, что Рождество было самым худшим. — Рене прижала холодные компрессы к моему лицу. — Оно и было. Для меня. Но для тебя, думаю, — нет, я надеюсь, — это было худшее.
Я едва могла ее видеть. Один глаз распух, а другим я видела совсем немного. Все болело, особенно рука. Ее не получалось поднять. Потянувшись левой ладонью по телу, я нащупала пальцами грубую поверхность гипса.
Син вколол мне наркотическое, как только я села в машину после суда. Я должна была быть в ярости. Вместо этого чувствовала благодарность за краткую отсрочку от реальности. Снились ли мне счастливые сны? Я не знала. Все, что понимала — это то, что теперь я не сплю, меня вернули обратно в ад Приобретений и испытаний.
— Син? — Звук моего голоса напоминал царапанье наждачки по грубой древесине.
— Он уехал в город. Работа.
Я попыталась кивнуть, но от движения острая боль прострелила в шее.
— Надолго?
Рене переместила компресс так, чтобы он не касался глаза, который не открывался.
— На два дня. Приезжал доктор, наложил гипс на предплечье и пальцы.
Точно. Глаза Брианны, взмах дубинки и громкий треск, который я все еще слышала. Теперь она навсегда со мной — будет плакать в лесу или кричать мне, что это моя вина. А была ли она моя?
— У Брианны глаза матери. — Мои слова прозвучали невнятно и тихо — язык слишком распух, как и губы.
— Тссс, не говори об этом сейчас. Ты здесь в безопасности. Худшее позади.
Хотелось бы ей поверить. Но я не верила. Предложение Кэла всплыло в памяти, как распухший утопленник в заводи.
Раздался стук в дверь. Я попыталась повернуться, но мышцы шеи не позволили. Вместо этого отдались болью и воспламенились.
— Это я. — Голос Тедди был словно вспышка солнечного света сквозь испарения ада.
— Нет.
Я не могла позволить ему увидеть меня такой.
— Не сейчас, Тедди. — Рене встала, чтобы подойти к двери. — Стелла не одета.
— Оденься. Я хочу увидеть тебя. Я приехал домой на выходные, чтобы проверить тебя. Суд был несколько дней назад, не так ли? — Его голос затих.
— Не входи. — Рене схватилась за ручку двери, когда та начала поворачиваться.
Тедди заглянул в щелочку.
— Нет! — Перед глазами потемнело еще сильнее, комнату заволокло завесой слез. Он не должен был видеть меня сломленной и избитой.
Он распахнул дверь, оттолкнул Рене и ворвался в комнату.
— О, Господи Боже. Что они с тобой сделали?
Тедди опустился на кровать рядом со мной, его добрые глаза смотрели на мое лицо, шею и руки. Слезы текли по моим щекам, даже когда я попыталась остановить их, чтобы не заразить его страданием.
— Пожалуйста, уходи. — Я больше ничего не видела, глаза были бесполезны.
— Боже, Стелла, — его голос сломался, когда он нежно коснулся моей щеки. — Это сделали они. Зачем?
— Неважно, зачем. Все позади. — Рене заговорила с моей стороны. — Тебе нужно уйти, Тедди. Ей необходим отдых, чтобы она могла поправиться.
— Да черта с два! — гнев в его голосе напомнил мне о Сине. Он взял мою руку в свою, теплую и мягкую. — Ты не скажешь мне, так ведь?
Я промолчала, не желая давать ему никакой информации, которую он мог использовать, чтобы обвинить себя.
— Не важно. Я поквитаюсь с ними ради тебя. Не знаю, как, но они заплатят за это. Син заплатит за то, что позволил этому случиться с тобой.
— Нет. — Я сжала руку Тедди. — Это не его вина.
— Чушь собачья. Он притащил тебя сюда. Я видел, как он относился к тебе, и знаю, что он заставляет тебя это делать. Ему не стоило выбирать тебя. — Он крепко сжимал мою ладонь, пока та не заболела. — Вероятно, сам и вызвался. Он так сильно хочет быть Сувереном, что ему все равно, кому причинять боль.
— Неправда. Это не его вина. — Я выталкивала из себя каждое слово, боль в горле усилилась.
— Не защищай его. Он не сожалеет ни о чем. Я обогнал его по пути сюда. Он ехал в кабриолете с Софией Оукмэн, и они оба улыбались. Меня от них тошнит.
— Тедди, хватит. — Голос Рене прозвучал грозно, но я услышала в нем дрожь. — С нее достаточно. Пожалуйста, уходи.
Он отпустил мою руку и похлопал по ней.
— Скоро вернусь, чтобы проверить тебя. — Тедди поднялся с кровати, двинувшись к двери. — Я сожалею об этом.
Я не могла ответить. Не могла сказать, что все в порядке или объяснить. Дверь закрылась, и Рене села на кровать рядом со мной.
— Это правда? Он с Софией?
Рене вздохнула и разгладила одеяло на моих ногах.
— Да.
Ее сдержанность говорила, что она знает больше. Рене всегда знала больше.
Хватит с меня неведения, когда то, что осталось от меня, начинает дрожать и разрушаться.
— Скажи мне.
— По-моему, тебе стоит отдохнуть…
— Скажи мне! — Я ощутила привкус меди во рту, и горло взялось огнем.