Суженый смерти
Шрифт:
– Семеныч, сколько тебе лет? Я, если честно, очень боялся, вернувшись сюда уже тебя не встретить.
– Семьдесят пять мне. А ты изменился, Саша. Повзрослел - то понятно, но и каким-то более живым стал.
– По поведению?
– не понял Свечкин.
– Нет. Лицо нервное, эмоциональное, быстрое, что ли. Правильно говорят, наша жизнь отпечатки накладывает на внешности.
– А ты стал философом. Семьдесят пять. Мне казалось, больше. Наверное, потому, что я совсем пацаном был.
– Наверное. Где остановился?
– В гостинице. Сунулся в отчий дом, а дядя там уже не живет. Наверное, с отцом
– Свечкин вздохнул.
– Иногда даже жалею, что не пью. Может, легче бы стало? Хотя, как вспомню, что водка с людьми делает, так желание напиться пропадает сразу.
– И не пей, Саша. Я видел, как хорошие бойцы на стакан садились. Лучше совсем не родиться, чем обгаженным в подворотне лежать. Дядя твой пропал без вести. Через три года после твоего отъезда. Говорят, он квартиру на водку променял, на десять ящиков, что ли? В общем, его видели потом на районе пару раз в течение месяца, а потом зима. Может, замерз, а может и жив сейчас, да только возвращаться некуда.
– Все возможно. Вот страна у нас! Я же владелец квартиры получается, и дядя никак не мог ее продать без моего согласия...
– Если ты жив...
– Чего?
– Если ты жив, говорю, - Семеныч сказал громче.
– Одного моего знакомого родные дети так подкололи, как чужого дядю не опрокидывают. Для начала, сбивает человека машина, темный переулок, никого в свидетелях. Думают, насмерть, зачем-то отвозят на кладбище, и там выкидывают. Человек приходит в себя, документов и сотового с собой нет, травма головного мозга, амнезия. Поменяв десяток казенных учреждений, он оказывается в специализированной лечебнице, где ему восстанавливают память. Так проходит почти два года. В конце концов, когда он вспомнил свое имя, и через какой-то благотворительный фонд связался с детьми, оказалось, ребятишки родного отца уже успели похоронить, а квартиру продать. Даже место на кладбище было с его фотографией. Если бы не телевизионщики с общественностью, так и остался бы он на улице. Черные риэлторы, по-моему, так их называют, постарались.
– Понятно, значит и я уже несколько лет чист перед государством. Слушай, а можешь Арсения попросить пробить меня через их базу?
– Уже. Твоя могила где-то под Ханкалой.
– Но мне же дали документы на выезд!
– Значит, свидетельство о смерти делали задним числом, когда твой дядя продавал квартиру.
– Неужели никто не нашел данных, что Александр Свечкин покинул пределы РФ в 2001-м?
– Россия, - развел руками Семеныч.
– Чего хочешь? Да и кому искать? Дядя знал, где ты, а я поверил базе данных МВД. Вот и все. Кто-то оценил твою двушку в центре города, задаром купил ее у дяди-алкоголика, дал кому-то на лапу пару тысяч евро за неточную запись в базу данных, может, еще кого подмазал, потом сделал ремонт и продал втридорога. Вот и все. Это рутина для таких мошенников.
– Ну да. Что ж, я доказывать ничего не буду, это даже удобнее. Все равно я простился со старой жизнью.
– Что делать будешь?
– Семеныч отставил чашку с кофе.
– Смотри, какая беда. Есть деньги, я хочу купить здесь квартиру или дом. Купить без паспорта я не могу, соответственно нужны документы.
– А паспорт не дают без прописки. Так?
– Так. Замкнутый круг какой-то. Я хочу открыть свой бизнес, еще только не решил что именно. Ну а без документов это невозможно.
– Возможно. Все возможно, - Семеныч хитро ухмыльнулся.
– Ты же знаешь, что братство спортсменов значит? Знаешь. А учеников у меня... ой-ёй-ёй, - он значительно покачал головой.
Миновав широкие ступени крыльца, Александр вошел в дверь красного дерева, выводящую в обширный холл. Охрана уже объявила о приходе гостя, и Игорь Борисович, которому Семеныч рекомендовал Свечкина, встречал гостя стоя в широком домашнем халате. Мокрые седые волосы, зачесанные назад строгим пробором, указывали, что хозяина дома, скорее всего, вытащила из бассейна или сауны, где он коротал время. Это был высокий мужчина крепкого телосложения, не смотря на свои годы достаточно подтянутый и молодо выглядевший. На вид ему было около пятидесяти, хотя Александр знал, Игорь Борисовичу уже далеко за шестьдесят. Проницательные карие глаза, жесткое волевое лицо и осторожность во взгляде выдавали незаурядную личность. Первым нарушил молчание хозяин дома.
– Здравствуйте, ваше имя Александр, если не ошибаюсь?
– Здравствуйте, Игорь Борисович. Вы не ошиблись. Хотя охрана, несомненно, вам продиктовала другое имя.
– Да, Анри дю Труа, если мне память не изменяет. Ярослав Семенович мне рассказал о вашей проблеме с восстановлением паспортных данных. Это все решаемо. Но вы бы хотели не восстановить старое имя, как я понял, а получить новое?
– Жить в России с французским именем трудновато, а Александр Свечкин уже умер. Так что, если возможно.
– Все возможно. Максимум через неделю паспорт будет готов.
– А возможно ли точно так же сделать и водительские права? Озвучьте цену...
– Молодой человек, этот вопрос я решаю бесплатно, и не надо больше о деньгах. Меня коробит общение в таком духе.
– Прошу простить меня, я уже отвык от России, - Свечкин ожидал, что сейчас будут вопросы личного характера, но он ошибся. Игорь Борисович не был любопытным человеком, и все что не касалось лично его дел, он считал лишней информацией.
– Ярослав Семенович рекомендовал вас как человека, который помимо незаурядного ума обладает еще и навыками идеального ликвидатора проблем.
– Он так сказал?
– Александр изумился.
– Скажем так, я спрашивал, нет ли у него знакомого человека, который имеет нестандартный подход к вопросам, вкупе с боевым прошлым. Он перезвонил мне вчера, и указал на вас. Его слова были таковы: есть очень смышленый неразговорчивый парень, которого учили решать проблемы любого характера. Если это правда, вы мне подходите.
– Это так. И как я понимаю, речь явно не о том, чтобы кого-то ликвидировать, - Свечкин сказал фразу без тени иронии, и для Игоря Борисовича этого было достаточно, чтобы сделать правильные выводы о госте.
– На чем основывается такое умозаключение?
– Я думаю, для решения подобной проблемы, вы не стали бы привлекать человека со стороны, так как велик риск, что он расскажет кому-то о своей работе.
– Вы правы. Конечно же, не устранение конкурентов. Среди моей охраны есть люди для решения силовых вопросов. Но ума им недостает. Это хорошие солдаты, я же вас попрошу о творческой работе, - он замолчал, чтобы позвонить в колокольчик и отдать приказ накрыть на стол.
– Вы голодны?