Суженый. Невеста князя
Шрифт:
– Вы должны быть со мной немного ласковее, Софья Николаевна. В противном случае я могу рассердиться, а вы ведь не хотите, чтобы я сердился на вас, так?
– Нет, – пролепетала девушка, понимая, что если разозлит Бутурлина, то он может за долги бросить ее отца в долговую тюрьму. А отец уже и так болен. И в тюрьме долго не протянет. Софья знала, что смерти отца просто не вынесет.
Губы графа уже приникли к ее щеке, и Софья сжалась от омерзения, зажмурив глаза. Она напряглась всем телом, понимая, что должна вытерпеть это. В этот момент справа от них распахнулась дверь и визгливый тонкий голос вымолвил:
– Батюшка? Вы здесь?
Бутурлин тут же выпустил локоть Софьи и отодвинулся от нее. На пороге комнаты появилась девица двадцати лет с бледным лицом и тонкими светлыми волосами. Она недовольно оглядела Софью и отца.
– Ах, Леночка, – тут же воскликнул Бутурлин, оборачиваясь к дочери. – Я как раз шел к тебе, спросить спустишься ли ты к ужину? Мы должны как следует все обсудить по поводу твоей женитьбы.
– Можно не сегодня, батюшка, я так устала? – быстро ответила Елена.
– Так и быть, доченька, тогда непременно завтра поговорим обо всем, – повелительно заявил Бутурлин.
Метнув последний темный взор на Софью, граф медленно направился в сторону своей спальни. Софья почти влетела в комнату за Еленой и с облегчением вздохнула, понимая, что Бутурлина невольно избавила ее от домогательств графа.
Глава II. Елена
Когда Софья закрыла дверь, Елена обернулась к ней и, окатив злым взором, прищурилась.
– И где ты шлялась, позволь тебя спросить? – взвизгнула Елена. – Ответ от Шарля принесла?
– Да, Елена Дмитриевна. Месье де Ламазье очень долго писал ответ, – объяснила Софья, вытаскивая письмо из кармана платья и протягивая его девушке.
Быстро распечатав конверт, Елена пробежалась глазами по строкам. Уже через миг она воодушевленно и счастливо подняла лицо вверх и мечтательно произнесла:
– Мой Шарль, он готов бежать со мной…
– Бежать? – удивилась Софья.
Елена обратила взор на девушку и нахмурилась. Красота Софьи: ее приятные черты лица, яркая зелень глаз, чувственные губы, персиковый цвет кожи, – последнее время раздражала Бутурлину.
– Вот именно, – желчно заметила Елена. – Через три недели Шарль намерен ехать в Париж, и я отправлюсь с ним.
– А как вы скажете об этом батюшке? – опешила Софья, зная, что Бутурлин никогда не позволит дочери выйти замуж за нищего иностранца-драгуна.
– Я и не буду говорить ему правду, – пожала плечами Елена.
– Но как же вы поедете? Скоро же ваша свадьба с грузинским князем, – пролепетала Софья.
– Этот мерзкий князек, – поморщилась Елена. – Батюшка совсем умом тронулся, раз хочет вложить деньги в конный и винодельный заводы этого грузинского князя. Нашел с кем дела вести, а еще породниться хочет! Эти грузинские дворянчики хуже варваров. Ни манер, ни достоинства.
– Однако князь Асатиани имеет большое влияние в Имеретии, и ваш батюшка жаждет стать полноправным совладельцем всех предприятий князя, так он говорил.
– Я что, не в своем уме, по-твоему? – возмутилась Елена и обратила гневный взор на Софью. – Я не допущу, чтобы меня разменивали на какие-то там заводы, только для того чтобы батюшка смог поправить свое материальное положение! Если батюшка так хочет – пусть сам и едет в эти дикие края и выходит замуж за этого нехристя!
– Но имеретинцы, насколько я слышала, православные, как и большинство грузин, – невольно вымолвила Софья.
– И к чему ты это сказала, дура? – зло заметила Елена. – Я Шарля люблю! Просто обожаю, а он меня! И мы хотим быть счастливыми!
– Но Дмитрий Егорович будет очень зол, если вы уедете тайком с месье де Ламазье, – заметила Софья тихо, чуть опуская глаза.
– А откуда он узнает?
– Но как же? – попыталась возразить Софья.
– Да вот так! – выпалила Елена возбужденно. – Я уже все придумала. И как уехать в Париж незамеченной, и как гнев батюшки не вызвать.
– Да?
– Батюшка-то сказал, что не сможет сопровождать меня в эту грузинскую Имеретию сам, ибо вот-вот должен заступить на новую должность, которую ему пожаловал император Александр Павлович. Сейчас батюшке необходимо находиться в столице. Оттого он не увидит – в Грузию я поеду или еще куда. А я отправлюсь с Шарлем в Париж.
– Но ваш батюшка непременно узнает обо всем, и будет сильный скандал, – попыталась образумить Бутурлину Софья.
– Не будет никакого скандала. Поскольку батюшка будет думать, что я уехала к князю в Грузию. Но вместо меня в эту проклятую Имеретию поедет другая девица.
– Другая девица? И кто же она? – удивленно спросила Софья, ощущая, что вся эта история ей не по душе.
– Ты…
– Я? – опешила Софья и испуганно воззрилась на графиню.
– Да. Вот смотри, как я всё замечательно придумала, – начала Елена и уже тише добавила: – Из усадьбы мы с тобой уедем вместе. Отец сказал, что даст мне в сопровождение роту гвардейцев, человек десять-двенадцать. Правда, ещё поверенный батюшки поедет, но на его счет я тоже все придумала, чтобы он молчал, дам ему денег. Едва покинем Петербург, мы разделимся. Я уеду с Шарлем, он будет ждать меня в одной из придорожных гостиниц. А ты отправишься дальше. Возьмем с собой только одну сенную девку, она с тобой и останется дальше, как горничная. Она будет обо всём молчать, я уже ей приказала. Гвардейцы меня в лицо не знают, потому ты сразу же будешь называться моим именем, чтобы никто ничего не заподозрил. Приедешь в Грузию, выйдешь замуж под именем графини Бутурлиной, отец все нужные бумаги для венчания подготовит заранее. И всё. Через полгода или чуть раньше мы с тобой встретимся. Шарль написал, что за это время он сможет всё разрешить с наследством во Франции. А если раньше всё устроится, я отправлю тебе письмо. Ты разругаешься с князем и уедешь обратно в Россию. В Петербург мы вернёмся вместе. Я брошусь в ноги к батюшке и расскажу, как страдала в этой дикой Грузии. Представлю моего Шарля, ведь он к тому времени будет богат, уже получив наследство. Батюшка будет милостив и непременно даст согласие на наше венчание с Шарлем. А потом выпросит у императора развод с этим грузинским князьком и всё.
Софья с ужасом смотрела на Елену и ощущала, что вся эта затея с подставной невестой очень опасна. Если обман раскроется, им точно будет несдобровать. Может, Елену и не тронут, но ее, Софью, точно упекут в тюрьму за подлог. Если еще раньше за враньё не убьют в этой опасной Грузии, нравы там, насколько она знала, были жестокими и дикими.
– Я не буду врать всем, что я графиня. Это гнусно и не по совести, – нахмурившись, сказала Софья, не собираясь безропотно соглашаться на эту жуткую затею.
– Заткнись! – вспылила графиня, вскочив на ноги, отвесила Софье увесистую пощечину и процедила: – Мне наплевать на эти твои совести и понятия о чести. Опять строишь из себя благородную девицу? Ты моя горничная, нищая и вся в долгах! Потому будешь делать то, что я тебе велю, поняла?
Сглотнув горечь, Софья схватилась за горящую от пощечины щеку, пытаясь сдержаться. Ее положение было слишком зависимым от этих влиятельных людей, она это понимала.
– Но я не хочу ехать в Грузию. Это же край света, – пролепетала Софья горько, ища новый предлог, чтобы только не участвовать в этом гнусном фарсе. – Имеретию лишь недавно официально присоединили к нашей империи. О тех краях ходят жуткие страшные слухи. Что там убивают и режут людей прямо на дорогах. Я боюсь, барышня, – добавила с дрожью в голосе Софья.