Свадьба дракона
Шрифт:
— Правда, в основном в запасах у меня вино, — весело проинформировал художник, — Хотя вяленое мясо есть. Оно вполне съедобное. Я так думаю, — произнес Рион, подозрительно рассматривая кусок мяса.
— Его достаточно подержать над открытым огнем, — наконец-то осмелилась и произнесла вслух Мирабель, — Позвольте, я.
Девушка подошла к очагу и забрала из рук художника вяленое мясо. Она поставила бокал с вином рядом на каменный уступ очага, взяла в руки металлическую палочку и наколола кусок мяса. После этого полила вином из собственного бокала.
— Здесь
— Есть! — весело отозвался Рион, с интересом наблюдавший за всеми действиями девушки.
Художник отошел ко входной двери и из короба стал доставать плотно уложенный хворост. Со знанием дела он уложил в очаге заготовки будущего огня. Мирабель легко пыхнула огнем и хворост загорелся. Девушка протянула руку и магией чуть притушила пламя, только после этого поднесла к огню наколотое мясо. Вскоре по пещере поплыл запах копченостей, возбуждая аппетит и без того голодных драконов. Дым от огня уходил вверх, где была проделана дыра, чтобы гарь не заполняла пещеру. Хитрое устройство не позволяло непогоде ворваться в скромное жилище дракона, а вот тяга была всегда прекрасной.
— Да вы просто волшебница! — восхищено и весело сказал Рион.
От такой простой похвалы Мирабель зарделась, ей были приятны эти слова, хотя в них не было ничего особенного. Но ведь доброе слово всегда приятно, а тем более, когда тебе говорит его такой красивый дракон.
— Это может сделать каждый, — смущаясь, поправила, восхищавшегося художника.
— Нет! Категорически с вами не соглашусь! Такая красивая девушка, как вы, делает все по-особенному. Ходит, говорит, готовит мясо. Я просто восторгаюсь каждым вашим движением. И знаете что? — произнес напоследок восторженный дракон, — Начну писать ваш портрет прямо сейчас!
— Что вы! Не надо! — запротестовала, сбитая с толку, Мирабель.
— Именно сейчас! — воодушевленно воскликнул художник.
Рион не слушал возражений, он прошел к своему рабочему месту перед большим окном. Оно, конечно, не было таким огромным, как во дворце, но тоже давало достаточно света. Поэтому все мольберты и краски были расположены в непосредственной близости от окна.
Художник подошел к одному из мольбертов и прикрепил на основу чистый лист бумаги, из медной ступки выхватил порывистым движением перья для рисования и увлекся своим делом.
Сейчас Рион был настолько поглощен своим делом, что практически мир вокруг с его условностями и правилами просто не существовал. Художник делал зарисовки девушки, он изучал пропорции, легкость движений и самое главное красоту и плавность линий девичьего тела. Сейчас Мирабель для него была не столько желанной девушкой, а скорее модель, которую он хотел нарисовать, разбивая на кусочки, восхищаясь красотой и идеальностью фигуры, лица.
Перо легко скользило по бумаге, фиксируя красоту молодой герцогини. Здесь Мирабель в наклоне, здесь она обернулась. В этой зарисовке очень удачно получилось передать чуть вздернутую удивленно бровь и немного наивно-недоуменный взгляд. Взмах длинных, черных ресниц заворожил
Мирабель не знала, как себя вести. Она сначала замерла на несколько мгновений, но кроме возни у мольберта, Рион не произносил ни звука. Девушка обернулась удивленно, посмотрела на художника и увидела лишь занятого своей работой художника. В его взгляде была заинтересованность, но совсем другая, не такая, что так смущала ее еще совсем недавно. Сейчас мастер творил и смотрел на нее жадно, почти хищно. Художник старался своим взглядом считать с ее тела все подробности, чтобы перенести их на бумагу. Неловкость у Мирабель возникала от того, что она не знала, что делать ей. Рион не говорил ни слова, а только очень жадно ее осматривал.
В мужском взгляде читалось столько много чувств, что Мирабель невольно замирала, не зная, как реагировать. Все было в этом взгляде: от жаркого обожания до холодной оценки внешности модели, ее движений. И горячий, жаркий взгляд мужчины обжигал, пробирал до мурашек, заставляя сердце биться быстрее.
Неожиданно солнечный луч брызнул в глаза девушки. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, то удивилась неожиданной темноте, окружавшей их. Мирабель удивленно захлопала ресницами, силясь понять причину такой перемены.
— Боги! Как вы жестоки! — раздраженно воскликнул Рион.
Его слова о жестокости богов подтвердил громкий раскат, пробежавшийся резонансом по каменной гряде. Находясь внутри, можно было почувствовать, как горы дрожат от грома, раскатившегося по долине.
— Что это? — испуганно спросила Мирабель.
— Гроза, — без особого энтузиазма ответил художник, а потом заинтересовано приподнял голову над мольбертом, — Вы ни когда не видели грозу в горах?
— Никогда! — восторженно и уже в предвкушении ответила герцогиня.
— Так идемте! — в тот же миг точным и выверенным движением бросил перо, которым писал, художник в медную ступку, — Сейчас самое начало!
Он быстро подошел к Мирабель, выхватил палочки с насаженным на них кусками мяса, ухватил за руку и повел к выходу. Магия послушно распахнула проем в скале, и молодые драконы, влекомые жаждой лицезреть стихию, устремились на выход.
Огромная долина, окруженная скальными хребтами, была погружена в сумрак. Молния вместе с громом ушла дальше, стращать и пугать все живое. А здесь, над почти ровной поверхностью, клубились и набирали силу серые тучи. Серая пелена дождя уже скрывала дальний от них край долины.
Рион повел пальцами, и над уступом сверкнула искристая магия, она уплотнилась и превратилась в навес, который в состоянии выдержать тропический проливной дождь. Еще одно движение пальцами и появились два стула с высокими спинками, перед ними вырисовался столик на одной ножке. Художник подошел к нему и положил горячее мясо.
— Люблю буйство стихии, — возбужденно проговорил Рион, — А вы?
Он повернулся к девушке и поймал азартный взгляд. Да, герцогиня тоже любила буйство природы.