Свадьба колдуньи

Эш Розали

– А теперь – в кровать, – скомандовал он, и смех вдруг улетучился из его глаз. Он раздвинул простыню и крепко прижал ее к своей еще мокрой груди. – Я так тебя хочу, что умру, если это сейчас же не произойдет, сага…

Чувствуя комок в горле, она прижалась лицом к жестким волосам на его груди и содрогнулась.

– Я люблю тебя, Люк, – прошептала она в отчаянии. – Я так тебя люблю…

Она смутно осознавала, что плачет, а он опять подхватил ее на руки и отнес на широкую кровать посреди спальни.

– Почему ты плачешь? – мягко спросил он. – Я тоже тебя люблю…

– Ты? Любишь? –

Она чуть не потеряла сознание от неожиданно захлестнувшего ее счастья. – Правда?

– Правда. И сейчас ты увидишь, как сильно, Верити. – Его глаза блестели победным огоньком. – Так что плакать вовсе незачем.

Стоило ему произнести эти счастливые и такие утешительные для нее слова, как ее чувства разгорелись таким всепоглощающим, таким ярким огнем, что на другие слова времени не осталось.

Верити пламенела под незнакомой тяжестью его тела. Каждая клеточка ее открывалась при малейшем его прикосновении. Кожа Люка казалась холодной под ее все более дерзкими, чувствующими свою власть пальцами, медленно скользившими по его спине, плечам, бедрам.

В какой-то момент она испугалась – ее приглушенные вздохи довели его до такого состояния, что он, казалось, уже больше не мог себя сдерживать, но Люк все понял и, взяв себя в руки, стал медленно целовать ее. И лишь когда довел ее до исступления, она открылась ему навстречу – вся, целиком, прижимая его к себе в неописуемом восторге.

– Я так давно мечтал об этом мгновении… – пробормотал он с торжеством и, подняв ее бедра, вступил во владение ею. – Ох, Верити…

Она слабо вскрикнула, и он опять припал к ее губам, но, почувствовав неожиданную конвульсивную дрожь в ее ногах, замер. Потом приподнялся на руках и с растущим недоверием и сочувствием всмотрелся в ее побелевшее лицо.

– Ты девушка? – прошептал он, не сводя с нее блестящего взгляда.

Chica? No es posible… (девушка? Это невозможно (исп.).

– Какое это имеет значение? – с трудом прошептала она, еще сильнее сжимая его крепкие плечи и думая только о том, как бы унять эту дурацкую дрожь. – Какая тебе разница?

Люк то ли застонал, то ли засмеялся.

– Конечно, сага, никакой разницы! – заверил он с мягкой иронией. Если не считать того, что ты сделала меня самым счастливым человеком на свете…

И опять припал к ней в страстном, всепоглощающем поцелуе, как бы желая напиться из ее души. Жгущий ее огонь стал почти нестерпимым, а когда наступил тот долгожданный, но неожиданный, как взрыв, миг, ей показалось, что она сгорает.

Прошло много времени, почти целая вечность, прежде чем она смогла пошевелиться в теплом кольце его рук, прижимаясь к нему со счастливой улыбкой. Люк приподнялся на локте и повернул ее к себе. Синий свет струился из-под его тяжелых, как бы сонных век.

– Как ты? – спросил он шепотом.

– Чудесно!

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, не веря в такое счастливое завершение их столь долгого противостояния, противоборства.

– Расскажи мне о твоей помолвке с Эдвардом, – попросил он, растягивая слова, и еще крепче прижал ее к себе, почувствовав, как она напряглась. – Нет, я вовсе не хочу начинать все сначала, сага. Но… как так случилось, что вы не были близки?

– Я понимаю… –

Она успокоилась. – Я… я просто не была к этому готова. Однажды я запаниковала, и Эдвард проявил себя таким джентльменом, что больше не настаивал, как будто мы договорились дождаться свадьбы. Выражение лица у Люка было такое, что не оставляло ни малейшего сомнения по поводу того, что он думал о таком джентльменском соглашении.

– Что же ты молчала? – мягко пожурил ее он. – Я был бы осторожнее.

– Осторожнее? Ты имеешь в виду… чтобы не было ребенка? – сердце у нее сжалось.

– Да ты что говоришь! – возмутился он, и в глазах его загорелись новые искорки. – Я же люблю тебя больше всего на свете!

Щеки ее порозовели, и она закрыла лицо руками, не в силах скрыть свое счастье.

– Правда?

– Самая что ни на есть правда… – Он неожиданно встал, не стесняясь своей наготы, пересек комнату и накинул на себя черный махровый халат.
– Я кое-что привез тебе из виллы «Лагуна». То, что ты там забыла… Янтарный кулон в оправе из бриллиантов засверкал в ее руках.

– Спасибо, он такой красивый…

Люк склонился и поцеловал ее. Когда он наконец отпустил ее губы, Верити неуверенно ему улыбнулась и попробовала надеть кулон. Но пальцы не слушались ее, и Люку пришлось помогать. Приподняв ее волосы и застегнув на спине кулон, он наклонился и поцеловал ее в ямку между ключицами. Руки его нетерпеливо заскользили вниз, лаская нежные холмики ее груди. Она содрогнулась, не в силах вдохнуть, и обняла его, до боли чувствуя потребность быть как можно ближе к нему, слиться с ним воедино.

– Люк, ты спрашивал об Эдварде… – прошептала она.

– Не надо, давай забудем о нем. – В голосе Люка зазвучали хриплые нотки. – Чувство вины по отношению к Эдварду уже причинило нам столько хлопот за этот год!

– Но я хочу все тебе объяснить, – неуверенно пробормотала она. – Я на самом деле его любила, но не так, как нужно. Он был простым, надежным, хорошим другом, и он мне очень, очень нравился. Но стоило мне увидеть тебя в прошлом году во Флориде… это было как озарение. Тогда я впервые поняла, что такое быть влюбленной по уши, и это меня испугало. Наши отношения с Эдвардом показались мне вдруг такими ненужными! И мне стало так стыдно из-за того, что мысленно я ему изменила. А на балу дело зашло еще дальше, я была на грани уже настоящей неверности…

– А чего ты так испугалась? – мягко прервал ее Люк, откидывая спутанные волосы с ее лба и заглядывая ей в глаза. – Почему ты была так решительно настроена жить с Эдвардом даже на таких условиях, Верити?

Она помолчала, пытаясь привести в порядок свои смятенные мысли. Наконец медленно произнесла:

– Думаю, что из-за моих родителей… Когда они погибли, я была потрясена. Но позже я узнала, что у моего отца была другая женщина. Мать доверяла ему, обожала его… Мне всегда казалось, что они преданы друг другу до мозга костей. А когда я узнала, что все это было фальшью, это стало как… как двойное предательство. Понимаешь? Конечно, это глупо, но, когда они погибли, у меня было такое ощущение, что они меня предали, ведь я их так любила… А затем появилось ощущение, будто отец бросил маму – ведь он долгие годы обманывал ее…