Свадьба с мертвецом

Боярова Мелина

Макс хрипло спросил:

— Так что будем делать?

— Как что? — Нижменко удивился, — Уматывать.

— А как же меня в самолет пустят раненного, на личном досмотре сразу обнаружат рану?

Тут голос подал спаситель:

— Вас будет досматривать проверенный человек, думаю проскочим. Только бы вы держались гвардейцем.

Но не сможете все равно в таком состоянии лететь, три недели проведете в одном частном пансионе в Женеве на берегу живописного озера, вам понравится. Заодно и поправитесь. Идти можете? Здесь задерживаться опасно. Да, и эту бумажку, в которой все о вас написано не стоит оставлять. Он вырвал из руки мертвеца документ из за которого и было совершено нападение, поднес зажигалку. Бумажка, из за которой пролилось столько

крови и один человек уже никогда не откроет глаза, вспыхнула, словно радовалась, что скоро исчезнет в синем пламени, чтобы больше никому не причинять хлопот. Когда беглецы дошлепали до машины, киллер, переквалифицировавшийся в спасателю с помощью Нижменко приволок тело своего неудачливого друга. Потом он вернулся и постарался убрать следы крови, но их так было много, что, махнув рукой, он направился к машине; завтра у полиции будут образцы и они могут вычислить, кто здесь был ранен. Нужно было скорей уматывать. Забросили труп в багажник и решили избавиться от тела где-нибудь по дороге. Местность была словно создана для того, чтобы прятать концы в воду. Отдельные участки дороги, огражденные с одной стороны стеной, уносящейся отвесно вверх, а с другой — пропастью, словно напрашивались на соучастие в преступлении. К сожалению, красота часто сочетается со страхом и преступлением, только люди боятся признаться себе в этом.

На одном из поворотов, остановились, прислушались, кажется нет встречных машин, да и сзади нет шума приближающегося мотора, в горах отличная слышимость.

— Успеем, киллер-спасатель с помощью друга Макса вытащил своего бывшего напарника из багажника. Потом, пошарив в его нагрудном кармане, что-то незаметно переложил к себе.

— Ну все, не поминай лихом.

Тело полетело в пропасть легко и бесшумно, как будто и не существовало никогда этого человека-убийцы.

— Вот так когда-нибудь и меня отправят в полет, — пронеслось в сознании киллера. — Повезло Жбану, хоть полетает, как птица, а меня могут укатать и в бетон.

А потом подумал: «Какая разница, все равно смерть, а она красивой не бывает, ядрена мать».

Через десять дней, когда молодые люди оправились от моральных травм и стали понемногу приходить в себя физически (Максиму пришлось перенести операцию по зашиванию и обработке ран, так, как Настина «работа» была оценена на тройку), им удалось прокатиться на моторной лодке по знаменитому женевскому озеру. Настя впитывала красоту, оценивая каждую секунду, как драгоценные камушки!

Ей казалось, что она взмахнет рукой и зачеркнет, как по мановению волшебной палочки, все свое недавнее прошлое, как ей этого хотелось! Однажды их навестил киллер-спаситель, он молча включил телевизор и извлек из программы-архива сообщение о том, что самолет Цюрих-Москва, на котором они так и не улетели, был захвачен группой похитителей.

— Это из за нас? — Настя натянуто улыбнулась.

— Все может быть, все может быть.

Больше они спасителя не видели. Через четыре недели их отвезут в аэропорт.

Макс твердо выучил легенду, что он лечился в швейцарской клинике, а с ним была его девушка. И имя новое твердил по сто раз на день. Меня зовут Тимофей.

— А меня — Ниара. — вторила его тень.

Глава 7. Родина не пугайся, это мы

Прошло три недели. Нельзя сказать, что они пролетели, как один день. Как бы не хотелось беглецам забыть все, как дурной сон, но, к сожалению, реальность била назойливо в глаза ярким светом. Оставалось только надеяться на удачный поворот событий. А надежда? Она как флюгер, никогда не знаешь, куда внезапно повернет его ветер судьбы. Рана навылет требовала постоянного врачебного контроля. К счастью, не были задеты органы, и опасность воспалительного процесса осталась позади, но периодически боли продолжались. Максим семимильными шагами шел на поправку. Казалось, организм чувствовал опасность, нависшую над его хозяином и старался восстановиться в сжатые сроки. Порезы и царапины Насти уже через десять дней мог заметить разве что слишком дотошный наблюдатель. У девушки появилась подружка из медсестер частной клиники, где лежал Максим. Она и провела у нее оставшиеся две недели до отъезда, недолго сопротивляясь многочисленным уговорам пожить вместе. Естественно, приобрела статус закадычной подруги и быстро была посвящена во все сердечные тайны своей хозяйки. Скоро девушка знала, что доктор Тропп, являлся предметом тайных воздыханий молодой медсестры. Сильвия просто бомбардировала Анастасию вопросами, как себя лучше вести, чтобы доктор, в конце концов, понял, что лучше ее для него нет никого на свете. Правда, имелось маленькое препятствие — жена доктора. Но это настолько неприметное и невзрачное создание, что Сильвия даже не думала принимать ее всерьез.

На вопрос Насти: «Как же так? У него ведь супруга законная?» — Сильвия ответила:

«А какая мне разница, он все равно целый день на работе. Я всегда с ним, ассистирую. У нас полное взаимопонимание. Кто может помешать остаться после работы ради меня на пятнадцать минут в задней комнатке? Идеальные условия. Как только он меня узнает ближе, сразу охладеет к своей крошке. Пусть только пару раз полакомится мной! Но я боюсь все испортить. Не знаю, как и подступиться! Всегда такой строгий, как-будто, я и не женщина, а манекен. Чисто рабочие отношения».

Настя задумалась.

— Слушай, доверь это мне. Я с ним поговорю, хочешь, прямо завтра?

— А что ты ему скажешь?

— А вот так прямо и скажу, что у него на работе страдает одна девушка, которая зачахнет, если он не обратит на нее внимания.

В ту ночь Сильвия не сомкнула глаз. Вечером следующего дня они пришли домой. Настя упорно молчала весь день, обещая рассказать все только дома, держала интригу в себе. Только дверь захлопнулась, как Сильвия тут ли не прижала подругу к стене вопросом:

— Ну, что?

Настя подмигнула:

— А что ты хочешь услышать?

— Правду, вся как есть, пусть увольняет, мне уже все равно. Больше не могу. Хоть с горы вниз головой! — Сильвия расплакалась.

Ее подруга разжалобилась:

— Извини, я не знала, что у тебя это так серьезно. Мистер Тропп просил передать, что он задержится завтра после работы и осмотрит тебя.

— Я же не больная?

— Дурочка, он осмотрит так, как тебе хочется.

Сильвия оторопела.

— А что ты ему сказала?

— Я сказала, что ты просишь его осмотреть на предмет подтверждения диагноза. Он спросил, почему ты лично не попросишь. Я сказала, что стесняешься, поскольку это женские проблемы, а он ко всему еще и гинеколог. Вот когда будет осматривать и прояви находчивость ладно?

Сильвия согласилась с подругой: «Уж завтра она в грязь лицом не ударит, чего бы это ей ни стоило».

Когда на следующий день девушки пришли домой, уже Настя изнывала от любопытства:

— Ну, рассказывай!

Сильвия задумчиво посмотрела в окно, она отнюдь не выглядела счастливой, скорее разбитой, потерянной.

— Настенька, он извращенец. Ты бы видела, как загорелись его глаза, когда я предстала в сиянии наготы. Он сказал не шевелиться. Вышел на минуту.

Потом дверь открылась, и он пришел вместе с компаньоном, доктором Фирсом.

Тот сделал мне, как он сказал, обезболивающий укол. На деле — морфий. Я была в беспамятстве наверно полчаса.

Очнулась я в одиночестве. Весь живот у меня был перепачкан липкой субстанцией. Я сразу догадалась, что это такое. И знаешь, кажется, что меня изнасиловали оба.

Сильвия расплакалась.

— Хорошо, что постоянно принимаю противозачаточные пилюли, а то понесла бы от начальников.

— Я бы на твоем месте на работу больше не ходила, поищи другое место, — посоветовала Настя.

— Милая, у нас не так просто найти работу. Особенно ту, которая устраивает во всех отношениях. Я думаю, что мне часто придется теперь задерживаться на "сверхурочную" работу в проклятой комнатке за операционной.

— Какая же я наивная дура! — Сильвия не на шутку разревелась.