Свадьба с мертвецом
Шрифт:
Хоть Насте было ее жаль и она, как могла, утешала подругу, но в душе все-таки хотела бы оказаться на ее месте, пусть даже обесчещенной. Любопытство разбирало. Она с усилием отгоняла эту мысль, то та упорно, как бумеранг, возвращалась. Слишком много крови появилось на руках за последние месяцы, а сколько еще будет?
— А как ты невинность потеряла?
— Да совсем просто, в кампусе студенческом. Обкурилась с одним шалопаем. Все выветрилось из головы, полная прострация. Он ко мне тоже потом приставал с расспросами. Не верил, что занимался со мной сексом. Требовал, олух, доказательств. Я тоже у него первой оказалась. А я думаешь, помню? Вот так и случилось. Только когда через месяц случился выкидыш, тогда поняла, что не в детские игры играла. А ты?
— А я еще девушка. Не поверишь! Хотя у нас
— Понимаю. — Сильвия вдруг вплотную приблизилась к Насте и внезапно схватила ее нижнюю губу своими, втянув в себя.
Настя вырвалась: «Что ты делаешь? Я с девушками в такие игры не играю».
Сильвия ухмыльнулась и прикоснулась к груди Анастасии:
— А, может, попробуешь, не пожалеешь. У меня была раньше девушка подружка, правда недолго.
— Пошла ты, знаешь куда! — Настя, не соображая, что делает, выскочила на лестничную клетку. Постояла там пять минут и ей стало стыдно: «Как же она могла оттолкнуть опозоренную недавно девушку. Нужно вернуться и утешить ее».
Она открыла дверь и увидела молящие глаза Сильвии, та никуда от двери и не отходила.
— Не бойся, я не нарушу твою невинность…
Настя навсегда запомнит тот долгий поцелуй швейцарки, который ввел ее в лесбийскую ложу. Но, естественно, Максу она никогда об этом не расскажет. Утром девушки проснулись в одной кровати влюбленные и счастливые.
Отныне частица сердца русской девушки навсегда останется в маленьком домике на берегу женевского озера. Настя думала, что еще ожидает ее в ближайшие дни? Оставшиеся две недели до отъезда она не расставалась с Сильвией. Иногда ей казалось, что Максим — третий лишний. Но когда она появлялась в стационаре клиники, суровая правда жизни ставила все на места. Она навек прикована к своей Любви и малейший шаг в сторону означает смерть. Наконец, настал день отъезда. Несколько часов тряски в такси, и вот он аэропорт. Насте и Максиму предстояло снова пересечь границу. После получение билетов необходимо пройти таможенный контроль. "Боевое оружие, боеприпасы и яды! О боже! — Слава богу, что ничего этого у них нет. Декларации молодых людей запестрели сплошными «нет». Максим и Анастасия ехали налегке, как туристы, что выбрались покататься на лыжах и полюбоваться красотами страны. Таможенники незаметно и легко переходили с немецкого языка на французский. Со всех сторон слышалось: "Месье, фрау!". Новые документы были сделаны с точностью швейцарских часов. Они не вызвали никакого подозрения, поскольку все в них подлинное, кроме их хозяев, которых слегка загримировали под фото на паспортах. Для этого к ним прямо в клинику приехал гример, нанятый людьми Альберта. Макс выглядел неважно, однако держался стойко. Самое опасное ждало впереди — личный досмотр. На лице юноши не проступало ни кровинки, лишь слегка подрагивали губы, когда он делал неосторожные движения.
— Что с Вами, сэр? — поинтересовался работник паспортного контроля, пристально разглядывая документы.
— Мы с мужем новички, решили покорить высоту, — ответила за молодого человека Настя. — Падение было очень болезненным. Нам следовало бы правильно оценить свои силы.
— Понятно, — с долей иронии посочувствовал работник, — надеюсь, неудачный опыт не помешает снова посетить наш курорт?
— О, да! Мы уже планируем приехать на следующий год.
— Счастливого пути!
Пройдя регистрацию, Настя и Максим оказались в зале ожидания. Молодой человек держался из последних сил. Все таки он тогда потерял много крови и еще не окреп. Действие укола, что Настя сделала перед отъездом, подходило к концу. Больному необходим был еще постельный режим, но опасаясь нового нападения, они решили рискнуть и попытаться улететь. Теперь их звали Ниара и Томофей. Они молодожены, проведшие медовый месяц в горах. За исключением ночного инцидента в кафе, время, проведенное в Швейцарии, действительно можно было назвать райским. Настя усадила страдальца в кресло и нервно посмотрела на часы. До посадки еще полчаса, препарат больше не действовал. Она видела, что Максим держится из последних сил.
— Давай сделаем укол, — прошептала она, склонившись над молодым человеком.
— Нам лететь четыре часа, а еще российскую таможню проходить.
— До России далеко. Что толку об этом переживать, если мы не сможем сесть на самолет?
— Надо попытаться.
Настя заметила полицейских, что оживились в зале. В руках у них находились листовки с портретами. Они явно кого-то искали среди пассажиров. Девушка вжалась в кресло, внутри все похолодело.
— Полиция, — прошептала она Максиму. Но он не слышал ее, от утомительной поездки и длительного стояния у регистрации, мужчина забылся тревожным сном. Настя молила Бога, чтобы их не узнали. С поддельными документами, что не выдержат более тщательной проверки, они рисковали отправиться прямиком в тюрьму.
— Ваши документы? — Настя чуть не подпрыгнула от неожиданно выросшего перед ней полицейского.
— Вот, — пытаясь сдержать дрожь, протянула она паспорта.
— Ниара Друганина? — полицейский пристально смотрел на пассажирку, сличая фото в паспорте с оригиналом.
— Понимаете, — Настя вдруг театрально закатила глаза, — я ему говорила, не надо лезть, куда не следует, мы еще недостаточно подготовлены. Спасибо, что он только сломанным ребром отделался, — скупая слеза скатилась по щеке, оставляя след от тонального крема.
— Да, падение — не редкость. Сожалею, — полицейский вернул документы.
Настя мило улыбнулась, насколько могла позволить себе в такой ситуации, и только потом выдохнула. Казалось, что во время разговора, она забыла, как дышать.
— Ма-акс, — попыталась она растормошить молодого человека, — объявили посадку. Мы должны сесть в этот самолет.
Ответом послужил тихий стон, Настя даже легким касанием причиняла острую боль.
Понимая, что ситуация на грани провала, Настя решилась сделать укол прямо посреди зала ожидания. Она осторожно достала шприц, прикрыв его шарфом, потом потянулась к мужчине, закрыв его своим телом, и воткнула шприц в плечо. Со стороны казалось, что девушка что-то шепчет на ухо молодому человеку, ласково пытаясь его разбудить. Настя и на самом деле говорила с Максом, умоляя его очнуться. Укол начал действовать минут через пять. Настя уже хлопала по щекам молодого человека, приводя его в чувство.
— Максик, умоляю, очнись! — чуть ли не со слезами просила Настя, — пожалуйста, Максимушка!
— Настя? — ответил, наконец, мужчина, — что случилось?
— Посадка! Вставай, мы должны успеть!
Кривясь от постепенно затухающей боли, молодой человек встал. Пошатнулся. Настя с трудом удалось удержать его. Она вновь подставила свое плечо, парочка направилась к терминалу.
В самолете Максим снова погрузился в сонное состояние, граничащее с обмороком. Надежда оставалась лишь на то, что за время полета, он мог больше времени находиться в покое, чтобы набраться сил для прохождения российского паспортного контроля. Но все оказалось непросто. Максим спустился с самолета на землю, потом потерял сознание. Его отнесли в здание аэропорта, минуя контроль. Однако поместили в специальное помещение, где его должен был осмотреть врач.
Настя еле держалась, стоило доктору увидеть рану от пули, их сразу арестуют. Тогда выясниться, что документы поддельные, а они — в розыске! Это катастрофа! Уж лучше было попасть в швейцарскую тюрьму, чем в российскую. Тут их наверняка убьют! Надо что-то делать! Но что можно предпринять, когда тебя окружает с десяток полицейских?
Пассажиров поместили в комнату отдыха. Через некоторое время пришел врач.
— Добрый день! Что случилось? — сказал он на одном дыхании.
— Мой муж, — Настя сглотнула, — он сломал ребро. Мы отдыхали в Швейцарии, на одном из горнолыжных курортов. Он плохо перенес полет, потерял сознание.
— Понятно! — врач деловито потер руки, — нужно осмотреть больного!
— Зачем? Может, просто вколете ему что-нибудь обезболивающее? Нам бы до дома добраться, ему постельный режим нужен.
— Это необходимо сделать, — врач сел около лежащего на койке Макса и приподнял его свитер. Сняв пластырь, он внимательно осмотрел рану.
— И это вы называете сломанным ребром? — доктор выразительно посмотрел на девушку. — Все от вас, женщин. Повезло ему, ревнивцу, ладно, я ничего не видел, это ваши личные дела. — c умным видом человека, разгадавшего чужую тайну, доктор порылся в своем чемоданчике и, набрав в шприц лекарство, сделал укол. Затем обработал рану и наложил повязку.