Свадьба
Шрифт:
Коннор разглядывал ее. Его взгляд скользил по ней, задерживаясь на слегка раскрытых губах, полной груди, тонкой талии, светлых завитках внизу живота, длинных стройных ногах. У него прерывалось дыхание. Боже мой, он не ожидал увидеть такую красоту! Он был потрясен, потому что даже не предполагал, что такие женщины существуют. И если бы он был романтиком, то непременно подумал бы, что перед ним не англичанка, а сама богиня, спустившаяся с небес, дабы вознаградить его за то, что он сумел отомстить за своего отца.
Ему отчаянно хотелось заключить ее в объятия и овладеть ею. Но он не стал потворствовать требованиям своего тела и неподвижно стоял, как бы предоставляя ей возможность руководить им. Почему-то – он сам не понимал почему – Коннор решил, что сегодня все будет так, как захочет Бренна. Он пришел к этому неожиданному для самого себя заключению, когда, вместо того чтобы приказать ей поскорее раздеться, он покачал головой, давая понять, что она должна поступить как сама хочет.
И в итоге он получил именно то, что желал.
Ее лицо зарделось от смущения, она старалась казаться смелой и бесстрашной, но очень волновалась. Коннор видел это по ее полным смятения глазам, по ее напряженной позе – она стояла натянутая и прямая как стрела, а пальцы бессознательно то сжимались в кулаки, то разжимались. О да, она – полное совершенство.
Бренна была уверена, что в нем сейчас проснется дикарь, но ее муж даже не потянулся к ней, и она стала понемногу расслабляться.
А почему он не раздевается? Она думала про это целую минуту, прежде чем решилась предложить ему помощь.
– Я думала, ты сам разденешься, но, может, ты хочешь, чтобы я тебе помогла? В Англии жены иногда помогают мужьям раздеться.
Ему стало совершенно ясно, что она постепенно осваивается, преодолевает страх, и он ничего не имел против.
– Так ты хочешь, чтобы я раздела тебя, Коннор?
Он думал, что сказать, но решил, что, раз все так хорошо идет, пусть оно в таком же духе и продолжается. Поэтому он только кивнул, не нарушая молчания.
Она судорожно глотнула, собираясь с духом, и наконец решилась начать с его пояса. Кончики ее пальцев на ногах коснулись его ног, как крылья бабочки. Но в ту секунду, когда узел был развязан и его плед сполз на землю, она быстро отступила от Коннора.
Под пледом ничего не было! Она сразу это увидела, но, благодарение Господу, он тотчас вразумил ее смотреть на подбородок мужа, пока сердце не уймется. Все же Бренна успела скользнуть взглядом ниже пояса. То, что она там увидела, могло заставить ее бежать не останавливаясь до самой Англии.
– Коннор, ты уверен, что у меня получится? Смущение, прозвучавшее в голосе Бренны, развеселило его.
Боже мой, она совершенно невинна. И неопытна. Он нежно обнял ее, крепко прижал к себе, наклонился к ее макушке.
– Да, – пообещал он.
Он слегка удивился, что она еще в состоянии говорить. Прикосновение ее мягкой груди к его телу захватило Коннора целиком. Честное слово, он начинал верить, что невыносимое ожидание того стоило.
Но теперь он не мог ждать. Ни тело, ни ум больше не желали повиноваться ему и не позволяли тратить зря ни минуты.
Коннор точно знал – Бренна еще удивит его. Так и случилось. Он попросил ее оторваться от созерцания его шеи и поднять лицо. Она с трогательной безропотностью подчинилась. Коннор объяснил, что хочет ее поцеловать, и она не противилась, но губы ее были крепко сжаты, и он начал нежно уговаривать ее расслабиться. Ему пришлось объяснять ей, что она должна делать при поцелуе. Но когда он велел ей открыть рот, она взглянула на него так, будто не сомневалась, что муж сошел с ума. Она не могла понять, зачем это нужно. И только когда он повторил, она уступила – приоткрыла рот.
Коннор поцеловал ее так, как ему и хотелось с того момента, когда он увидел ее сегодня. Его язык быстро двигался в сладком теплом пространстве ее рта, что оказалось гораздо приятнее, чем в мечтах. Господи, как ему нравилось ее целовать!
Ей это тоже понравилось. Она обвила его шею руками и принялась гладить – сперва робко, потом смелее, ласки ее становились все более страстными в предвкушении огромного чувственного удовольствия.
Дрожа, Бренна все теснее прижималась к Коннору. Велико было искушение овладеть ею немедленно. Он призвал на помощь всю свою волю, чтобы сдержаться, – если он сделает это сейчас, то вышибет из нее весь дух и ей будет больнее, чем может быть. Она еще не готова, Коннор это чувствовал. Но она будет готова, пообещал он себе, даже если для этого понадобится время, а неистовая страсть разорвет его.
Он должен был быть терпеливым и сдержанным, чтобы помочь ей преодолеть страх перед предстоящим. Он старался успокоить и отвлечь ее нежными ласками, понимая, что, только когда у нее возникнет ответное желание и она не станет сопротивляться ему, она не испытает неприятных ощущений. Все больше увлекаясь, он не отрывал своего жаркого рта от сладких подрагивающих губ Бренны. Он уже ничего не чувствовал, кроме всепоглощающего желания овладеть ею, и с каждым поцелуем оно становилось все более жгучим.
Бренна начала тихо постанывать, и тогда он почувствовал, что страсть его вот-вот достигнет вершины. Не давая ей опомниться, он подхватил ее на руки и понес на ложе под соснами.
Он пытался быть нежным, насколько он мог представлять себе, что такое нежность, и при этом не забывать, какой он тяжелый. Чтобы не раздавить ее, он решил держаться на руках. Коннор накрыл ее своим телом, и по нему волной прокатилась дрожь. О Боже, какой от нее исходит аромат и как ловко лежит она в его объятиях! Он уткнулся лицом в шею Бренны, глубоко вдохнул ее пьянящий запах и громко застонал в экстазе.
Бренна была полностью во власти новых ощущений. Думая только о том, что ее ждет безумная боль, она и не предполагала, что ей понравится то, что с ней сейчас происходит. Ею постепенно овладевала жажда неземного удовольствия. Ее тело требовало этого удовольствия со все возрастающей страстью. Она недоумевала: как такое могло случиться с ней? Она не знала, нравится ли все это Коннору, и терялась в догадках. Бренна даже собиралась спросить его, что она может сделать для него, чтобы ему стало так же хорошо, как и ей.