Свадьбе быть, или смертельный полет грифона!
Шрифт:
— Тут ты права, — как-то отрешенно фыркнул он. В глазах застыло разочарование. — Я действительно сам все придумал. Ты такая же лживая тварь, как и все остальные, но не думай теперь, что так легко отделаешься. Наказание будет и молись, чтобы смерть твоя была быстрой, — чем больше он говорил, тем шире открывались мои глаза. Он ведь не посмеет! Он не может меня убить. Я же люблю его! — Однозначно, что моих земель ты не покинешь.
— Декран я…
— Молчи, — прорычал он, с ненавистью глядя на меня. — Я давал тебе слово, но ты отказалась. Теперь это не имеет значения, — тут он как-то странно улыбнулся. В глазах злоба, раздражение, непонятная решительность и все эти эмоции направлены на меня. — Плач, — что? Рука прикоснулась к щекам. Мокрые. Мокрые от слез. Не заметила собственных слез. Декран смотрел
— Я не шпион, — только и смогла выдавить из себя сквозь слезы. — И мы встретились на том корабле действительно случайно. Моя жизнь и грифоны не имеют к тебе никакого отношения.
— Ты лжешь! — заорал он на меня, приближаясь к постели. В глазах бешенство, а я буквально вдавилась в кровать. Он пугал меня таким. — Ты все лжешь, — уже чуть тише добавил он. — Илария скажи, что ты солгала, — в голосе боль. — Просто скажи мне всю правду, — от страха я не могла и слова сказать. Лишь головой мотнула.
Декран резко поднял меня с кровати, отчего простынка, под которой я лежала, соскользнула с тела. Я была обнажена, а на плече заметила повязку. Меня в который раз вылечили.
Гарпий держал меня аккуратно за плечи, не причиняя боли, взглядом пожирая мое тело.
— Как мне отказаться от тебя? — пробормотал мужчина, припадая ртом к моему соску. — Меня ведь так тянет к тебе, — прорычал он, целуя мое тело. Я стояла неподвижной статуей, глотая слезы. Я ведь зареклась быть с ним, а что в итоге? Снова позволяю ему прикасаться к себе, но, черт возьми, я этого так сильно хотела. Мой непроизвольный стон сорвал последний наш барьер.
Декран не сдерживался. Он одним махом освободил себя от одежды и, уложив меня на кровать, навис сверху.
— Скажи, кто ты? — прорычал он мне в губы, но я грустно улыбнулась и сама поцеловала его. У нас болезненная, мучительная, неправильная близость. — Скажи, — бормотал он, сминая ураганом мои губы. — Скажи мне! — уже умоляюще шептал он.
Руки, губы, настойчивые пальцы. Он прикасался везде, целовал каждый кусочек моей кожи, с жадностью вдыхал аромат моего тела и постоянно его губы твердили «скажи».
Не могла. Не могла признаться. Пусть он лучше меня ненавидит, как шпиона, нежели ненавидит за мое происхождение. Я родилась грифоном и горжусь этим, несмотря на то, что им я никогда не стану.
Одно движение, один толчок и он внутри меня двигается с бешеной скоростью. По телу Декрана стекают капельки пота, а жилка на шее напряглась. Сдерживается. Я же тонула в нашей мучительной близости, отринув как можно дальше в подсознание мысли о невозможности быть вместе.
— Я ни с одной женщиной не получал столько удовольствия и умиротворения как с тобой, — неожиданно пробормотал он. Только слушать о его женщинах в такой момент мне совершенно не хотелось, но его это не волновало. — Я хотел забыться в чужих объятьях, но не смог. У меня не было ни одной женщины после тебя, — врет! Как он может говорить мне о таком? Я сама видела, как чуть ли не каждый вечер его покидает очередная красавица. — Я помешан на тебе, на твоем теле, запахе, голосе. Эта зависимость с каждым днем растет все сильнее, — он замолчал и, перевернув меня на живот, подтянул вверх мои бедра, с новой силой вбиваясь в меня. Глубоко и так приятно. Прогнув мою спину рукой, намотав волосы на кулак он, как одержимый вколачивался в мое тело жестко, грубо, но от этого близость только приобрела более яркие краски.
Наслаждение накрыло меня с головой на грани удовольствия и легкой боли. Я ощущала, как его семя наполняет меня, а тело дрожит от удовольствия. Он так и упал на меня сверху, придерживая свой вес локтем.
— Скажи мне, — снова потребовал он, тяжело дыша. — Даю тебе последний шанс, прежде чем твоя судьба решится, — о чем он?
— Нет, — Декран шумно выдохнул за моей спиной и резко покинул мое тело, а затем и кровать. — Возможно, ты передумаешь, но это будет уже при других условиях, — жестко припечатал он.
— Декран от меня нет вреда твоей расе…
— Из-за тебя здесь появились сначала одни грифоны, а потом и другие, — рыкнул он, одеваясь. Я же повернулась на бок и, подтянув к себе простынь, прикрылась. Он снова смотрит на меня с неприязнью, а мое сердце от такого взгляда обливалось кровавыми слезами. — Только вторых нам удалось пленить, так как мы уже были готовы к этой встрече.
— Что? — глухо воскликнула я.
— О, я вижу, что эта информация тебе интересна, — ядовито процедил гарпий.
— Послушай Декран, я не могу сказать тебе всего, — кого он взял в плен? Сомневаюсь, что Аркела, но тогда кто из моих сородичей сидит в застенках темницы?
— Надо же, — презрительно фыркнул он. — Стоило упомянуть этих ничтожеств, и ты оживилась.
— Кого ты пленил?
— Скоро сама узнаешь, — лениво протянул он. — Илария ты конечно хороша. Мне не один десяток лет придется привыкать к жизни без тебя. Ты сама себя приговорила своим молчанием, — я не понимала, о чем он снова говорит. — А ведь я планировал с тобой жить до самой твоей старости, — скривился от этого признания. Я лишь шокировано открывала и закрывала рот, не в состоянии что-либо сказать. Широко распахнутыми глазами смотрела на этого мужчину. Это признание, или просто он подобрал себе подходящую «экзотику» из рода людей? Неужели он готов был со мной прожить мою человеческую жизнь? В голове не укладывается. — Ты стала дорога мне, хоть являешься редкостной лживой дрянью, — его оскорления неприятно жгли душу. Я ничего не смогла сказать в свое оправдание. — Мне казалось, что я полюбил тебя, — с отвращением прорычал он. Что? Я не верила в услышанное. Он же не способен на чувства, тогда почему он утверждает обратное? — Полюбил простую человечку, но ты все испортила своим молчанием. С твоим появлением я не могу больше иметь близких отношений с другими женщинами. Как не пытался, понимал — это может причинить тебе боль, поэтому выставлял их за дверь, — в голове набатом билась мысль — он мне не изменял. — Только на мою боль тебе плевать. Ты даже не представляешь, насколько сложно было принять решение в отношении тебя, — Декран взъерошил свои волосы пятерней. — Ты сама во всем виновата. У тебя будет время подумать до завтра…
— А что будет завтра? — хрипло спросила я. Я не могла поверить в его чувства. Если любят, то так не ведут себя, не причиняют боль, не держат в золотой клетке, не позволяя вдохнуть воздух свободы.
— Завтра состоится казнь грифонов… и твоя, — закончил он. Лицо скривилось, будто в болезненной агонии, а до меня все еще доходил смысл происходящего. Как казнь? За что? И это он называет любовью? — Слишком много поставлено на карту. Я не могу подвергать свой народ опасности.
— Но я же…
— Иногда молчание не лучшее решение, — покачал головой князь. — Себя спасти ты еще можешь, но уговаривать тебя я больше не буду. Все в твоих руках, — он с грустью посмотрел на меня и громко выдохнув, закрыл дверь с обратной стороны.
— Это ведь не правда, — растерянно пробормотала я, метнувшись к шкафу. — Этого просто не может быть. Он блефует. Он просто решил мне отомстить за мое молчание. Я же не преступила закон, тогда почему меня на казнь?
А грифоны? Кого именно поймали гарпии? Понятно, что не Аркела, но тогда кого завтра еще хотят казнить?