Свадьбе не бывать!
Шрифт:
А то у меня есть выбор. Хотя бы мать, но увидеть надо. Она мне много добра сделала, сама о том не подозревая.
Так что пришлось неохотно подниматься.
— Я в этом пойду? — с сарказмом уточнила я у теперь уже мужа, выжидающе смотревшего на меня. — Во вчерашней измятой одежде?
Вот оно! Ну вот же! Его надо не пресс-папье с чернильницей бить, а в мои гардероб и внешний вид тыкать! Эффект намного сильнее будет!
Леонард страдальчески закатил глаза, затем щелкнул пальцами, и одежда на мне стала идеальной: и чистой, и выглаженной. Бытовая магия, чтоб ее.
Не позволив мне открыть рот еще раз, Леонард открыл портал и потянул меня в него за руку. Мы оба снова очутились в портальной комнате моей семьи. Как же все-таки непривычно называть родственников Вереники своими. Но приходится. Вот только ни к кому, кроме матери, я никаких чувств не испытываю. Впрочем, играть роль послушной дочери, теперь уже и вышедшей замуж, мне это не мешает.
Между тем глава семьи дал добро, и стены портальной комнаты сменились на стены дома. Мы с Леонардом шли по уже знакомому мне коридору, и я гадала, зачем родителям понадобилось со мной встречаться. Чтобы поздравить с замужеством? Или имелась какая-то другая, неизвестная мне пока что, причина?
В гостиной, той самой, в которой мы встречались с моей семьей в прошлый раз, снова собрались все родственники, за исключением моих племянников и племянниц.
— Вереника, детка, — подскочив со своего кресла, мать быстрым шагом подошла ко мне и заключила в объятия, — поздравляю тебя, моя родная, ты наконец-то создала свою семью. Это важный шаг в жизни любой женщины. Я рада, что Леонард сумел уговорить тебя.
«Прибью, — мрачно пообещала я мысленно самой себе, обнимая мать в ответ. — На части гада разорву. Это же надо было соврать такое! Сумел уговорить! Аж два раза! Ну ничего, надо будет его связать и несколько часов в отместку мучать рассказами о моем скудном гардеробе. Зараза!»
— Теперь, надеюсь, ты бросишь свою работу? — поинтересовался отец вместо приветствия, когда мать наконец-то меня отпустила и мы с Леонардом у селись в предназначенные нам два кресла.
— Тебе так не хочется платить мне повышенную зарплату? — мило улыбнувшись, поинтересовалась я.
Сестры с мужьями синхронно поперхнулись воздухом.
Отец скривился.
— Вся в бабку характером. Ты не какая-то там оборванка, чтобы зарабатывать на жизнь! Тем более таким способом!
— То есть мои личные предпочтения, как и чувства, — я бросила взгляд в сторону Леонарда, с невозмутимым видом сидевшего на своем месте, — никакой роли не играют? Я женщина, а потому лишена права голоса, так?
— Девчонка, — выдал недовольно отец. — Твои «личные предпочтения» наносят ущерб и моей репутации, и репутации теперь уже твоего мужа!
— Искренне сочувствую вам обоим, — пожала я плечами.
Злая на Леонарда, я готова была сорвать свое плохое настроение на ком угодно, даже на отце. Я не Вереника, самодуров не боюсь.
Глава 48
Неприятный разговор был прерван появлением служанки. Она встала в проеме и испуганным голоском сообщила, что ужин подан.
Мы всей толпой переместились в обеденный зал. Там и правда уже был накрыт праздничный стол. Родители отмечали долгожданную свадьбу своей младшей, непутевой дочери. И конечно же, никто не спросил саму дочь, нужен ли ей этот праздник. С такими мыслями я и уселась за стол.
Повар, несомненно, постарался на славу, и на застеленном белоснежной скатертью столе сейчас стояли многочисленные блюда. Их было столько, что при желании можно накормить небольшую армию.
Только жареного мяса я насчитала три вида: что-то вроде курицы, поросенок и птица, напоминавшая лебедя, только с короткой шеей. Кроме того, неподалеку от меня поставили фарфоровую супницу, источавшую умопомрачительный аромат. На колбасы, сыры, фрукты и овощи, причем мало похожие на земные, я уже даже не смотрела, изумленная предложенным изобилием. Вроде бы ужин, впереди ночь. Для чего так объедаться?
Но мои родственники считали по-другому. И суп, и мясо, и нарезка — все довольно быстро разошлось сначала по тарелкам, а потом и по желудкам. Народ даже не пытался делать вид, что празднует. Довольной выглядела только мать. Остальные же усердно поедали предложенное. Четверо мужчин и три женщины съели почти все, пока я, в их компанию не входившая, отчаянно сражалась с несколькими кусочками овощей на моей тарелке.
Когда на столе практически ничего не осталось, отец снова вспомнил о своей дочери-бунтарке.
— Теперь обсуждать вопросы работы и жилья ты будешь со своим мужем, — сообщил он, повернувшись ко мне. — Но свои вещи, думаю, ты должна забрать. Там не только твои бумаги, но и украшения, оставшиеся тебе от бабки. Да даже те же наряды. Нечего ходить оборванкой.
Угу, торжественная передача дочери от отца к мужу состоялась. Теперь можно и от ее вещей избавиться, комнату освободить. Злая я сегодня, знаю. Но что поделать, довели.
Я кивнула.
— С удовольствием заберу. Прямо сейчас можно?
Сопровождать меня вызвалась мать. Я не спорила, понимала, что она тоскует без любимой дочери.
По уже знакомой мне лестнице мы поднялись на второй этаж, дошли до одной из дверей в коридоре, я потянула за ручку. Внешне я старалась казаться спокойной, но внутри меня появилось непонятное волнение. Блин, было бы с чего! Я эту Веренику знать не знаю! Никогда не видела, не общалась с ней. И вот с чего волноваться?! И все же дверь я открывала, стараясь не показывать, как подрагивают пальцы руки.
Не особо большая комната, не больше моей спальни в снимаемой квартире, была обставлена мебелью в голубых цветах. Ковры на стенах и полу, магический светильник под потолком, статуэтки на различных поверхностях — все в голубом.
— Мы ничего не трогали здесь с тех пор, как ты исчезла, — тихо проговорила мать рядом.
Я кивнула, почувствовав ком в горле. Ну и дура эта Вереника!
«Бумагами», как назвал их отец, оказались магически закрытые дневники и письма, а также несколько различных счетов. Украшения… О, тут я зависла. Золото, серебро, платина, драгоценные камни — здесь было все. Колье, броши, изумруды, кольца и даже тиара — Вереника обладала поистине шикарным приданым.