Свадьбы не будет. Ну и не надо!
Шрифт:
– Вот я тебе покажу пушку, – огрызнулся Павел Григорьевич. – Повадились хлопушками под окнами бабахать, с Нового года никак не угомонятся. Мне уж дворник жаловался. Смотри, Ванька, поймаю – голову откручу.
– Не поймаешь, – хмыкнул Ванька и подмигнул Роме: – В очко играешь? Идем, научу.
Беата продиктовала Виктору свои паспортные данные. Ромка исчез с Иваном в недрах бесконечной квартиры, но она не особенно беспокоилась. Очко так очко, тоже наука. Сами по себе карточные игры, знала Беата, никакого вреда не несут. А денег, чтобы проиграться, у Ромы все равно нет.
Люда тоже вышла
Теперь понятно, почему Людмила до сих пор не замужем. Такой заповедник мужчин, наверное, один и сохранился в Москве, а больше подходящего мужа найти негде. Да-да, вот что такое подходящий муж, а вовсе не то лакированное существо, о котором грезят читательницы «Ажура».
Люда вернулась и поставила чайник – простой эмалированный чайник, который греется на плите и выпускает густую струю пара из носика!
– Ну, главное-то расскажи! – потребовала она. – Ты нашла обеспеченного и с ребенком, да? Я сразу поняла. Это ничего, пацан хороший. Он тебя как, слушается?
– Как видишь, – сказала Беата.
– Ну, вот. А мужик ничего?
– Как видишь, – сказала Беата.
– Да я и смотрю, ты прикинутая такая, на иномарке ездишь. А то меня Пашка спрашивает, мол, ты замужем, точно? Я говорю, конечно, замужем, откуда же у нее машина и ребенок взрослый! А то ты ему глянулась, Григорьичу нашему.
– Он разве не женат? – удивилась Беата. – А как же Ваня?
– Женат да не женат. – Люда налила в разномастные кружки чаю, пододвинула к Беате плошку с конфетами и баранками (Боже мой! Конфетки-бараночки!), подсела поближе и тихо сообщила: – Сидит его жена. Второй год сидит. Все по пьяни. Выпивала она. Ну вот, с дружками на какой-то хате ограбили собутыльника. А тот проспался и в ментовку. Дали Вике три года, скоро уж выйдет по условно-досрочному, а Григорьич не рад – опять пить начнет, пацана калечить. Ему уж лучше одному или какую приличную бабу найти.
– Ты, например, чем не жена ему?
– Я? Пашке?! – расхохоталась Люда. – Да мы с ним в одной песочнице выросли, вместе голыми задницами по крапиве скакали! Какая после этого любовь?
– А ты все любовь ищешь?
– Ищешь! – горько ответила Люда. – Нашла уже – на свою голову.
– Да ты что! – ахнула Беата, разом прозрев.
Люда ответила ей грустным взглядом.
– Ну да. А что, заметно?
– Не очень. А вообще заметно. Он и не смотрит вроде на тебя, а все-таки как электрическое поле между вами.
– Ну, вот так. Родная сестра. Сучка, стервозина. И не любит он ее, и детей нет. А все равно – нельзя.
– И вы так и живете – в одной квартире? – поразилась Беата.
– А куда нам деться? Витька же через это и пить бросил. Трезвый, говорит, я еще держусь, а пьяный завалю тебя где-нибудь в углу... Электрическое поле! Электрический стул – так вернее.
– Я принес доверенность, – сказал Виктор, кашлянув с порога.
– Ой, спасибо! Я вам прямо сейчас деньги отдам.
– Да чего – деньги, – пробормотал Виктор, глядя на Люду.
Беата отсчитала пять тысяч рублей.
– Если понадобится еще – скажете.
– Пойдемте, я вам гараж открою.
– Рома! Ромка, мы уходим.
Людмила пошла с ними, по-хозяйски держа Рому за руку: смотри под ноги, скользко.
Гараж у Виктора был большой, добротный, не какая-то там «ракушка». Белая «Волга» в свете одинокой лампочки казалась огромной спящей чайкой – не одноименной машиной, а настоящей птицей. Беата храбро села за руль, хотя ей в жизни не приходилось управлять таким бронепоездом.
– Пока! Спасибо, ребята! Спасибо, Людочка!
– Беатка, не пропадай! Телефон записала? Звони! Ромка, приезжай к нам!
– Пока, дядя Витя! Пока, тетя Люда!
Беата, чуть ли не закрыв глаза, тронулась с места. «Волга» двигалась тяжело и неумолимо, как танк. Удержать ее на гололеде с непривычки требовало изрядных усилий.
Беата все же развернулась и лихо пронеслась мимо гаража, помахав на прощание Люде и Виктору. Они стояли внутри, еле видимые, уже погасив лампочку, но, кажется, не спешили идти домой. «Электрическое поле любви рано или поздно приведет их на электрический стул измены, – подумала Беата, хмыкнув над вычурной фразой – в самый раз для журнала „Ажур“. – Да, приведет. Так почему не сейчас?»
– Ты не представляешь, ты просто не представляешь себе, что было! – кудахтала в трубке Яна Лапская.
– Ну, и что же у вас было? – вздохнула Беата, помешивая суп. – Игорь бросил Галю? Таня выходит замуж?
– Да ну при чем тут замуж, глупости какие! В твоей «Годзилле», в ресторане, где ты работала! Обыск там был! И задержание! Настоящее, прямо при нас! Генка снимал!
– Какой обыск? Кого задерживали? – решительно не поняла Беата.
Тут Яна ей все и выложила. Сотрудники «Ажура» по инерции продолжали ходить в «Годзиллу», хотя без Беаты там все было совсем не так, и деление по секторам отменили, очень глупо. И в один прекрасный день, представляешь, они сидели и ждали своих обедов – она, Яна, только сок и салат заказала, она теперь на диете, и Галка тоже. Так вот, сидят они, а напротив такой красавчик, мальчик с ноутбуком, на Аполлона похож...
– На Давида, а не на Аполлона, – пробормотала Беата.
– Ну ты ведь знаешь его, да? Ты там всех знаешь. Он сидит, к нему подходит девушка в мутонах, тоже садится, они что-то шепчутся, шепчутся. Потом официантка подошла, хорошенькая, с челкой, ты тоже должна помнить.
– Катя, – сказала Беата. – Разве она еще не уволилась? Ее же замуж звали.
– Вот послушай, куда ее звали, совсем не замуж. Официантка ушла, потом принесла что-то, и тут...
И тут из-за разных столиков повскакивали люди в штатском, схватили за руки и Васю, и официантку, даже пистолеты появились. Фотограф Гена, не будь дурак, начал щелкать камерой, пока никто не опомнился. В общем, поймали на месте преступления сеть наркодилеров. Эта девица в мутоновой шубе оказалась из милиции, она наживкой работала.