Свадебный марш на балалайке
Шрифт:
Соседка с нижнего этажа, увидев Дусика в сопровождении Степана, немедленно о чем-то задумалась и даже стала напевать себе под нос.
Возле подъезда Дуся заметил, как родственники погибшей сверкнули глазами на машину Ксении, благо у той были тонированные стекла, вероятно, не только Алекс не одобрял дружбу двух женщин. Чтобы не нервировать мать и мужа, Дуся медленно побрел от машины. Кто знает, сколько раз еще придется обращаться к этим людям, пусть они не догадываются, что он из команды ненавистной Ксении.
– Ну? Чего узнал? – нетерпеливо спросила девчонка, когда он, проторчав за домом полчаса, все же уселся на переднее сиденье.
– А
– Ага! А чего ж ее полураздетую на дорогу вынесло? Я же тебе говорю – она полуголая никогда не бегала. У нее же муж – зверь ревнивый. А вдруг бы по дороге кто-нибудь из их общих знакомых проезжал? Нет, Ирина бы никогда не рискнула. И еще – почему она сразу ко мне не прибежала? Ведь мы всегда сразу же встречались, она рассказывала, мы хохотали. Для чего весь обряд-то придуман? Чтобы похохотать…
– Дохохотались! Теперь вот концов не сыщешь…
– А может, это все-таки ты? – неуверенно спросила Ксения и на всякий случай отодвинулась.
– Я же тебе говорю – я пока размотался, пока до дома добрался. Потом… Извини, конечно, но в тот момент я не мог быстро бегать, у меня некоторые части тела были… повреждены.
– Тогда кто?
– Надо искать ту машину, которая ее сбила. Даже если девчонка сама под колеса попала, должна быть машина. А если уж ее кто-то подтолкнул, тогда шофер непременно должен его заметить. А у Ирины враги были?
– Конечно! Только вряд ли они могли поджидать ее у дороги. Если бы и дождались, то Ирка была бы в другом наряде. Не могла она случайно выскочить в таком прикиде, ну сколько раз тебе уже повторять?!
– Только не паникуй. Я почти все понял, – по-отечески похлопал Ксению по плечу Дуся.
Девушка как-то быстро поверила и, вероятно, решила, что уже преступник у них в кармане, потому что расплылась во весь рот и наивно спросила:
– Когда будем брать?
– Кого? Ты про машину, что ли? Не сегодня, – затараторил Дуся и принялся прикладывать ко лбу толстый палец для лучшего раздумья.
Не мог же он признаться, что у него даже ни одного подозреваемого не намечалось. И вообще, где искать ту машину, которая ночью скрылась с места происшествия, если ее даже милиция найти не надеется?
Дома стоял крик. Повариха Марфа Николаевна вовсю поливала оскорблениями молоденькую горничную Люсю, а та не собиралась чтить возраст противницы и кричала еще громче.
– И нечего тут деньги получать! Иди тогда на дорогу! Там по десять рублей с рыла будешь зарабатывать! – вопила Марфа Николаевна.
– Ах, не хвастайтесь передо мной вашими расценками! Десять рублей! Фи! – издевалась, тряся пегими кудрями, девица, доводя повариху до белого каления.
– Молчать! – рявкнула Ксения. – Что случилось?
Женщины наперебой принялись доказывать, какие они замечательные работницы и как хозяевам не повезло с остальными.
Оказалось, что Марфа Николаевна, приехав с рынка, нагруженная сумками и коробками, продвигалась к кухне и поскользнулась на банановой кожуре. Естественно, все коробки рассыпались, разбились кое-какие баночки и яйца, разлилось молоко, ну и, надо полагать, беспорядок образовался качественный. Люся, которая только что убрала тряпку и пылесос, коршуном набросилась на несчастную повариху, та, в свою очередь, стала бранить девчонку за плохую уборку. Что характерно, банановую кожуру уронила сама Марфа Николаевна, когда несла еще первую партию продуктов, и скандал разгорелся подобно искре в торфяном болоте. Алекс в такое время дома не бывал, и женщинам никто не мешал поливать друг друга бранью. Возвращения Ксении они не ждали.
– С ума сойти, – не вовремя встрял Дуся. – Такие умные, воспитанные женщины…
– А ты вообще молчи! – хором накинулись на него Люся и Марфа Николаевна. – Вон, хватай собачонку да тащи прогуливать! Все равно от тебя помощи – кот наплакал! Нет чтобы в магазин сходить или там бельишко состирнуть…
Дуся вдруг засуетился, кинулся к дверям, и присутствующие всерьез подумали, что он кинулся стирать бельишко.
– Да не туда! – уже королевой кричала Марфа Николаевна. – Прачечная у нас там!
– Что вы себе позволяете?! – вдруг взвилась Ксения. – Да что же это такое?! На рабочем месте такой скандал устроили!..
Дуся уже не дослушивал монолог. Теперь он знал, что ему надо делать.
– Ксения! В машину! – крикнул он и потрусил к гаражу.
Девушка вылетела за ним пулей.
– Дак это чего ж?.. Наша-то хозяйка у него теперича в шоферах?.. – растерянно развела руками повариха и, переглянувшись с горничной, молча подалась в кухню обдумывать странную новость.
Толик и Макс отреагировали не так спокойно. Вот уже несколько лет они исправно служили этому семейству, но никогда не позволяли себе вот так, запросто, командовать хозяевами. Было обидно. Вообще-то парни обижались еще и по другой причине. Каждый из них строго через день плотно прикладывался к рюмочке: если вчера пил Макс, то сегодня непременно пьяным был Толик. Естественно, за это их нещадно наказывали рублем и словесными оскорблениями. И вот сегодня, в кои-то веки, оба охранника были трезвее слезы, а это осталось никем не замеченным. Мало того, Ксения даже не улыбнулась им ласково, а, напротив, побежала в машину по первому зову этого невыносимого толстяка. Еще бы не обижаться!
– Слышь, Толян, я вообще завтра не выйду на работу, – обиженно сложил губы куриной гузкой Макс.
– Ха! Тебя уволят, кому хуже сделаешь? – невесело усмехнулся Толик.
Поведение Ксении его тоже задело, он уже давно смутно догадывался, что хозяйка ему нравится, и делить ее с каким-то толстым Дусей он вовсе не собирался.
– Надо ему темную устроить… – мечтательно говорил Макс, глядя на Толика.
– Тогда Ксения опять усядется возле его кровати и будет ему ранки скипидаром мазать! Не помнишь разве, как она возле него крутилась, когда тот решил помереть? Нет, здесь что-то другое надо сообразить…
– Во! Я придумал! А давай сами заболеем, а? Ну, вроде как у нас тоже простуда, то-се… Тогда Ксения и возле нас вертеться станет. Она всегда больным сочувствует.
Идея Толику понравилась, и назавтра было решено на работу не выходить по причине тяжелого недуга.
В это время Ксения вела машину к ЦУМу. Дуся хмурил брови и все старался придумать, кого бы ему изобразить, чтобы подруги погибшей Ирины по работе захотели рассказать ему о несчастной.
Из машины он уже вышел разъяренным предпринимателем. Этот образ ему был ближе остальных, потому что в роддоме, где он столько лет работал, жены предпринимателей тоже лежали, а их мужья почему-то при виде Дуси синхронно закатывали рукава и шли на санитара с одной целью – побить. Теперь он у себя на лице соорудил такое же зверское выражение и направился в отдел спорттоваров.