Свадебный переполох

Гурк Лора Ли

Кристиан снова вздохнул и проговорил:

— Да, мой брак оказался полным провалом. Я не любил свою жену. Я женился на ней из-за денег. — Он умолк, чтобы Аннабел успела осознать ужасную правду, а потом жестко добавил: — И по этой же причине Рамсфорд женится на тебе.

Он ожидал, что она взорвется от возмущения и станет отрицать это, однако ничего подобного не произошло.

— Я знаю, отчасти так и есть, — признала Аннабел. — Он не женился бы на мне, если бы я не была богатой, — это правда.

Но герцог знал: это была не «отчасти» правда.

Это была абсолютная истина.

— И такое положение не беспокоит вас?

Она тут же заявила:

— Нет, ничуть.

Герцог искренне удивился такому ответу. Разве все девушки не мечтают о настоящей любви и счастливом браке? Или она все же лукавила?

— Каждый брак должен быть основан на любви, Аннабел. По крайней мере поначалу. Неужели вам не нужна любовь?

Она презрительно фыркнула.

— Кажется, вы считаете меня наивной дурочкой со звездами в глазах. Но я не такова. Я знаю, что Бернард меня не любит, но я нравлюсь ему…

— А что же вы? — перебил Кристиан. — Вы его любите?

Она долго молчала. Наконец ответила:

— Конечно.

— Насколько сильно?

Аннабел вскинула подбородок.

— Достаточно сильно, чтобы хранить ему верность.

— То есть вообще не любите.

С этими словами герцог склонился над ней, и его дыхание коснулось ее шеи. При этом губы его находились совсем близко от ее губ. И все же Кристиан старался контролировать себя. Он помнил: главное — объяснить этой девушке, насколько она не права, выходя за Рамсфорда.

— Ведь на самом деле вы не хотите за него замуж, верно?

— Разумеется, хочу, — прошептала она и облизнула губы. — А почему бы и нет?

— Потому что тогда вы совершите ошибку.

— Это почему же? — Ее губы искривились в усмешке. — Потому что мне следует выйти замуж за вас и отдать мои деньги вам?

— Я уже говорил вам, что больше не намерен жениться. — Кристиан пытался мыслить здраво, но им уже овладело желание, которому нелегко было противостоять, — страсть почти лишила его способности мыслить. — Однако я один из тех, кого вы могли бы покорить, если бы захотели, — добавил он, не удержавшись.

— В самом деле? — Ее губы чуть приоткрылись. Когда же она заговорила, ее голос словно источал мед. — Почему-то мне это не кажется достойным предложением, милорд.

— Предложения бывают разными… — Даже не осознавая собственных намерений, Кристиан взял ее лицо в ладони.

Но девушка тут же отпрянула — словно очнулась. Упершись ладонью ему в грудь, она пробормотала:

— Черт побери, что же я делаю? — Теперь она смотрела на герцога в ужасе.

Он улыбнулся:

— Думаю, вы едва не позволили мне поцеловать вас.

Аннабел вздохнула.

— Должно быть, я самая большая дура во всей Америке. Отойдите, — добавила она, отталкивая его ладонью.

Так ему и следовало поступить. Это было бы безопаснее всего. Но он этого не сделал и снова взглянул на губы девушки. В следующее мгновение она зажала ему рот ладонью. А затем проговорила:

— Послушайте, мой сладкий, я очень ценю все то, что вы мне сообщили. В самом деле ценю. Я уверена, что эта информация окажется крайне полезной для меня, но… — Она умолкла, и ее теплые пальчики соскользнули с его губ. — Но это все, что мне от вас нужно, и я надеюсь, что вы это понимаете.

Она прошла мимо него к двери и, обернувшись, сказала:

— А теперь будьте любезны, отодвиньте этот ящик.

Кристиан подчинился, и секунду спустя она уже неслась по коридору к лестнице.

Герцог не пошел за ней. Пока он не мог этого сделать — был немного сбит с толку ее поспешным бегством; а еще — слишком возбужден. Мужчина не мог разгуливать по коридорам в таком состоянии.

Сев на ящик, Кристиан прислонился к стене и провел ладонью по лицу. Как, черт возьми, это случилось? Минуту назад он рассказывал ей о «правилах», а мгновение спустя уже нарушал одно из своих собственных правил.

Он никогда еще не занимался любовью с незамужней женщиной. Ни разу. Риск был слишком велик, а возможные последствия могли обойтись слишком дорого.

Скорчив гримасу, герцог поерзал на ящике, подумав о том, что если бы Аннабел осталась еще на несколько секунд, то он все-таки пошел бы на такой риск. И послал бы к черту все возможные последствия.

Аннабел взлетела по лестнице, преодолев три пролета, и ее каблучки отбивали по железным ступенькам ритм ее сердца. Чувственный и возбуждающий голос Скарборо все еще звучал у нее в ушах, когда она бежала по длинному коридору класса А в свою каюту. Оказавшись внутри, она захлопнула за собой дверь, но все равно не могла выбросить из головы его слова.

«Разве вы не хотите любви?»

Тяжело дыша, Аннабел прислонилась к двери, проклиная себя за слабость. Ах, неужели Билли Джона было ей не достаточно, чтобы раз и навсегда покончить с глупостями? Неужели не достаточно было единственного мужчины, способного раздеть женщину глазами, чтобы заставить ее распознавать ему подобных? В семье всегда называли ее упрямой, и с этим нельзя было не согласиться лишь потому, что она оказалась просто неспособной усвоить урок с первого раза.

Такие, как Скарборо, умели только разбивать сердца.

Аннабел три раза стукнулась затылком о дверь, пытаясь вбить себе в голову хоть немного здравого смысла.

«Разве вы не хотите любви?»

Любовь?.. Она презрительно фыркнула. Этот мужчина ничего не знает о любви. О занятиях любовью — да, возможно, но это далеко не одно и то же.

Жаль, что ей самой пришлось узнать разницу такой ценой.

Но Боже правый, когда он говорил о способах согреться холодными ночами, одних только его слов хватило, чтобы она пришла в возбуждение. О да, она сразу же начала таять. К тому мигу, когда он попытался поцеловать ее, она дрожала как в лихорадке, а ее колени были готовы подкоситься, так что она едва держалась на ногах. Как ей удалось прийти в себя и убраться из той комнаты, избежав поцелуя, — этого она до сих пор не могла понять.