Свадебный рэп
Шрифт:
На Саше были хозяйские линялые джинсы и рубаха, имевшая модный мятый и застиранный вид, хотя она на самом деле была и мятая, и застиранная.
– Карнавал, только наоборот, – уточнил Леня. – На карнавале все одеваются по-разному, чтобы хотя бы одеждой отличиться друг от друга, потому что телевидение и реклама никому не оставляют ни малейшего шанса на индивидуальность. А тем, кому удается уцелеть и сохранить какие-то ошметки личности, приходит на помощь мода, которая делает этого бедолагу похожим на остальных. И тем спасает, как ни прискорбно, от одиночества. Забудь на
– Да я согласен, что ты меня убеждаешь! Не так уж у меня много этого личностного начала. И будь спокоен: если оно встанет у меня на пути к счастью, раздавлю, как Ельцин политическую оппозицию. В кого мне надо перевоплотиться? – показал Саша на прохожих, которые шарахнулись в сторону, будто решили, что он бросает гранату.
– Зайдем туда, – дернул Леня за рукав Сашу и потащил к двери, которую тот уже было прошел.
Этот энергичный жест не остался незамеченным, и молодящийся лысоватый менеджер, стоявший в двух шагах от входной двери, поспешил встретить гостей.
– Могу ли я чем-нибудь помочь, господа? – спросил менеджер, глядя то на одного, то на другого и улыбаясь, как будто встретил давно не виденных друзей.
– Я хотел бы одеть своего друга, – сказал Леня, показав на Сашу, как будто тот был раздет.
Менеджер взглядом знатока и ценителя мужской красоты оглядел Сашу и спросил у Лени, как это делают врачи, разговаривая при больном, как будто его нет или он уже умер:
– Стиль плейбой или топ-менеджер?
– Нет, – мягко возразил Леня, взглядом Пигмалиона оценивая друга, словно кусок мрамора, из которого при помощи разных комбинаций брюк, рубашек, галстуков он должен создать супер-Галатея, способного растопить хладнокровные сердца расчетливых искательниц комфортного супружеского счастья европейского образца. – Давайте попробуем что-нибудь среднее...
Лицо менеджера привычно выразило крайнюю степень заинтересованности в попытке постичь глубину замысла клиента.
– Что, если попробовать сделать его мачо, но с этакой интеллектуальной червоточинкой? – попробовал Леня описать впечатление, которое должен производить Саша на женщин.
– Праздник, который всегда с тобой? – почтительно предположил менеджер.
– Но у героя Хемингуэя, кажется, не было пениса. Нет, такая степень духовности нам не нужна, это уже перебор. Нам нужно что-нибудь более демократичное, что-то в духе «Трех товарищей».
– Понятно, – просиял менеджер, – декаданс, предчувствие трагедии, автоспорт.
– Да, – подтвердил Леня, – только не автоспорт, а шахматы. Это сейчас должно выглядеть совершенно экзотически.
– Набоковские аллегории? – деловито уточнил менеджер.
– Да, но не очень глубокие. Здесь важно не перегнуть палку, – показал Леня менеджеру глазами на Сашу, который в это время рассматривал подарочный несессер с двадцатью трубками. – Короче, оденьте его так, чтоб я мог продать его подороже.
– Понимаю, – кивнул менеджер и улыбнулся.
Менеджер вывалил груду костюмов на прилавок. В воздухе замелькали пиджаки темные, светлые, твидовые и в елочку; продавец сдергивал с полок рубашки, брюки, ремни и галстуки, доставал из ящиков носки – и все это примерялось, прикидывалось и надевалось на ошеломленного Сашу. Леня кивал или отрицательно, или утвердительно. Однажды менеджер попытался уединиться с Сашей в примерочной кабине, но Леня его остановил, показав: «Я должен видеть», и менеджер, согласившись, кивнул. Все время примерки он с интересом, явно превосходящим профессиональный, разглядывал клиента.
Наконец Леня и Саша выбрали пару костюмов и направились с ними в примерочную, но менеджер мягко, хотя и решительно взял у них одежду и тоже влез в тесную кабинку. Он стал помогать Саше одеваться, обирал с костюма несуществующие нитки, приглаживал пиджак на груди, одергивал его сзади, слегка похлопывая Сашу по ягодицам.
Саша думал, что это такая активная форма обслуживания, и стеснялся остановить менеджера, зашедшего в своих профессиональных ласках довольно далеко, но, к счастью, его выручил Леня, который принес в кабину еще одну пару брюк. Увидев недвусмысленные энергические пассы менеджера над задницей Саши, Ленядовольно бесцеремонно выпроводил того из примерочной.
Менеджер с ласковой улыбкой задернул занавеску кабины, оставив покупателей наедине. Он прекрасно понимал, что у Лени гораздо больше прав на Сашу, чем у него. Единственное, на что он мог уповать, – это на силу чувства, которое, как ему показалось, он успел зародить в сердце Саши.
Занавес отодвинулся, и восхищенному взору менеджера предстал Саша в новом облике. Темно-серый в светлую узкую полоску костюм и широковатые брюки свободно висели, придавая фигуре Саши худощавость, которая выглядела как неудовлетворимая сексуальность. Следы вчерашней пьянки сделали Сашин усталый взгляд грустным и мудрым, проникающим в душу, и менеджер, встретившись глазами с Сашей, почувствовал в сердце холодный и острый укол, словно туда угодил осколок зеркала троллей, отражавшего человеческие пороки.
Упаковав покупки в фирменные пакеты и коробки, менеджер проводил Леню и Сашу до дверей. Пропустив Леню вперед, он многозначительно подмигнул Саше и положил свою визитку в нагрудный карман его пиджака.
– Если возникнут проблемы, звоните, не стесняйтесь, – сказал менеджер.
Саша забросил покупки на заднее сиденье «фиата» и сел рядом с другом.
– А он на тебя запал, – заметил Леня, кивнув на дверь магазина, где все еще виднелась лысина улыбающегося менеджера.
– Ладно тебе, – смутился Саша, – просто хороший работник, знает и любит свое дело.
– Точно, любит! – расхохотался Леня, еще больше смутив Сашу, и неожиданно сказал: – А меня эта история радует.
– Почему? – испугался Саша; он не понимал, что может радовать его друга.
– Потому что если на тебя западают мужики, а они гораздо менее чувствительны к сексуальным флюидам, то у тебя есть реальные шансы понравиться и бабам.
– Ни фига это не значит, – задумчиво, с сомнением в голосе сказал Саша. – Во-первых, мужики более чувствительны, а не менее, а во-вторых, женщины и мужчины наверняка чувствуют какие-то разные флюиды.