Свадебный рэп

Смоктий Виктор

На деке перед передним ветровым стеклом лежала белая чалма.

Саша и писательница заканчивали ужин.

– Расслабьтесь, Александр. Вы весь вечер какой-то напряженный. Вы думаете, я заманила бедного русского парня, чтобы он стал моим любовником?

Александр обреченно кивнул.

Старуха весело расхохоталась:

– Вы знаете, что по-русски значит «Вирджиния»?

– Девственница, – почему-то смутившись, произнес Саша.

– Так вот, я настоящая девственница, не только по имени. Девственность – это мое профессиональное

качество. Нереализованные страсти будят фантазию, и каждый год к Дню Валентина я пишу по роману вот уже шестьдесят девять лет. А сейчас я разрабатываю новый замысел с русским героем – «Задница приходит с мороза», но мне не хватает бытовых деталей вашей российской действительности. Я бы могла их выдумать, но хочется написать нечто реалистическое, чтобы не стыдно было перед русским читателем.

За окном лил дождь.

Снаружи лил дождь. Внутри салона расслабленно молча курили красавица в белом халате и Леня. На заднем сиденье дремал дог. Через переднее стекло видно было, как к дому, из которого вышла девушка, подъехала машина, откуда вышел молодой человек. Он, даже не раскрывая зонтика, в три прыжка преодолел расстояние до дома и скрылся за дверью.

Девушка быстро загасила сигарету, улыбнулась Лене и, открыв дверь себе и собаке, выскочила на улицу и добежала до подъезда в тот момент, когда парень уже выходил обратно. Они встретились у входа и страстно обнялись, не обращая внимания на струи воды.

Теперь в кабине о девушке напоминала только чалма. Леня надел ее на голову, превратившись в магараджу.

Старуха сидела за клавиатурой и отстукивала то, что диктовал ей русский гость, который сидел на диване со стаканом виски в одной руке, сигаретой в другой и вдохновенно вещал:

– Трахаются у нас в принципе везде: в подъезде, в подвале, на чердаках, в электричках... Ну, везде.

– Как и у нас? – разочарованно спросила писательница.

– Ну, наверное. Вот только на улице у нас трахаться нельзя.

– Почему? – заинтересовалась писательница.

– Прохожие советами замучают.

Писательница зашлась от смеха, сообразив, что это шутка. Пока она смеялась, Саша незаметно посмотрел на часы и стал набирать номер Лениного телефона. Но телефонные звонки гулко разносились по пустой квартире. Потом включился автоответчик и голосом Лени сказал: «С вами говорит автоматический секретарь. После сигнала будет включена запись».

Озадаченный Саша положил трубку телефона.

– Но ведь есть же какая-то русская специфика? – с надеждой спросила Вирджиния.

– Черт ее знает. Разве что вот во время выездов в колхозы. Это вам как писательнице может пригодиться. – Саша решил потянуть время и приоткрыть перед западной писательницей некоторые интимные страницы социалистического бытия.

– Расскажите, – попросила старуха, изготовившись стучать на своем компьютере.

Саша обреченно вздохнул, долил себе виски и стал рассказывать, расхаживая по комнате, чтобы прогнать сон:

– Это было раньше, ну, несколько лет назад. Раз в год почти все городское население выезжало в деревни, в колхозы, помогать собирать урожай.

– У вас были такие большие урожаи? – изумилась собеседница. – Я следила за прессой, но там об этом...

– Да какие там урожаи, – перебил ее Александр, – тоталитарный режим. Прикажут – и едешь, – раздраженно уточнил Саша, машинально взглянув в окно. Там он неожиданно для себя увидел знакомую машину и, обрадовавшись, поторопился закончить эту затянувшуюся встречу: – Ну, в общем, там все жили как в концлагере: здесь женский барак, здесь мужской. Но весело, – решил он уравновесить мрачную картину социализма правдивой деталью. – Вечерами пекли собранные овощи и пили, – Саша показал на виски, – распевая песни фривольного содержания. А потом мужчины приходили к женщинам, и там такое начиналось...

– Группенсекс? – деловито уточнила писательница.

– Нет, – подумав, сказал Саша. – Группенсекс – это ведь когда все со всеми? – спросил он.

Писательница кивнула.

– А здесь трахались все одновременно, но каждый только со своей девушкой. Любовь! – Саша назидательно поднял указательный палец.

– Поразительно! – восхитилась старушка. – То есть акт совместный и индивидуальный одновременно. А если бы вы попробовали поменять партнера? – усложнила она ситуационную задачу.

– А если бы вы попробовали поменять партнера, то могли и в глаз получить, – уточнил Саша, приложив к глазу кулак.

– Поразительно, – шептала писательница, вся уйдя в работу.

На улице Саша с наслаждением вдохнул ночной туман, пьянящий ароматическими присадками высокооктановых сортов бензина. Он открыл дверцу автомобиля. На сиденье водителя дремал человек в белой чалме.

– Извините, – сказал Саша и удивленно оглядел машину, так похожую на Ленину.

– Это ты? Садись, – проснулся человек в чалме, оказавшийся Леней. – Ну, ты марафонец, – добавил он, взглянув на часы. – Совсем себя не жалеешь.

– Ты знаешь, кто это был? – спросил Саша.

– Кто?

– Виктория Трайдент, – торжественно сказал Саша.

– Кто это? – не сразу сообразил Леня. – Писательница, что ли?

– Ну да! – заржал Саша.

– И ты? С ней? Трахался? – восхитился Леня.

– Нет, конечно, – не смог солгать Александр. – Мы разговаривали. Она очень интересовалась, что я думаю о ее романах.

– Она столько денег небось за них получает, что в гробу она видала, что ты там думаешь о ее творчестве. Серьезно, о чем разговор был, если не секрет?

– Она сейчас новый роман пишет, там действие в России происходит.

– Ну? – нетерпеливо подстегнул Леня.

– Ну и ей нужно было просто посоветоваться с кем-нибудь, знающим Россию.

– И чего ты ей мог рассказывать про Россию четыре часа? – недоуменно пожал плечами Леня.

– Вспомнил, как мы в колхоз ездили, ну и...

– Оклеветал родину, – констатировал Леонид. – Она тебя подпоила и, угрожая стриптизом, заставила клеветать. Или ты это делал за деньги? Где они? – Леня попытался свободной рукой пошарить у друга за пазухой.